Иван Аврамов - Алиби от Мари Саверни Страница 31

Так он подумал, а вслух громко, нарочито на американский манер поприветствовал:

— Хай, Вадим! А где же твой босс?

— Ошибся, дружище — я никого не хаю! — быстро и весьма остроумно отреагировал Завьялов, стряхивая пепел прямо на пол, под вращающееся кресло. — А босс… В Москву улетел босс.

— Хорошо вам, — завистливо произнес Губин. — Катаетесь по белу свету. А тут…

— «Висяк» на «висяке» и «висяком» погоняет? — снисходительно осклабился Завьялов.

— Иногда и так бывает, — охотно согласился Феликс, попутно прикидывая, с какого бока подойти к ироничному и достаточно острому на язык Вадиму, которого знал давно — одно время вместе тянули лямку в Дарнице, районе, никогда особым спокойствием не отличавшемся. Опером Завьялов был толковым, просто однажды ему надоело вкалывать за копейки, и он заделался, если официально, сотрудником охранного агентства, а если по правде, де факто — частным детективом, о чем, похоже, вовсе не жалел.

— Ну, выкладывай, за чем явился, — великодушно разрешил Завьялов и тут же спохватился, что забыл предстать перед Губиным в роли гостеприимного хозяина. — Извини, старик, — виски, коньяк, водка?

— Хорошо живете, — улыбнулся Феликс. — Спасибо, но обойдемся без выпивки. Это вы сами себе хозяева, а мы, сам знаешь, при исполнении. Вадик, тебе знакома фамилия — Яворский?

— Ну, положим… А что?

— Яворский, который Валерий Яковлевич, по вашему ведомству никак не проходил? То есть, не обращался ли он к вам за какими-либо услугами? Только не темни, дружище. Если да — да, нет — нет.

— А почему ты решил, что он мог быть нашим клиентом?

— Почему, почему… — весело передразнил Губин. — Да потому, что он — старый мухомор, а жена у него молоденькая красавица. И не только чертовски мила, а еще и модель. Топ-модель…

— Имеешь в виду Полину Яворскую, об убийстве которой сообщили все, кому не лень?

— Твоя информированность поистине безгранична, — с легкой иронией произнес Феликс, тут же, впрочем, переходя на серьезный тон. — Понимаешь, Вадим, это дело повесили на нас с Глебом Губенко, он, кстати, передавал привет Герасимову и тебе, и такое впечатление, что никто ничего не видел, не слышал, не знает, даже не догадывается. У овдовевшего Яворского — стопроцентное алиби. Да так, если разобраться, с какой стати было ему убивать столь прелестное создание? Она ему, кажется, не изменяла. По крайней мере, никакой информацией на сей счет мы не располагаем.

— Ну, если вы не располагаете, то несчастный «Лунный камень» и подавно, — в голосе Завьялова прозвучала дружеская издевка, однако Губин насторожился — у него возникло подозрение, что Вадим подкалывает его неспроста.

— Зачем играешь в кошки-мышки? — укоризненно сказал Феликс. — Мы же с тобой договорились — не темнить. А предчувствие, между прочим, мне подсказывает, что у тебя в загашнике кое-что имеется. Поделись, дружок, а? Ты ведь знаешь: мы с Глебом в долгу не останемся.

— Ясное дело, — ухмыльнулся Завьялов. — Кто ж в наше время занимается благотворительностью? Разве что миллионеры…

— Тоже мне, нашел филантропов, — засмеялся Губин и весело велел: — Слушай, сними-ка ноги со стола, а? У тебя все-таки агентство «Лунный камень», а не «Лунный свет»!

— А ты мне не приказывай так, будто перекупил нашу контору, — энергично огрызнулся Завьялов, однако ноги со стола убрал, пружинисто поднялся и направился к сейфу, откуда вынул объемистый толстый конверт.

— Строго конфиденциально, — предупредил он, протягивая конверт Губину.

На сей раз Завьялов занял место за рабочим столом нормально, по-человечески. Он уткнулся носом в какую-то бумажку, но ненадолго — любопытство пересилило, и Вадим начал в открытую отслеживать реакцию Феликса. А тот не мог скрыть изумления, разглядывая большие, великолепно выполненные фотографии — они-то и были единственным содержимым этого огромного тяжелого конверта. Уже одного взгляда на первый снимок хватило для того, чтобы понять — на нем запечатлена какая-то альпийская деревушка. И догадаться об этом можно было не по горным заснеженным, с зелеными островками леса или просто купками деревьев склонам, не по канатной дороге, поднимающей любителей горнолыжного спорта вверх, а исключительно по архитектуре гостиничного комплекса и окрестных крестьянских домиков — такими они бывают лишь в горных районах Швейцарии, Германии, Австрии или Франции.

