Презерватив для убийства - Андрей Воробьев Страница 34

Это-то «извинение» и лежало сейчас на судейском столе, а коллеги-недоброжелатели то и дело звонили, чтобы, якобы, посочувствовать. Но Алла Евгеньевна прекрасно понимала: издеваются. Специально звонят со своим сочувствием, чтобы еще больше расстроить ее. А университетская подруга Галя, преуспевающий адвокат, специально дозвонилась, чтобы сказать:

— На ближайший день рождения жди в подарок от нас современный импортный намордник.

«Ничего, смейтесь, вы еще меня узнаете!» — неизвестно к кому обращаясь, думала Нелюбская…

В это время в приемную, негромко постучав, вошел очередной посетитель. Это был статный, прилично одетый мужчина в золотых чуть затемненных очках и с массивным золотым перстнем на указательном пальце. Под мышкой он держал пару пакетов с «настоящей собачьей едой» — сухим кормом «Чаппи».

— Здравствуйте, Алла Евгеньевна, — негромко поздоровался вошедший и несколько приблизился к столу. — Я — адвокат. Представляю интересы нескольких человек, которым необходимо подать заявление сб объявлении гражданина умершим.

Нелюбская про себя отметила, что посетитель выражает свои мысли точными юридическими формулировками. «Совсем не так, как эти сумасшедшие старухи, — подумала она. — Сразу видно, профессионал». А посетитель начал неловко доставать из папки, которую держал в руках, бумаги, отчего пакеты с кормом упали на пол.

Судья хотела заметить, что приходить на прием следует, заранее подобрав документы, но адвокат, как бы упреждая ее замечание, виновато проговорил:

— Вы извините, я знаю, что все должно быть подготовлено заранее, чтобы не задерживать прием… Да вот у меня тут еда для собачки… Я ее положу на минуточку на стол?.. Спасибо… А, вот и документы. Пошлина уже оплачена, письменные доказательства приложены… Знаете, с этими заявителями того и гляди, не успеешь домой вовремя. А мне Дика, это спаниель мой, кормить надо…

Нелюбская адвокатов не любила — слишком хорошо живут, не то, что судьи. Поэтому она хотела оборвать словопрения посетителя, но вспомнила, что ее тоже ждут дома малыши:

— Ладно, показывайте, что у вас там.

Адвокат, казалось, перехватив взгляд судьи, брошенный на дорогущий корм, спросил, скорее даже констатировал:

— У вас, наверное, тоже есть дома собака? Дик — единственное существо, которое понимает меня, когда становится плохо…

Адвокат вздохнул и подал пачку бумаг. Бегло просмотрев их, Алла Евгеньевна поняла, что где-то во Франции разбилась на машине девушка, но тело ее не найдено, поэтому необходимо по суду объявить ее умершей. Только «почему именно сейчас, а не через пять лет?» — спросила судья, на что посетитель начал что-то объяснять про «обстоятельства, дающие основание полагать»… Нелюбская могла бы, конечно, «отшить» этого просителя или назло ему назначить первое рассмотрение дела месяцев через шесть, но что-то ее остановило.

Позднее Нелюбская даже себе, тайком, не могла объяснить, почему взяла документы «для изучения» и предложила адвокату зайти в ближайший четверг, чтобы узнать о дне рассмотрения дела. Может, ей просто показалось на миг, что этот мужчина такой же одинокий и никем не понятый, как она? А может, просто судья добросовестно выполняла свои обязанности, кто знает?..

Адвокат поблагодарил Нелюбскую и еще раз попросил, чтобы она назначила дело побыстрее и, главное, рассмотрела его по правилу шести месяцев, а не пяти лет.

— Постойте, вы забыли свой корм, — обратилась вдогонку уходящему посетителю Алла Евгеньевна.

— Ой, спасибо вам, — адвокат вернулся и взял со стола один из пакетов. — А этот, не обессудьте, оставлю для вашего малыша. Мне все равно, видно, оба пакета до дома не дотащить…

И прежде, чем судья успела возразить, поверенный быстро скрылся за дверями кабинета.

Дома Алла Евгеньевна решила устроить малышам праздничный ужин и вскрыла подаренный ей пакет, в котором поверх корма обнаружила десять новеньких стодолларовых банкнот.

Первой мыслью Нелюбской после обнаружения денег было: «Подставили! Сейчас ворвутся и оформят взятку». Но потом, здраво все рассудив, судья решила иначе. Если бы ее и правда решили скомпрометировать, то задержали бы уже в суде. Да и доказать факт коррупции при наличии запечатанного пакета было бы невозможно. Значит, этот пройдоха решил просто подарить ей тысячу долларов.

Алла Евгеньевна знала, что бесплатных подарков не существует в природе и, как говорил некогда ее друг-юрист, «халявы не бывает». За баксы адвокат определенно хотел, чтобы судья помогла ему. Если бы для этого потребовалось вынести незаконное решение — тут еще можно было сомневаться, но речь шла только о сроке назначения дела и о норме права, которую следовало применить. Правоведам известно немало так называемых «пограничных» ситуаций, когда решение дела зависит только от мнения судьи, обоснующего свою позицию. Захочет она удовлетворить исковые требования — примет одно решение, не захочет — другое. И ни одна кассационная инстанция не подкопается. Закон, что дышло…

Еще раз вспомнив содержание просмотренных документов, Нелюбская про себя согласилась с доводами адвоката: действительно, обстоятельства, при которых исчезла девушка, давали основание предполагать ее верную смерть. Жаловаться в этом деле, очевидно, никто не станет. Поэтому Алла Евгеньевна убрала деньги в бельевой шкаф, решив, что следующим летом обязательно постарается съездить на тот же Лазурный берег, где разбилась эта Климова…

* * *

Он до ужаса боялся покойников. Не то, что Климентий Антонович Ремизов, один из членоз совета директоров «Транскросса», был таким уж трусливым, но случай, происшедший с ним еще в студенческие годы, еще до перестройки, надолго отбил охоту связываться со всякими похоронными и наследственными делами.

В то лето Климентий благополучно «шабашничал» в Ухте, копая землю на какой-то строящейся дороге. Впрочем, тогда многие студенты использовали летние каникулы, чтобы хоть немного подзаработать к скудной стипендии, и ничего зазорного в этом не видели. Но произошло несчастье, руководитель их «шабашки», прораб-пенсионер, сколотивший бригаду, вдруг скоропостижно умер. Что явилось причиной смерти — то ли отсутствие в злосчастный день в ближайшем магазинчике спирта, без которого прораб не начинал рабочий день, то ли просто время наступило, — никто не знал, да и не пытался выяснить. Местный участковый торопливо осмотрел лежащее на кровати тело, составил протокол и напомнил растерявшимся «шабашникам», чтобы они не забыли дать телеграмму родственникам.

Вскоре в Ухту прилетела супруга покойного. Узнав расценки на перевоз тела покойного в Питер, она ужаснулась. Члены бригады только начали работу, на аванс рассчитывать не приходилось, и потому не могли материально помочь бедной женщине. В конце концов, посовещавшись, они, как тогда казалось, нашли довольно оригинальный способ