Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь Страница 31

Попрощавшись, мы повернули обратно — последний участок находился на Викиной улице.

— Мы с ее дочерью в детстве дружили, да и теперь иногда общаемся. Они люди не особенно богатые, чего к ним залезать?.. — рассуждала Вика. — И все-таки странно, что водку не взяли… Теперь так: когда будем проходить мимо нашего участка, посмотри налево, туда, где живут зятья. А дальше, через участок от них, четвертый ограбленный дом, к нему тоже подойдем. Там живут пенсионеры, их дети сейчас работают за границей, изредка приезжают — в отпуск. Ну, смотри налево!

Я бросила взгляд на указанный участок. Цветы вдоль дорожки. Кусты смородины. Картошка. Елки у калитки. Ничего особенного.

— Перед домом никого нет, — сообщила я. — За домом — не вижу. А кто нам нужен?

— Сейчас никто. Я просто хотела, чтобы ты туда посмотрела. И все.

Вика вдруг стала задумчивой и замедлила шаг.

— А на следующем участке что? — поинтересовалась я, переведя взгляд дальше. Мне казалось неприличным так откровенно пялиться на жилище зятьев — вдруг появится кто-нибудь из них?..

— На соседнем? — переспросила Вика. — Гора.

Я удивленно воззрилась на непроходимые заросли, но не обнаружила там даже небольшой возвышенности, не говоря уже о горе.

— Вик, откуда там гора? Ты ничего не перепутала?

— А? Что? Да нет, — ухмыльнулась Вика, — это его фамилия. Раньше этим участком владел Загорский. Лет пятнадцать назад он продал его Горе. Гор двое: отец и сын. Отцу девяносто, сыну шестьдесят, оба одинокие. Пьют. Жена старого Горы умерла, а про женщин молодого я ничего не знаю. Приезжают Горы примерно раз в месяц, за участком не ухаживают. Забор совсем развалился. И дети к ним залезают, играют там. Наши дети, с участков.

— Во что играют? В воров?

— Нет, в Кентервильское привидение. Или в Призрак Замка Моррисвиль, не знаю точно. А за кустами кусочек дома виден. Дом каменный, оштукатуренный снаружи, и решетка в окне — прямо замок. Это все от Загорского осталось. Ну, хватит его разглядывать, иди на следующий дом взгляни.

Соседний дом был голубого цвета, с виду обыкновенный; участок ухожен, цветы, грядки — все как положено. Даже лучше, чем положено: совсем без сорняков.

— Ну что, дом обычный, — пожала плечами я, обернувшись к Вике.

— Да, — кивнула она. — Только рамы двойные, а в остальном дом как дом. Зато внутри, говорят, красиво. Стены лаком покрыты, водопровод в доме, паровое отопление… И на занавески обрати внимание: тюль! Оборочки, бантики, и это все на даче!

— И тоже ничего не взяли?

— Нет.

— Кофе? Чай? Компот? Кому что? — спросила нас Вика.

— Компот. А дедушке чай, как всегда, — напомнила Наталья. — А вам, тетя Юля?

— Кофе.

— Ладно, нам с тобой кофе, — согласилась Вика. — Наташа, достань банку из буфета.

Наталья взлетела со стула и вихрем промчалась по веранде. Скрипнула буфетная дверца, затем на столе появилась банка растворимого кофе, сахар и мармелад. Через мгновение Наталья снова сидела за столом, навострив уши.

За обедом мы пытались понять, как вор выбирал определенные участки; то, что вор был одним и тем же, мы решили единогласно. Но обед подходил к концу, а к определенным выводам мы так и не пришли.

— Должна же быть какая-то закономерность! — утверждала Вика. — И мы должны ее вычислить!

Единственная версия была весьма очевидной, но очень поверхностной. Строилась она на номерах обворованных участков.

— Восемьдесят два — это двадцать восемь наоборот, — заявила Наталья.

— Но сто двадцать восемь — это не двадцать один наоборот! — возразила Вика.

— Ну и что! Первые две цифры у сто двадцать восемь — один и два, это двадцать один. А двадцать восемь входит в сто двадцать восемь.

— Если следовать этой гипотезе, теперь он залезет на участок номер восемьсот двадцать один, — предположила я.

— Нет, у нас всего триста пятьдесят участков.

— Тогда на двести восемьдесят первый.

— Что ж, логично, — отметила Вика. — Пап, а может быть, это числовой ряд? Какая-нибудь арифметическая или геометрическая прогрессия?

— Не думаю. Скорее, нашему вору нравятся определенные цифры, особенно один, два и восемь, — включился в обсуждение Викин отец. — В номере нашего участка, к счастью, этих цифр нет. Я полагаю, что нужно искать общее в чем-то другом. Убери-ка лучше огурец со стола, с него Ванда глаз не сводит.

