Владимир Колычев - Вольному – воля Страница 32

– Под лежачий камень вода не течет. Самим надо ехать, договариваться...

– Если самим ехать, то цену смешную положат. А если к нам приедут, то уже мы цену заломить сможем...

В словах Марины был резон, но Ролан не чувствовал интереса к разговору. Голова уже тяжелая, глаза слипаются.

– Заломим, – зевая, кивнул он. – Спать давай. Утро вечера мудреней...

Он закрыл глаза, а Марина поднялась с тесного для двоих ложа. В дом сейчас пойдет, вряд ли к Леньке в постель ляжет, может у детей в комнате переночевать... Пусть идет... Но Марина лишь выключила свет в комнате и снова легла к Ролану под бочок, прижалась к нему, упокоила голову на его груди...

– Не дело это, – сквозь сон пробормотал он.

– Что не дело?

Отвечать Ролан не стал. Стыдно было признаться, что его пугают разборки с Ленькой из-за нее. Не боялся он Зубодера, чувствовал в себе силы, чтобы скрутить ему башку с плеч. Но ему очень не хотелось услышать обвинение в том, что он нарушил свое слово. Ведь они договорились, что спать с Мариной будет только Ленька. А договор, как известно, дороже денег...

Ролан с интересом рассматривал прицепной картофелеуборочный комбайн. Двухрядный, с донным транспортером в бункере на четыре тонны. Подкапыватели, лепеха, барабаны... После вчерашнего разгула голова была тяжелой, в ушах как будто вата, но трубы не горят, и не тошнит. Утро, солнце светит, настроение отличное – потому и потянуло его на технику. Надо же познакомиться с тем, на чем, возможно, придется работать, интересно же... Это Леньке ничего не интересно, ни до чего дела нет, потому и спит он сейчас, в ус не дует.

– Антон в прошлом году комбайн купил, – сказала появившаяся Марина.

В стареньком спортивном костюме, в выцветшей курортной шапочке, она смотрелась очень даже ничего. Тушь на ресницах, губы накрашены. Приятно, когда женщина следит за собой. Особенно приятно, если делает она это для тебя.

– Вернее, в кредит взял.

– Дорого?

– Очень... Но без него как без рук, а с ним весь урожай в прошлом году собрали, деньги хорошие заработали. Но кредит еще отдавать надо...

– А техника стоит, и работа не движется.

– Да уж, – невесело вздохнула Марина и с надеждой посмотрела на Ролана.

– Ты мне расскажи все, покажи, а там я гляну, может, смогу денек продержаться. А где денек, там и неделька. Ну а за неделькой весь сезон...

– А за сезон много денег выручить можно... Антон столько старался, чтобы дело наладить. Все получалось, а тут...

– Ты еще заплачь, – неожиданно раздался глумливый голос Зубодера.

Он стоял возле грузовика и злобно смотрел на Марину. Помятый, небритый. И мерзкий...

– О муже она жалеет, – презрительно скривился он. – Как будто не ты его урыла!..

– Ты еще не проспался? – неприязненно глянул на него Ролан.

– Да проспишься тут с вами, – свирепо ощерился тот. – Какой сон, когда вы в баньке парились, и без меня...

– Это ты о чем? – нахмурился Ролан.

Никак не думал он, что Ленька узнает об их с Мариной вчерашних забавах. Он крепко спал, когда Ролан выходил из спальни, не в том был состоянии, чтобы проснуться.

– Да все о том... Маринку ты вчера парил. Парил, парил, пока не впарил... Нормально все, калачом не свернулось?

– Заткнись! – огрызнулся Ролан.

– А ты мне рот не затыкай! – оскалился Зубодер. – Я тебе не Маринка. Ей можешь рот затыкать...

– Это мне, браток, решать, что можно мне с ней делать, а чего нет...

– Знаю, что ты с ней вчера делал. Не видел, но слышал...

– И что дальше?

– А то, что Маринка – моя баба... Я тебя сюда привел, я тебе ксиву конкретную подогнал, а ты как та крыса...

– За базар ответить можно! – хищно сощурился Ролан.

Зубодер не выдержал его взгляд, с досадой на себя отвел глаза в сторону.

– А ты за слова свои ответь. Ты мне слово давал, что к Маринке под юбку лезть не станешь...

– Не было на ней юбки, – ухмыльнулся Ролан.

– Ты мне зубы не заговаривай...

– А ты не рычи... Она сама ко мне пришла. Сама захотела...

– Все равно ты повел себя как та крыса...

– Это предъява?

– Может быть...

– Тогда, так уж и быть, поговорим о крысах. Таньку вспомни. Какая крыса к нам в палатку влезла?

– Танька – сука!

– Танька тебя не звала, ты сам к ней залез. А Марина сама ко мне пришла... Марина!

– Что? – испуганно отозвалась из-за его спины женщина.

– Ты хочешь быть с Ленькой?

– Нет.

– Ко мне сама пришла?

– Да.

– Со мной хочешь?

– Да.

– Тогда пойди, погуляй. А мы тут покалякаем.

