Сергей Зверев - Ментовская бригада Страница 30

— Речь идет о проценте, — продолжал Пеплов. — Я не могу, сам понимаешь, настаивать на выплатах за все это время. Нет меня — и ладно, не считаем. Но сейчас я сижу пред твоими светлыми очами, и со мной уже нельзя не считаться. Поэтому можно говорить о выплате какой-то разовой разумной суммы, а далее — определенного процента.

— Какова цифра? — глухо спросил Крайнов, рассматривая свои ладони.

— Двадцать пять процентов. Четверть, — заявил Пеплов.

Крайнов расхохотался. Он набирал воздух и выбрасывал его мелкими порциями, сопровождая выдохи короткими смешками.

— А почему не пятьдесят один? — спросил полковник, наконец-то отсмеявшись и вытирая платком выступившие слезы. — Или девяносто девять?

— Я говорю сейчас не об общей доле, а о твоем проценте в ней, — уточнил Пеплов. — Тебе не придется ничего утверждать у своих боссов. Просто ты… мы будем работать активнее, вот и все.

Крайнов решил, что это уже слишком. Разговор пора заканчивать. Как и следовало ожидать, он пожелал взять паузу.

— Я в любом случае обязан проинформировать кого следует о твоем предложении, — заявил Крайнов. — Сколько ты планируешь здесь пробыть?

— Сколько разрешишь. Твоя же земля. — Пеплов хитро прищурился. — Дня три максимум. За это время удастся решить вопрос?

— Думаю, что это реально. — Крайнов поднялся и продолжил: — Но у меня есть сомнения в том, что ответ будет положительным. Что тогда намереваешься делать?

— Я, полковник, воевать не люблю, но иногда приходится, — пригрозил Пеплов. — Ты первый, кстати, кровь пролил. За что переговорщика-то замочил? Вполне был сносный работник, бухгалтер хороший, пригодился бы.

— У меня своих хватает, — заявил полковник. — Недавние взрывы, кстати, резко могут снизить вес твоих акций, когда наверху узнают, что это ты дестабилизируешь обстановку.

— Да, — задумчиво произнес Пеплов. — Взрывы у нас однозначно ассоциируются с терроризмом. Соображение о том, что это могут быть инструменты выяснения отношений двух хозяйствующих субъектов, почему-то приходит в голову в последнюю очередь. А напрасно. Иногда тротиловый эквивалент — очень хороший аргумент в споре. Доходчивый и убеждающий.

Крайнов уже вышел из-за стола и направился к двери.

Пепел проговорил, глядя в его широкую спину:

— Три дня. Или в почтовых ящиках люди найдут сам знаешь что.

— В Радлове слишком много жителей, — произнес Крайнов, остановившись, но не оборачиваясь. — Никаких полиграфических мощностей не хватит. И потом, знаешь, компроматом сейчас никого не удивить. Это не начало девяностых.

— Да, ты прав, Павел, — отозвался Пеплов. — Только вот выборы в областную думу на носу, а скандал тебе сейчас ох как не нужен. Если ты способен наплевать на свою репутацию, то твоим хозяевам отнюдь не безразлично, мутят в регионе воду или нет. Уверен, что тебя вызовут на ковер. Нет, вовсе не за компромат, а за то, что не проработал ситуацию и позволил этой грязи появиться в печати.

Полковник понимал, что Пепел и тут прав. Он даже видел кривящиеся губы московских кураторов, которым придется объяснять, как он, Крайнов, смог допустить такое неслыханное нарушение правил игры в столь политически спокойном и беспроблемном регионе, как Радлов.

— И вот еще что, — добавил Пеплов, когда полковник уже переступал порог. — Можешь дать своим людям отбой. Пасти меня не надо. Я остановился в президентском номере «Астории», скрываться мне не от кого. Милости прошу, если что. Но лучше тет-а-тет. Вспомним доброе старое время.

— Мне нечего вспоминать. Я ничего и не забывал, — отозвался полковник, немного помедлил и вышел за дверь.

Власов последовал за ним. Майору пришлось семенить, чтобы быть рядом. Он едва поспевал за широкими шагами Крайнова.

«Он не может ни принять предложение Пеплова, ни отвергнуть его, — думал Власов, то и дело ускоряя шаг. — Ссорить своих покровителей со спецслужбами он не рискнет, а согласиться нельзя даже на один процент, не говоря уже о двадцати пяти. Это значит показать слабину, что тоже опасно, когда ты в стае. Загрызут!.. Вот и вертись теперь, голубчик, как уж на сковородке».

После встречи с Крайновым Пепел поехал к Даше. Он прекрасно понимал, что за ним могут следить, но скрывать ему уже было почти нечего. Пеплов приехал в той же манере, как обычно навещал Дашу до своего исчезновения — машина вплотную к крыльцу, быстрый проход от автомобиля в дверной проем. Снова то же ощущение дома и безопасности, как и пять лет назад. Во всяком случае, так им обоим показалось сначала.

