Татьяна Полякова - Моя любимая стерва Страница 30

Славик с Гришей были на веранде. Я-то думала, что Григорий будет рассказывать о том, как я пыталась улизнуть из дома, но говорил Славик, причем очень взволнованно:

— Я видел машину… Пролетела по дороге в гору. Это он. Приехал ночью, чтобы никто не узнал.

— А по мне, мы здесь только зря время теряем, — проворчал Гриша. — Никто не знает, где сейчас Жженый. Может, на Багамах, а мы тут сидим…

— Он здесь. Говорю тебе… я взял бинокль и пошел на наше место. В доме все тихо, что неудивительно, прошло довольно много времени. Но я уверен, это он приехал И в гараже горел свет. К тому же его любовница торчит здесь, значит, ждет. Это точно его машина, огни исчезли в направлении виллы…

— Завтра утром понаблюдаем, — вздохнул Гриша.

— Он может не выходить из дома. Он хитрый и очень осторожный.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Пошлем девчонку.

— Куда? — удивился Гриша, а я насторожилась и даже нахмурилась, ночных приключений мне за глаза хватило, и я не спешила затевать новые.

— На виллу. Ей только и надо, что узнать: там машина или нет. Проще простого.

— А как она попадет на виллу?

— Это не проблема. Иди разбуди ее…

Гриша поднялся, а я заспешила в свою комнату, не хватало только столкнуться с ним нос к носу.

Только я устроилась на постели рядом с Ромео, как Гриша поскребся в дверь, а потом позвал тихонько:

— Аня… — Кстати, до сего момента он меня по имени не называл (обходился), и теперь я услышала его из уст Гриши впервые. Выходило у него трогательно. — Аня, — еще раз повторил он и, приоткрыв дверь, сунул в образовавшуюся щель голову.

— Ты чего? — вроде бы испугалась я.

— Выйди на минуточку, — попросил он застенчиво. — Разговор есть. Важный.

— С ума сошел? Какой разговор в такую-то пору? И чего тебе не спится?

— Выйди, а? — вздохнул он.

Дверь закрылась, и я стала одеваться, громко ворча при этом, Ромео тоже ворчал и, спрыгнув с кровати, преданно смотрел мне в глаза, точно желая сказать: «Уж на этот раз ты меня здесь не оставишь».

— Пойдем, — вздохнула я. — Толку от тебя никакого, по вдвоем все же не так страшно. — Иногда я очень сожалею, что Ромео такой маленький и трусливый. Был бы он, к примеру, бультерьером… Пес, точно услышав мои мысли, жалобно вздохнул и повесил голову, а я устыдилась и примирительно пояснила:

— Я вовсе не это имела в виду, то есть я тебя совершенно ни в чем не упрекаю. Ты не умеешь кусаться, а я не умею готовить. Что ж теперь поделаешь… В конце концов, любят не за то, что ты умеешь или не умеешь… Ладно, пошли, — кивнула я, окончательно запутавшись в извинениях.

Славик с Гришей ждали на веранде. Славик нервно метался от окна к двери, а Гриша сидел нахохлившись и о чем-то думал.

— Что случилось? — сурово поинтересовалась я.

— Анна Станиславовна, пробил ваш час, — обрадовал Славик.

— Это в каком же смысле? — не поверила я.

— Мы возлагаем на вас большие надежды, — не слушая меня, продолжил он.

— Возлагайте, я не против, — пресекла я глупую болтовню. — Только ни о чем не просите, мы с вами договаривались: я лежу на пляже и ничегошеньки не делаю.

— Ну, уважаемая. Кое-что сделать все-таки придется. Впрочем, это такой пустяк, что и говорить не о чем.

— Чего же вы тогда так много говорите? — не удержалась я. — В чем дело?

— Надо заглянуть на виллу. Заглянуть и узнать, нет ли там сегодня гостей. Интуиция подсказывает мне, что есть. В гараже должен стоять еще один джип.

— Вы предлагаете мне перемахнуть через ограду и заглянуть в чужой гараж? — искренне удивилась я.

— Не стройте из себя дурочку, — разозлился Славик. — Когда надо, вы соображаете очень неплохо. Вот и напрягитесь.

— Я не могу напрягаться среди ночи…

— Тогда просто слушайте. Сейчас мы на машине поднимемся на вершину горы. Затем вы, уже одна, будете возвращаться назад и рядом с виллой машина у вас сломается. Совершенно естественно обратиться за помощью.

— Среди ночи? Уверяю вас, это совершенно неестественно.

— Анна Станиславовна, вы ведь женщина, к тому же редкая красавица. Любой мужчина, увидев вас, почтет за счастье оказать вам услугу…

— Да? А что такого сломается в моей машине?

— Гриша что-нибудь придумает… я

— А откуда я возвращаюсь среди ночи?

