Татьяна Полякова - Брудершафт с терминатором Страница 33

— «Феникс»? — удивилась я. — Но ведь это фирма моего мужа, то есть тогда она принадлежала не только ему, но и Максу Казанцеву. Ты ведь знаешь Макса?

— Нет, но наслышан. Почему они, как бы это выразиться, расстались?

— С Анатолием? Не знаю. Когда мы познакомились, они уже работали врозь.

— Большинство сотрудников ушли с Казанцевым, твой муж набрал новый штат.

— Это что-то значит? — испугалась я.

— Нет. Не думаю. Одним из многих ушел Олег. Потом судьба свела их с Юлей. Бог знает, что могло стоять за всем этим. И теперь узнать невозможно, раз оба мертвы.

— Это все?

— Я не волшебник, к сожалению. Кроме того, у меня еще куча дел. Одно другого хуже. Будут новости, сообщу.

— Спасибо, — промямлила я.

— Пожалуйста, — улыбнулся он и простился. Разумеется, разговор с Виктором ничего не прояснил, только еще больше запутал. В самом деле, почему Анатолий предпочел расстаться с давним другом? То есть не расстаться в буквальном смысле, а предпочел работать отдельно? И так ли уж спокойно они разошлись? А если на самом деле Макс затаил обиду? Он был знаком с Олегом, и когда понадобилось нас похитить… Господи, но, раз Олег работал в «Фениксе», получается, что и мой муж с ним знаком. Почему он умолчал об этом? Допустим, не узнал на фотографии, но фамилию-то должен был помнить или не должен? Прошло пять лет. И все же… То, что мой муж что-то скрывает, совершенно очевидно, и это что-то самым непосредственным образом связано с Максом. Очередной разговор с мужем ничего не даст, в этом я была почти убеждена. Что же теперь, жить и делать вид, что ничего не произошло? А если уже завтра случившееся повторится?

Я ехала домой, без конца поглядывая в зеркало заднего вида и изводя себя этими мыслями. Темно-синего «Опеля» я больше не видела, но и это не вернуло покоя душе. Анатолий оказался дома. Это тоже было странно, обычно раньше семи он не возвращался.

— Как провела день? — спросил он.

— Была у Майи, потом посидели в кафе.

— Да? Как Майка? Надеюсь, они не обиделись на наш внезапный отъезд?

— Нет, все в порядке.

— Тебе звонил Виктор Сергеев, я слышал сообщение на автоответчике.

— Да, мы встречались.

— А что такое?

— В каком смысле?

— Ты встречаешься с мужем своей подруги, вполне естественно проявить любопытство.

— Надеюсь, ты не ревнуешь?

— Нет. Я беспокоюсь, — серьезно ответил он. — Памятуя, чем он занимается… Геля, что ты ему рассказала?

— О чем?

— Прекрати, — рявкнул он. Сашка испуганно замерла, а он попросил, с трудом справившись с эмоциями:

— Дочка, иди, пожалуйста, в свою комнату, нам надо поговорить с мамой. — Сашка послушно удалилась, а Анатолий вплотную приблизился ко мне. — Что ты ему рассказала?

— Попыталась убедить, что смерть Юльки не несчастный случай, — ответила я, вдруг испугавшись.

— Это все?

— Все.

— Я ведь тебя просил, — со вздохом сказал он. — Я сотню раз просил тебя… безопасность Сашки зависит от твоего молчания. Это что, так трудно понять? Пока мы молчим, они не предпримут никаких шагов. Но как только они почувствуют опасность…

— Почему ты так уверен? — В чем?

— В том, что они не предпримут шагов. Или есть нечто, что ты упорно от меня скрываешь?

— Это маниакальный бред.

— Возможно, — грустно кивнула я и пошла к двери.

— Геля, — окликнул он, подошел и порывисто обнял меня. — Геля, дорогая, прости меня. Тебе здорово досталось, а я… я не могу найти правильных слов, я боюсь за вас и чувствую, что делаю только хуже. В Испании я решил, что все позади, мы вновь счастливы, но стоило нам вернуться… Я не понимаю, что происходит.

Я слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Толя, я люблю тебя. Я тебя очень люблю. А когда человек любит, он многое готов простить. Прошу тебя только об одном: не обманывай меня. Скажи мне правду. Даже если это очень трудно, скажи… — Он смотрел на меня, его глаза медленно меняли выражение, и еще до ответа я поняла: он не скажет. А я бы сказала? Вот так, глядя ему в глаза, я могла бы сказать: чтобы спасти ребенка, я изменила тебе? А потом изменила еще раз, не знаю почему, может, просто спятила. Смогла бы я сказать правду? Вряд ли. Так что не мне его судить. Что же тогда делать? Послушать мудрого совета и ни во что не лезть? И бог с ней, с Юлькой, раз ее все равно не вернешь? А я буду жить с любимым мужем и своим ребенком и каждый раз вздрагивать, на мгновение потеряв Сашку из виду?