Марина кивнула, отошла в сторонку и скрылась из виду.

– Ну и кто из нас крыса? – свирепо спросил Ролан, неистовым взглядом испепеляя Зубодера.

– Договор был... – опуская глаза, буркнул тот.

– Насчет Таньки тоже был договор.

– Эка ты вспомнил...

– Потому что ничего не забыл... Короче, базар мы прогнали. Я тебе предъяву выставляю. За Таньку!..

Это был козырь, на который и рассчитывал Ролан. Это был козырь, которым он должен был прихлопнуть Зубодера со всеми его претензиями.

Ролан молча нагнулся, подобрал с земли большой и тяжелый гаечный ключ. Он мог сломать Леньку и голыми руками, но ни к чему перенапрягаться, если есть подспорье.

– Эй, ты чего? – опешил Зубодер и шагнул назад.

– Ты мне предъяву сделал – спрашивай! И я тебе предъяву сделал – спрашиваю!..

– Ты чо, в натуре!

Зубодер споткнулся, упал, но быстро поднялся.

– Нельзя так! – взывал он, отступая.

– А кто крыса?

– Я.

Наступавший Ролан остановился, презрительно сплюнул Леньке под ноги.

– Замочить бы тебя, козла, да руки марать неохота.

– А ты и не марай... Нужна мне твоя Маринка... И вообще...

– Что вообще?

– Не дело ты затеял, сеять-пахать. Не те дела... Я хоть и вмазал вчера, но голова варила. Ладно, с джипарем я переборщил, там братва могла быть, все такое. Но есть другие варианты. На дорогу выходить надо, терпил дербанить. Мы же с тобой пацаны, нам горбатиться в падлу...

– На себя горбатиться никогда не в падлу. А ты на хозяина вкалывал, и еще пацана из себя рисуешь. Забудь!

– Ты тоже в зоне вкалывал!

– А я и не говорю ничего. И в нормальное дело запрягаюсь...

– С Маринкой жить, землю пахать?

– Угадал.

– А что вы там про землю говорили?

– Это ты о чем?

– Ну, Маринка сказала, что землю можно в аренду сдавать. Деньги, говорит, хорошие...

– Она тебе это говорила?

– Нет, тебе...

– А ты уши грел?.. Ты что, в натуре, не знал, что в чужой базар влезать нельзя?

Ролан уже не хотел убивать Зубодера, поэтому выпустил из рук гаечный ключ. Но спуску ему он давать не собирался. Сильнейший удар кулаком в лицо сбил Леньку с ног. Еще удар, еще... Руками, ногами...

Ролану пришлось ждать, когда Ленька придет в себя.

– Жить хочешь? – спросил он.

– Хочу, – сплевывая кровь, кивнул тот.

– Тогда слушай сюда и запоминай. Собираешь сейчас свои манатки и валишь отсюда на все четыре. Меня ты не знаешь, про этот хутор забудешь. Если менты повяжут, выпутывайся сам. Если сдашь – пеняй на себя. Нас по любому в одну зону вернут. Там я тебя не просто убью, тебя на части резать буду, бензопилой... Ты меня понял?

– Да ты чо, Тихон! Я же никогда никого не вкладывал! Если заметут, про тебя не слова...

– Верится с трудом. Но ты все же докажи, что не врешь...

– Так это если менты повяжут. А этого не будет, братан... Я вообще сам собирался уйти. С тобой не по пути, с Маринкой скучно, а у меня корешок один есть, далеко, но я доберусь. Братва мне и ксиву сделает, и к делу пристроит... Машину я заберу, ехать долго...

– Забирай.

Разговор шел об «уазике», на котором Ролан и Ленька всего-то за несколько дней взяли полторы тысячи километров. И к ментам в лапы не попали, и оружие довезли.

– А ствол?

– Отпадает, – мотнул головой Ролан. – Мало ли что у тебя на уме?

– Думаешь, в тебя шмальну?

– Слушай, может, мне тебя убить, чтобы так не думать, а?

– Да не нужен мне ствол, братка. Нормально все...

– Тогда свали. Да побыстрей...

Марина помогла Леньке собраться в дорогу. Денег ему немного дала, хлеб, сало, несколько банок закатки. И от радости даже подпрыгнула, когда «уазик» скрылся вдали, в клубах им же поднятой пыли.

– Вот и все, а ты боялась, – приобнял ее Ролан.

– Так быстро... А мы-то думали...

– Думали. Я и сейчас думаю... О том, что все нормально будет, – сказал он, за улыбкой пряча злость на самого себя.

Только что он сделал большую ошибку. Надо было убить Зубодера, закопать его в землю, это бы точно избавило его от всех проблем. Но Ролан пожалел подлеца, и это рано или поздно может выйти ему боком. Зубодеру верить – себя не уважать. Если менты его повяжут, то Ролана он сдаст на первом же допросе...

– Ты уверен? – настороженно спросила Марина.

– Абсолютно, – соврал он.

– Тогда ладно... Пойдем, я тебя свежим молочком напою...