— Знаменитая деревушка Шамони, — пояснил Завьялов. — Французские Альпы. Мекка, так сказать, горнолыжников. Очень живописное и очень патриархальное местечко, где поддерживаются вековые традиции — в устройстве жилья, убранстве, еде, да во всем, в общем-то.

Но Феликса Губина ошеломили не альпийские красоты, а те двое, которые были запечатлены на снимках. Вот они на горных склонах, — разгоряченные от быстрого спуска, с мокрыми прядями волос, выбивающимися из-под спортивных шапочек, им, конечно же, жарко, они в одних свитерах — яркие спортивные куртки брошены прямо на снег… Вот они прогуливаются по чистым, открыточного вида улочкам, где разглядывают что-то в витринах магазинчиков и лавочек… Вот сидят в уютном деревенском ресторане, где на крепком, сколоченном на века столе те же яства, то же вино, что подавались здесь утомленным путникам и сто, и двести лет назад — вкусно, сытно, непритязательно.

На нескольких фотографиях парочка самозабвенно целуется — ясно, что влюблены друг в друга донельзя. А двое эти, между прочим, — Полина Яворская и Виталий, сын Валерия Яковлевича. Юная мачеха и ее, заметно постарше, сын.

— Что скажешь — как поработал наш человек? — на лице Завьялова — явное довольство.

— Профессионал…

— Других не держим, — хмыкнул Вадим.

— А постельных снимков нет?

— Увы, — засмеялся Завьялов. — Все-таки в «Лунном камне» не папарацци, а частные детективы. А что, у тебя есть какие-то сомнения? По-моему, картина более чем ясна, — Завьялов опять водрузил ноги в довольно-таки стоптанных туфлях на стол.

— И когда этот отдых имел место быть?

— В феврале. Полина Яворская захотела с недельку подышать воздухом Альп. А ее старый муж решил удостовериться, верна ли она ему. Курорт-то международного значения, там катаются на лыжах и европейцы, и американцы, среди которых наверняка много привлекательных молодых парней, но, если можно так выразиться, любовь по-европейски или, скажем, по-канадски Полину не интересовала. Она предпочитала любовь по-украински, но в Европе, где ни ее, ни ее любовника никто в глаза знает. Самое интригующее в этой, увы, банальной истории, то, что объектом тайной страсти модели оказался ее ближайший родственник, который, по идее, доводится ей сыном. Пусть не родным, но сыном. Ты, конечно, узнал его — Виталий Яворский.

— Парочка, значит, сговорилась?

— Ну, ясное дело. Не случайно же он там появился. Шел по деревне Шамони и вдруг — ах, мамочка, и ты здесь? Виталий прилетел к ней из Лондона, где находился в служебной командировке. Три денька они и пробыли вместе…

— И как отреагировал старый Яворский, когда ознакомился с результатами этой… фотосессии?

— А никак. Он человек непроницаемый. А заплатил нам за труды очень прилично.

— Вадим, мы твои должники.

— Само собой, — расхохотался Завьялов. — Только вы там с Глебом смотрите: «Лунный камень» не фигурирует нигде и ни под каким предлогом…

— Чем порадуешь? — Глеб возвратился в райотдел раньше Губина, а, значит, имел полное право на этот вопрос.

— А ты? Приятно было пообщаться с модельками? Хитрец ты, Глеб, ох, и хитрец! Зато я, представь себе, с уловом. У покойной Полины, оказывается, таки существовала тайная интимная связь. С…

— …Виталием Валерьевичем Яворским? — улыбнулся Губенко, лишая друга возможности насладиться предполагаемым эффектом.

— Это твоя смелая догадка? — Феликс чувствовал себя охотником, у которого отняли убитую куропатку.

— Почему же… Мне об этом рассказала лучшая подруга Полины Сашенька Аверинцева. Полагаю так, что парни из «Лунного камня» выследили влюбленных, и сделали это, конечно, не по собственной инициативе, а по просьбе Валерия Яковлевича, который, не сомневаюсь, щедро оплатил их услуги.

— Стало быть, ты все уже знаешь, — разочарованно произнес Феликс.

— Нет, друг мой, не все. Например, подробностей слежки за «сладкой парочкой». Так что давай сыграем в игру «Что? Где? Как?»

— Где-где… — передразнил Губин. — В Шамони, между прочим. Там, где нам с тобой вовек не побывать.

После рассказа Феликса о том, как, по всей видимости, славно провели время в альпийской деревушке Полина и Виталий Яворские, Глеб заметил:

— Похоже, у нас хоть что-то появилось. Может, в этой связи и таится причина убийства?

— Во-первых, неверную жену мог лишить жизни ревнивый, не прощающий измены муж, — принялся рассуждать Феликс. — То, что у него безупречное алиби, еще не говорит о том, что он не нанял киллера. И весьма профессионального — ничего ведь, кроме кинжала в груди несчастной, он после себя не оставил. Располагая такими огромными деньгами, старик Яворский мог заполучить в свое распоряжение кого угодно, хоть трижды Сашу Солоника.