— Я не понимаю, о чем ты, — горестно ответил он.

Утром, проводив мужа на работу, я пила кофе, без особого интереса поглядывая в окно. В одном Анатолий прав, мы не в состоянии оправиться после того, что с нами случилось. Я не в состоянии.

Взгляд мой скользнул по вороху газет, оставленных мужем. От нечего делать я принялась просматривать верхнюю. Газета почти сплошь состояла из объявлений. Были довольно забавные: «Познакомлюсь с женщиной для совместного ведения хозяйства». «Боже мой», — качая головой, усмехнулась я, и тут мое внимание привлекла реклама. Частное детективное агентство. Несколько минут я довольно тупо перечитывала текст и вдруг подумала: «Почему бы и нет? Анатолию вовсе необязательно знать об этом». У Виктора много дел, к тому же он должностное лицо, то есть я не вправе требовать от него, чтобы он держал в строгом секрете все, что узнает, а вот частное агентство совсем другое дело, они обязаны соблюдать конфиденциальность. На какое-то мгновение я решила, что это потрясающая идея, отличный выход из положения. Правда, вслед за этим появились сомнения. Если все-таки Анатолий узнает… Бог с ним, с Анатолием, это не самое страшное. Что, если узнают люди, похитившие Сашку? Вряд ли им придется по душе мое желание покопаться в чужих тайнах, а Анатолий неоднократно предупреждал, как это опасно…

Я сходила в кабинет мужа за атласом города. Так, Верхняя Ямская недалеко от центра, дом 8а, рядом парк, магазины, детская стоматологическая поликлиника… Что ж, несмотря на синий «Опель», который скорее всего не галлюцинация, у меня есть шанс незаметно пробраться в агентство. «Я рассуждаю как заправский разведчик», — подумала я и усмехнулась, пододвинула телефон и позвонила в агентство.

Мне назначили встречу на 12.30. За час до этого времени я уже покинула квартиру, предупредив Сашку, что нам предстоит изнурительный поход по магазинам. На машине я подъехала к парку вблизи Верхней Ямской и направилась в универмаг. «Опеля» я не заметила, но это, конечно, ничего не значило.

Покинув универмаг, мы пешком свернули к магазину «Игрушки» и, таким образом, не спеша начали продвигаться к своей цели. Дом 8а находился во дворе стоматологической поликлиники. Надеюсь, из здания поликлиники есть выход во двор.

— Мама, мы зачем сюда пришли? — тревожно спросила Сашка, когда мы направились к регистратуре.

— Хочу кое-что узнать.

— У меня зубы не болят. Идем отсюда.

— Разумеется Увлекая Сашку по коридору, я торопливо оглядывалась. Так, боковая лестница, очень хорошо, три ступени вниз и выход на улицу. Дверь была открыта, я с облегчением вздохнула и пошла к дому в глубине двора.

Двор был пуст, если не считать нескольких машин возле стены, отделяющей двор от улицы, там же виднелись ворота, распахнутые настежь. На всякий случай я направилась в обход, чтобы с улицы меня не могли заметить. "Если бы Анатолий сейчас видел меня, наверняка вызвал бы «неотложку», — с тоской решила я, но отступать была не намерена.

Агентство занимало две квартиры на первом этаже, на двери скромная табличка. Я вошла и увидела упитанного мужчину лет тридцати пяти, он сидел за компьютером возле окна с таким разнесчастным видом, точно ожидал конца света с минуты на минуту. Заметив меня, поднялся и сказал:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — поздоровалась я и добавила:

— Мне назначили.

Тут соседняя дверь открылась, и появился еще один мужчина, высокий, грузный, с тем особым выражением лица, которое сразу указывает на принадлежность данного индивидуума к стражам порядка.

— Это вы звонили? — спросил он и, не дожидаясь ответа, предложил:

— Проходите.

Я прошла в кабинет и огляделась, скорее по привычке. В кабинете не было ничего интересного: письменный стол, шкаф, папки с бумагами, они занимали все свободное пространство комнаты, лежали на стульях, подоконнике, батарее и даже на полу возле противоположной стены — впрочем, кабинет был таким маленьким, что это не удивляло.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил мужчина. — Зовут меня Валерий Константинович Опряткин, двадцать лет в органах, семь лет здесь. Так что вы имеете дело с профессионалом. Располагайтесь поудобнее и расскажите, что вас привело к нам.

«Я могу уйти, — подумала я, — сейчас, пока еще не поздно. Вряд ли Анатолий…» — Я вздохнула и посмотрела в лицо мужчины, точно ища поддержки.

— Смелее, — улыбнулся он. — У нас здесь что-то вроде исповедальни, вы можете быть спокойны: ваша тайна таковой и останется.