— С турбазы «Магистраль», предположим, там отдыхает ваша подруга, и вы ездили ее навестить. Засиделись допоздна, обычное дело…

— Чего бы мне тогда не остаться у подруги, а тащиться темной ночью по горной дороге?

— Так вы родственников не предупредили, они беспокоятся… Уверен, Анна Станиславовна, вы найдете, что сказать, а вам всего и надо-то, что заглянуть одним глазком в гараж и посмотреть: есть там джип или нет. Одевайтесь, уважаемая, и вперед!

— Что скажешь? — спросила я Ромео, когда мы вернулись в нашу комнату. Он вздохнул. — То-то… Сережа категорически запретил приближаться к этой вилле, но другого выхода у нас нет. Если я сейчас откажусь, они разозлятся и начнут грозить нам. Могут запереть тебя в подвал или еще куда… — Услышав такое, Ромео жалобно всхлипнул и уставился на меня, а я вздохнула:

— Придется ехать. Тут уж ничего не поделаешь. А ты смотри в оба, не простая это вилла, раз Сережа не велел туда соваться.

Через полчаса я закончила свой туалет и вновь появилась на веранде.

— Готовы? — обрадовался Славик, я кивнула, и мы все вместе прошествовали к машине.

В гору поднимались без огней, за рулем сидел Гриша, а я, держа на руках Ромео, вздрагивала, то и дело чутко прислушиваясь. Дорога здесь очень узкая, вьется, точно серпантин, с бесчисленным количеством крутых поворотов. Если кому-нибудь придет в голову спускаться на приличной скорости, очень возможно, что он нас не заметит, и тогда… Я выглянула в окно, но мало что увидела… Может, оно и к лучшему…

Мы выскочили на обустроенную площадку с прекрасным видом на бухту внизу, и Гриша лихо притормозил. Вышел из машины и.извлек из багажника запаску, оттащил ее в кусты и там спрятал, вновь сел за руль и пояснил:

— Может, у Ани ничего не выйдет, и запаска нам понадобится…

— Что за мысли? — хихикнул Славик. — У Анны Станиславовны все прекрасно получится.

Мы проехали еще с километр, где-то внизу должна была находиться вилла, Гриша проскочил опасный участок на бешеной скорости и не включал даже габаритов. Через несколько минут мы достигли вершины, где развернулись на узком пятачке, и мужчины поспешно вышли, а я заняла водительское сиденье. Гриша наклонился к заднему колесу, потом подошел к моему окну, открытому по случаю духоты, и сказал:

— Ну, давай… поосторожнее там, старайся особо не болтать и побольше улыбайся. В общем, коси под дуру, у тебя это классно выходит.

— Спасибо, — поблагодарила я с некоторым сомнением.

— Осторожнее на поворотах, — кивнул он и махнул рукой, а я завела мотор и тронулась с места.

Очень скоро двигаться стало затруднительно, заднее колесо основательно спустило, но тут внизу из-за очередного поворота мелькнули огни виллы, и я поняла, что приехала. От шоссе к вилле шла заасфальтированная дорога, которая упиралась в металлические ворота. Возле ворот горел фонарь, очень яркий в темноте, вокруг росли деревья, отбрасывающие в свете фонаря причудливые тени.

— Мне совершенно не хочется туда идти, — пожаловалась я Ромео, и он со мной согласился.

Я заперла машину, потом передумала, вернулась в нее и подогнала вплотную к забору, прямо под фонарь. Ромео стоял на обочине и напряженно наблюдал за моими действиями. Я вздохнула и посигналила, один раз и даже не очень громко. Из-за забора раздался собачий лай (причем, лаяла точно не такса, потому что Ромео начал скулить и сделал попытку спрятаться за моими ногами). Мы стояли возле самого забора, рядом с машиной, и ждали, что последует за собачьим лаем. Раздались шаги, и резкий мужской голос спросил:

— Кто?

Идиотский вопрос: я, конечно, хотя так ведь не ответишь…

— Извините, — тоненько пискнула я. — У меня машина сломалась, можно оставить ее возле вашего забора?

Калитка распахнулась, и в свете фонаря я увидела верзилу неопределенного возраста в джинсах и черной рубашке. В руке он держал штуковину, подозрительно похожую на ту, из которой стрелял Арнольд Шварценеггер, будучи Терминатором.

— Ой, — совершенно непроизвольно икнула я и отступила на шаг, а потом забралась в машину, пропустив вперед Ромео, и совсем уж было хотела удрать, но тип оказался рядом с дверью, которую я так и не успела закрыть, и миролюбиво спросил:

— Ты чего перепугалась?

— Как же, — продолжая борьбу с икотой безо всякого, впрочем, успеха, ответила я. — Это что у вас в руке?

— А, это… Я здесь сторожем, места глухие, и черт-те кто таскается ночами по дорогам. Вот и хожу…

— Вы извините, что я вас… побеспокоила… — пытаясь закрыть дверь, сказала я.

— Да ладно… Чего у тебя там сломалось?