Владимир Колычев - Честный вор Страница 30

– По какой схеме отжать?

– По блокирующей. У меня контрольный пакет, у них блокирующий. Плюс административный ресурс. Они там всю работу заморозили, компания несет убытки…

– И чего хотят?

– Пакет у меня выкупить. По мусорной цене.

– Беспредел!

– Что-то надо делать!

– Кто такие?

– «Горникель». Медь, никель, серная руда… Короче, контора серьезная. Можно сказать, монополист на этом рынке.

– Ты с ними говорила?

– Да. Бесполезно. Сказала, что «крыша» разговаривать будет. Смотрят на меня, усмехаются. Плевать, говорят, на «крышу».

– На чем стоять будем?

– Им комбинат нужен, пусть забирают, но по реальной цене.

– Мой процент?

– Сто пятьдесят «зеленых» тонн.

– Я спросил про процент, – покачал головой Миша. – Меня интересует процент от суммы сделки.

– Э-э… Пять процентов, – выдавила из себя Дарина.

– От суммы сделки?

– Ну, почти… Они предлагают нам один миллион восемьсот тысяч, а реальная цена – шесть миллионов. Я предлагаю тебе пять процентов с этой разницы. Пять процентов – это как минимум двести тысяч.

– А мне не нужен минимум. Я большой человек, и мне нужен максимум. Я вор в законе, а большой человек – большой процент.

– Ты и так процент за «крышу» получаешь.

– Это на «общак». Лично я с этого ничего не имею.

– Ну, хорошо, пусть будет семь процентов. Это чисто для тебя.

– Округли до десяти, – усмехнулся Миша.

– Нельзя. В большом бизнесе нельзя округлять. Или сам округлишься. До нуля.

– А если я тебя округлю? А чего ты на меня так смотришь? Замуж за меня не хочешь, с мужем изменяешь, Есаула ждешь. Так не доставайся же ты никому! – Он сложил вместе средний и указательный пальцы правой руки, навел их на Дарину, и резко разжал губы, выпуская изо рта воздух.

– Ну, хорошо, десять процентов! – сдалась Дарина.

Кабинет большой, а стол маленький. Круглый стол всего на четыре места. И вокруг никакой мебели. Большие витринные окна, стеклянные стены, искривляющие искусственно увеличенное пространство. В какой-то момент Коробок почувствовал себя потерянным. Как будто в этом самом пространстве и затерялся. Зато собеседник чувствовал себя очень даже в своей тарелке.

Невзрачный на вид мужик, немолодой, с морщинистым лбом и залысинами на полголовы. Взгляд жесткий, пронизывающий. Ох, и не просто будет с ним.

Начальник службы безопасности компании «Горникель». Миша пытался забить «стрелку» с генеральным директором, но его ловко переадресовали к начальнику службы безопасности. Дескать, Антон Алексеевич не просто заведует этой службой, он представляет «крышу» «Горникеля», поэтому все вопросы к нему.

Надо было забивать «стрелу» где-нибудь на природе, в глухом безлюдном месте, но и в этом Коробка прокатили. Дескать, «Горникель» никаких претензий к «Экспоруд» не имеет, поэтому и встречаться никому ни с кем не надо. А если Мише надо, так уж и быть, господин Явленов готов принять его на своей территории. К тому же он хотел побывать в офисе «Горникеля». Как известно, офис – это лицо предприятия.

А «лицо», надо сказать, впечатляло. Красивое здание, десятки кабинетов, ремонт и обстановка на миллионы долларов. У Дарины в офисе тоже круто, но далеко не так.

– Я вас слушаю, господин Коробко, – беспристрастно глядя на него, сказал Явленов.

– Да нет, это я тебя слушаю, мужик! Я не спрашиваю, зачем вы на «Экспоруд» наехали. Я объясняю вам, что этого делать нельзя.

– Никто ни на кого не наезжал. Вас ввели в заблуждение.

– Ты мне вола тут не води. Я тебе не фраер, мне тут арапа заправлять не надо… Короче, ты сейчас пойдешь к своему боссу и скажешь, что «Экспоруд» готов продать комбинат, но по реальной цене. По реальной!

– Именно такую цену мы и предлагали. Реальную рыночную цену. И не знаю, что вам такого наговорили, – спокойно произнес Явленов.

– Ты думаешь, я тут что-то выяснять буду? Нет! Я всего лишь предупреждаю! Если Дарина Темкина пожалуется мне на ваш беспредел, вы будете иметь дело со мной! А уж я решу с вами вопрос раз и навсегда.

– Это угроза?

– Угроза. Реальная угроза. Я в законе! Я сказал!

Явленов пытался, но не смог сдержать свое удивление, выдав его движением брови.

– Да, в законе! Как там и что, тебя не касается! И «Экспоруд» под воровской «крышей»! Воровской сход будет, вас там всех «гадами» объявят и «мочить» будут на каждом углу! Ты понимаешь меня, мужик?