Перед обедом Наталья сорвала в парнике три первых в этом сезоне огурца. Два из них мы съели за обедом, один оставили на ужин. К нему-то и подбиралась Ванда, любившая свежие огурцы, по утверждению Вики, даже больше рыбы.

— Сейчас в буфет уберу, давай его сюда. Юль, мы ведь на эти дома смотрели, у них должно быть что-то общее.

— На трех участках никого не было и висели большие замки — или на доме, или на калитке. Сразу видно, что там никого нет. На четвертом были Алла Павловна с внуком. Они и во время ограбления были, но мы выяснили, что на ночь они дверь запирают и на калитку вешают замок. Вора это могло обмануть — например, он решил, что они уехали, и лез как бы в пустой дом.

Я посмотрела на Вику, она кивнула, и я продолжала:

— Других закономерностей, пожалуй, нет. Цвет домов различный, участки обработаны по-разному. Кто-то богатый, а кто-то — не очень… А вот заборы у всех хорошие были, правда?

— Да, верно, — подтвердила Вика. — Однако к тем пенсионерам, у которых дети за границей, легко залезть с участка Горы — можно считать, что у Гор вообще никакого забора нет. К тому же, если кто решил залезть — забор ему не помеха. И раньше на участки лазили. Даже к нам однажды залезали.

— К вам? — удивилась я. — Ты никогда об этом не рассказывала.

— Несколько лет назад один тип забрался на девять участков подряд. Но на последнем, девятом, он нашел бутылку водки, напился и заснул. А тут хозяева приехали! Ну и «взяли» его.

— Да, мам, я тоже помню, — подтвердила Наталья. — Он у нас тогда приемник транзисторный «свистнул».

— Вот, вот! А еще солдаты голодные лазили зимой. За продуктами. Ой, а где же огурец?

Огурец исчез, зато из-под стола доносился хруст и чавканье. Заглянув туда, мы обнаружили сосредоточенно жующую Ванду.

— Ах ты, бессовестная! Тебе травы мало?! — закричала Вика, замахнувшись на кошку. В ответ послышалось угрожающее урчание. Через несколько секунд последний кусочек огурца исчез в кошачьей пасти.

— Оставь ее, Вика, — миролюбиво сказал Владимир Яковлевич, поднимаясь из-за стола. — Сама виновата: надо было сразу его убрать.

После обеда мы с Викой мыли посуду. Я передавала ей тарелки по одной, чтобы не ставить одну в другую и не мыть потом с нижней стороны. Вымыв под водопроводным краном, она отдавала их мне обратно, а я ставила на низкий столик рядом с раковиной. Непонятные ограбления не шли у меня из головы, и с последней грязной тарелкой в ней (в голове) появилась, как мне показалось, вполне приличная идея.

— Послушай, — сказала я подруге, подав ей сковородку, — этот человек хорошо знал, куда залезал. Везде было что брать.

— Но ведь он не взял! — возразила Вика.

— Подожди, не перебивай. Сейчас мы обсуждаем внешние закономерности, а не внутренние. Смотри, или владельцы участка дом только что построили — а сейчас строят лишь достаточно богатые люди; или поставили новый забор, а дом покрасили. В общем, видно, что хозяева обеспеченные. Отсюда следует, что прежде чем залезть, этот вор ходил по улицам и рассматривал участки. Выбирал.

— Похоже на то, — согласилась Вика. — А если учесть расположение калитки, то… то удобнее всего это сделать тому, кто близко живет — в поселке или на ближайших дачах. Причем до ближайших дач еще идти надо, а колхозный поселок вообще на границе наших участков начинается.

Мы унесли чистую посуду в дом, тарелки с чашками поставили в буфет, кастрюли и сковородки — на полку рядом с газовой плитой. Потом Вика взяла белое эмалированное ведро, выдала мне алюминиевое, поменьше, и мы отправились за водой на колодец, продолжив обсуждение по дороге.

— Все перевернуть, разбросать и ничего не взять — это очень странно, ты не находишь? — спросила она меня, когда мы вышли с участка на улицу. — Словно он лез вообще без какой-либо цели.

— Возможно, у него все же была какая-то цель, — предположила я. — И он искал что-то определенное. Искал, но не находил. Как ты думаешь, он мог искать какие-нибудь бумаги?

— Нет, — ответила Вика после небольшого размышления. — Не могу представить, какие документы можно украсть у дачников. Расписки за уплату членских взносов? Паспорт здесь никто не хранит. Документы на приватизацию участка тоже. Да и что он с ними будет делать?

— Ну, например, он по этим документам хочет продать кому-нибудь участок…

— Не думаю. Чтобы продать, надо ставить в известность Правление, а тут все друг друга знают, пойдут разговоры, и все быстро выяснится. К тому же новые владельцы могут приехать посмотреть на участок и поговорить со старыми владельцами, и опять все выяснится. И уж совсем маловероятно, чтобы он с таким риском хотел продать сразу несколько участков. Это все бессмысленно. Нет.