Александр Казак - Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена Страница 34

— Кто?

— У меня нет абсолютной уверенности. Но я полагаю, что это кто-то из наших нелегалов, связь с которым прервалась примерно в то же время. То есть двенадцать лет назад.

— А почему связь должна быть прервана?

— Я, извините, сужу как финансовый работник. Слишком много денег единовременно тратилось, чтобы продолжать финансирование впредь.

— То есть Вы считаете, что, получив эти суммы, наш человек должен был залечь на дно.

— Точно. Иначе я открывал бы эти счета совершенно другим образом. И, по меньшей мере, двое, кроме убитого генерала и меня, знали бы о судьбе денег. А на деле, как я понял, не знает никто.

— А Вы? Вы же знаете!

— Я не знаю. Я догадываюсь или предполагаю. От голода, знаете ли, иногда голова проясняется.

— А что, если Вы сгущаете краски, и при проверке окажется, что деньги целы и связь с товарищем, которому они предназначались, не потеряна?

— А Вы проверьте. Я же сказал, что я лишь предполагаю.

— Хорошо. Я Вас, возможно, найду.

— Чтобы отблагодарить?

— Возможно и так. Кстати, Вы, Евгений Леонидович, сказали, что открытые Вами номерные счета в банках Швейцарии и Швеции могли быть переименованы…

— Или даже закрыты после снятия всех денег.

— Да. А как, на Ваш взгляд, можно выйти на следы этих денег?

— Нет ничего проще! Если, конечно, найти способ проникнуть в банковскую отчетность. Там все, как на ладони: когда положили, куда переводили или сколько снимали. Там же есть вся информации, если счетам поменяли номера. Самый тяжелый случай — наличка.

— То есть, если деньги сняли наличными?

— Да. Но и там возможны варианты.

— Например?

— Банк, скорее всего, выдавал по собственной инициативе все эти суммы новыми банкнотами одной или нескольких серий. В этом случае вполне можно попытаться отследить появление или оборот значительного количества купюр из тех серий в какой-нибудь точке планеты.

— А если клиент, получая деньги, попросил банк не давать ему новые купюры? А если он вообще не тратил эти деньги? А взял, и просто перевез или даже перенес пешком их из одного банковского сейфа в другой? Там же на одной площади по три банка!

— Тогда шансы обнаружить нашего миллионера смехотворно малы, товарищ генерал. Хотя, что-то мне не верится, что наши люди способны долго не касаться таких сумм. По причинам чисто житейским — кушать-то всем надо!

— А если он кушает на доходы от инвестирования этих денег? Или имеет другие источники доходов?

— Он. Вы сказали «он»? Значит, вы что-то знаете?

— Я сказал «он», потому что, если следовать Вашей версии о нашем богатеньком нелегале, связь с которым потеряна двенадцать лет назад, то таких не так уж и много.

— Ну, вот и займитесь их поиском… извините, товарищ генерал. Невольно вырвалось.

— Неужели Вы думаете, Евгений Леонидович, что никто таких людей не ищет без Ваших на то сигналов и указаний?!

— Думаю, что ищут. Но я уверен, что, зная о суммах, которыми, возможно, владеет наш товарищ, можно вести поиск более что ли… целеустремленно и настойчиво.

— Спасибо за Ваш визит и за Вашу в высшей степени интересную информацию. До свидания. Да, кстати, не надо никому рассказывать о нашем разговоре. Это в Ваших интересах.

— То есть мне в случае успеха все-таки можно ожидать премию?

— Можно.

— А счета Вам надо написать?

— Да, конечно. В соседней комнате Вы получите у моего помощника все необходимое…

— Извините, товарищ генерал. Но, исходя исключительно из соображений секретности и моей личной безопасности, я напишу Вам сегодня, прямо за этим столом только один счет из пяти.

— А когда же я узнаю про остальные?

— Сразу же после того, как я получу премию за обнаружение этих денег.

— В каком размере Вы хотите премию?

— Я давно ждал этого вопроса. Десять процентов. Наличными.

— То есть…

— То есть вот с этого счета, если он вдруг, не окажется пуст, я хотел бы получить триста тысяч долларов США.

— А если счет окажется пуст?

— Тогда Вы, товарищ генерал, получите от меня второй счет.

— А если и второй тоже окажется пуст?

— Тогда я, скорее всего, подумаю, не обратится ли мне в другую организацию, умеющую искать деньги, перекинутые на другие банковские счета или в другие сейфы…

— Вам не кажется, что не следует в таком тоне разговаривать со мной?

— А Вам, товарищ генерал, не кажется, что если я все Вам выложу, то не получу ничего?