– Понимаю. Но не совсем. И не знаю, за что нас, как ты говоришь, нужно «мочить». Мы играем по правилам. И если кто-то не хочет эти правила принимать, это его проблема.

– Я тебе сказал. Завтра. К твоему боссу подъедет Дарина Робертовна. Вам нужен комбинат, и вы его получите. Но по той цене, которую она запросит. Ты меня понимаешь?

– А если нет?

– Я все сказал.

Миша поднялся из-за стола, и его вдруг повело в сторону. От всех этих зеркал у него закружилась голова. Впрочем, он быстро справился с ситуацией. И чтобы Явленов не усмехался, глядя на него, он навел на него пальцы правой руки. Пусть не изображает из себя крутого Уокера, по-любому, ему с его псами перед воровской силой не устоять. И хорошо, если он это понимает.

Глава 19

Картофель-фри, сосиски, салат, водка. Скромная «поляна», но Артему она снилась. Поезд катит по рельсам, вагон-ресторан мерно качается, пейзажи проносятся за окном. Он едет домой – за рюмкой водки. Все как во сне. Но наяву.

Устал он за последнее время. Всего полгода оставалось ему до срока, когда его перекинули на новую беспредельную зону. Он уже и не хотел, но его не спрашивали. А зона сложная, там и бандиты лютовали, и «козлы» бесились, и менты жировали. Сложно пришлось Артему. Три месяца его через «матрас прокручивали», пока он смог хоть как-то зацепиться за зону. И еще два месяца он рвался к власти. Срок у него заканчивался, поэтому он торопился. И добился-таки своего, поставил воровскую власть. Только вот закрепить не успел. Отомстили ему бандитские отморозки, воткнули нож в спину. Из больнички его на свободу и выпустили… В зоне сейчас воровской «смотрящий», вроде все нормально, но подводные течения там серьезные, как бы не смыло «положенца»…

Впрочем, Артем свое дело сделал, а как там будет дальше, пусть об этом у других голова болит. Для него прозвенел звонок, он откинулся и едет домой. Рана еще не совсем затянулась, но жить можно…

– Свободно? – спросил вдруг знакомый женский голос.

Дарина?.. Артем вздрогнул, повернул голову и увидел улыбающуюся Катю.

Дарину он не переставал любить, но и Катю тоже любил – как верную и преданную женщину. И рад ей был не меньше, чем Дарине. А если меньше, то совсем на чуть-чуть.

– Для тебя – всегда!

Он поднялся, обнял ее, а когда отпустил, увидел слезы на ее глазах. Катя прильнула к нему, прижалась с жадностью одуревшей от счастья женщины. Она повзрослела, превратилась в ухоженную стильную женщину, и от нее так приятно пахло. Родной запах.

А вот сам он выглядел не очень хорошо. И похудел, и осунулся, нет уже в плечах прежнего размаха. Штрафной изолятор – не санаторий, да и борьба за власть отняла много сил, нервов и здоровья, а в больничке после ранения он и вовсе усыхать стал. Но ничего, на свободе оживет, оклемается. Свобода для него – отпуск между отсидками. Отдохнет пару лет, и… Не хотелось больше бродить по лагерям и пересылкам, но ничего не поделаешь, раз уж так назначено судьбой…

Неважно выглядел Артем после зоны, но Катя видела в нем прежнего молодого, пышущего здоровьем и силой парня. И относилась к нему так же, пока не увидела повязку на его боку. Вот тут-то все и началось. «СВ» превратился для него в вагон санитарного поезда…

Постельный режим, диетическое, но насыщенное белками питание. Катя взялась за него вплотную. Медсестра утром была, перевязку сделала, укол поставила. Лекарствами в комнате запахло, но Артем поднялся, открыл форточку. Не нравился ему больничный запах, тоску он наводил. Вернее, мог, но пока все хорошо и настроение у Артема отличное.

Домой он вернулся, к своей женщине. Пусть она и не самая любимая, но своя. Квартира, правда, другая. Элитный дом, четырехкомнатные апартаменты, студия, совмещенная с кухней, по площади не уступала ее прежней квартире. Ремонт и мебель на грани фантастики. Огромные деньги Катя вбухала в это дело, но иждивенцем Артем себя не чувствовал.

Он хорошо поднялся на деньги, перед тем как сесть. И все, что у него было, досталось Кате. Он сам хотел выкупить у Коробка цех ее отца, но Катя уперлась. Сначала отказывалась от денег, потом сказала, что не хочет иметь с Мишей никаких дел. Деньги она, в конце концов, взяла и арендовала на них прозводственные площади. Сейчас у нее своя швейная фабрика, причем весьма успешная.

Катя производила очень качественные вещи, но выставляла их под собственным брендом, поэтому товар продвигался не так хорошо, как бы того хотелось. Тогда она открыла в Москве магазин дорогой фирменной одежды и ассортимент от известных торговых марок слегка разбавила своей «выпечкой». За одним бутиком открылся второй, третий… Дело пошло. И свой бренд она засветила, и на фирменной одежде хорошо поднялась.