Даша даже не успела ничего толком сказать, машинально приняла цветы и стала сразу же искать подходящую вазу. Когда она наливала воду, Пепел подошел к ней сзади и обнял. Даша сразу обмякла, едва не выпустила из рук тяжелую вазу.

У нее хватило еще сил, чтобы отставить ее в сторону и закрыть кран. Потом она обернулась и страстно ответила на поцелуи Пепла. Даша обняла его так, словно хотела расплавить, запихнуть в свою грудную клетку, чтобы с этих пор никогда больше не расставаться.

Потом они лежали на кровати. Даша кончиком пальца рисовала на его спине какие-то сложные вензеля и тихонько напевала себе под нос.

— Пять лет, — наконец проговорила она.

— У тебя кто-то был за это время? — спросил Пепел.

— Пять лет — это очень долго, Сема, — ответила Даша, не прекращая своих упражнений. — Это вдвойне дольше, если ты не знаешь точно, сколько тебе придется оставаться одной. Сначала я честно ждала.

— А потом? У тебя кто-то есть?

Даша почувствовала, как мышцы спины Пепла сразу напряглись.

— Когда ты здесь, у меня никого не может быть, — просто ответила она. — Вопрос в том, сколько ты здесь пробудешь и что случится с нами дальше.

— Я сам хотел бы это знать, — тихо проговорил Пепел. — Надо надеяться на лучшее, но быть готовым ко всему. В любом случае с каждым днем мои шансы на мирное развитие ситуации убавляются. У меня здесь есть враги из числа бывших друзей. Для них мой приезд — кость в горле. Пока они со мной ничего сделать не могут, но каждый час дает им возможность найти выход из ситуации. — Он повернулся на спину и взял Дашину руку в свои, такие сухие и горячие, как будто Пепел только что трогал ими раскаленный песок. — Мой главный козырь — внезапность. Он уже выложен. Теперь время начинает работать против меня. Если даже мне ничего не удастся здесь выжать, то есть ведь с чем уехать, правда?

Даша обратила внимание, что Пепел сказал «мне», а не «нам». Ее рука сразу стала тяжелой и выскользнула из ладоней Пепла.

— У тебя что-то ведь осталось, да? — спросил он.

Разговор переходил к делу. Значит, можно и нужно одеваться, решила Даша.

— Ты смеешься? — Она выскользнула из-под его руки, одним движением перебросила ноги на пол, плавно встала и накинула полупрозрачный халат из желтого шелка с кружевным воротником.

— Значит, что-то осталось? — продолжал шутить Пепел. — Это замечательно. Ты хорошая и бережливая девочка.

Он попытался ухватить ее за руку, но Даша уже отошла к окну и стояла, кутаясь в полы халата и нащупывая концы пояса.

— Я готова вернуть тебе все хоть сегодня. — Она улыбнулась. — Считай, что должен мне за хранение.

— Обсудим, — пообещал Пепел. — А почему ты ничего не потратила? Я же дал тебе канал. Достаточно было одного звонка по тому номеру, и все — ни горя, ни забот на всю оставшуюся жизнь.

— А ты действительно не понимаешь, почему я не воспользовалась им?

Теперь непослушный поясок нашелся. Дашин голос звучал тверже и даже чуть насмешливо.

— Сделай милость, объясни, — попросил Пепел.

— Мне хотелось сделать все самой, — сказала Даша. — Наладить производство, следить за работой, считать, экономить, смотреть, как дело, которое я веду, растет и развивается. Это как маленький ребенок, за которым сначала нужен глаз да глаз. Потом он чему-то учится, а вместе с ним — и ты. Это же так здорово — расти со своим делом, заботиться о нем. Да, конечно, можно было залезть в тайник. Не буду врать, несколько раз появлялось искушение. — Даша зажмурилась и прищелкнула пальцами. — Р-раз! И все. Твоя жизнь изменилась моментально и навсегда. В какой-то степени бесповоротно. Быстро, просто, понятно. Но это, Сема, как бы тебе объяснить?.. Мне такое совсем неинтересно.

— Но тебе же это не мешало брать в свое время деньги на обустройство твоих салонов, не так ли?

— Будем считать, что это был заем, — сказала Даша. — Кстати, я перечислила те суммы на отдельный счет, и за пять лет туда набежали хорошие проценты. Будем считать, что это был кредит.

— Разумно.

— И вообще, лучше, да и полезнее приходить к благосостоянию постепенно, понимая его цену.

— Да ты у меня философ! — восхитился Пепел.

— Да, философ тоже, как и практик, — кивнула Даша. — Я вообще разная. Жалко, если ты этого не понимал раньше. Или это просто я так изменилась за то время, пока мы не видели друг друга. Да и ты стал иным, Сема.