— Почему?

— Потому, что таковы правила, товарищ генерал. Правила всех организаций, похожих на нашу! И я знаю эти проклятые правила, к сожалению, лучше Вас. Я знаю, сколько моих товарищей поплатились жизнью за наивность и слепое подчинение приказам начальства.

— Я Вам не начальник. Вы — пенсионер.

— Тем более. Я могу сотрудничать с Вашей организацией по мере своих пенсионерских сил. Сегодня, товарищ генерал, я вспомнил, именно вспомнил, только один счет. Когда я смогу вспомнить следующий, и смогу ли вообще это сделать — зависит от Вас.

— А к каким организациям Вы намерены обратиться?

— Пока ни к каким.

— В общем, Евгений Леонидович, Вы, как я вижу, полагаете, что последнее слово сегодня все-таки остается за Вами?

— А за кем же еще? Ведь это я, а не Вы принес информацию, которая заставила Вас перенести важное совещание и сидеть, слушая бред старика.

— Вы — не старик и Ваш рассказ, Евгений Леонидович, совсем не похож на бред.

— Надеюсь, что вы говорите это искренне. Кстати, вот Вам все реквизиты этого банковского счета. На него лично мной было положено три миллиона американских долларов. Вся сумма была передана банку стодолларовыми купюрами. Дату операции и даже имя сотрудника банка я тоже написал.

Неделю спустя, Германия, Берлин

Стрелок и Хакер

На той же скамейке, вечером, в берлинском не престижном районе Марцан.

— Что случилось, Петя?

— Пока ничего.

— Здрасьте! Ты же передал мне сигнал о необходимости экстренной встречи.

— Передал. Поскольку, Вы сами говорили, что экстренная встреча назначается, если кто-то или что-то угрожает нашей с Вами безопасности, нашим финансовым интересам или пытается влезть в нашу в Вами работу.

— И что?

— Вы прекрасно знаете все банки, в которых открывали мне счета. И велели наблюдать за компьютерной безопасностью этих банков. В целях моей же собственной безопасности. Есть новости, которые меня не радуют. Кто-то влез в базу данных одного из банков.

— Когда?

— Позавчера.

— Чем интересуется?

— Пока интерес проявлен всего лишь к одному счету. Вот он на листке в обратной последовательности записан и разбавлен, как вы учили буквами и мусорными цифрами.

— И что тебя насторожило?

— То, что по почерку — это кто-то из русских хакеров. Я своих за версту чую! Во-вторых, у него есть заказ или очень много информации об этом счете. Например, он зашел сразу же на страницу в банковской отчетности именно того дня, когда счет был открыт. На счет было положено три миллиона зеленых стодолларовыми купюрами. Все это, и даже имя сотрудника банка, открывшего счет, хакер знал заранее. Затем он нашел новый номер этого счета, дату изменения этого номера, и забрал все данные об операциях по счету. Затем он выбрал все счета, открытые в один и тот же день и переименованные одновременно с этим. Пытался искать информацию о владельцах. Но она анонимна. Мне не нравится такая активность! Они так и до нас доберутся!

— Это они…

— Кто — они?

— Мои коллеги. И счет этот мой, Петя! И другие счета, возможно, мои. Они ищут и уже почти нашли меня! Только я не понимаю, почему они этого не сделали раньше?! Может, ты не заметил?!

— Я слежу за банками, где мои собственные счета, лучше, чем их собственные службы безопасности. Извините за каламбур — не хотел. Так вот, слежу я за всем их хозяйством очень добросовестно! Поскольку там мои деньги. Мне не нужны проблемы ни с Интерполом, ни с хакерами — любителями.

— Почему же ты решил, что это любитель вторгся на территорию нашего банка?

— Не обязательно любитель, но почти наверняка начинающий или просто очень наглый парень. По крайней мере, в этих банках и вообще в банках за те двенадцать лет, что отслеживаю ситуацию, я не встречал этого почерка. Он оставляет многовато следов для человека, который собирается жить долго и счастливо.

— Почему?

— Я же говорю, этот парень — начинающий или наглец! Есть, правда, еще одна версия.

— Какая?

— Нас хотят с его помощью напугать и поэтому ведут себя будто слон в посудной лавке. Размашисто и нахраписто! Ждут, видимо, что мы, испугавшись, начнем делать резкие движения — например, снимать или переводить деньги, светить другие счета — и тут они нас вычислят. У них прежде явно не было этой исходной информации, с которой хакер залез в базу. Выходит, что-то изменилось в раскладе сил у Ваших коллег…