Дж. Коннолли - Слоеный торт Страница 35

– Я знал, что ты поймешь. Бывает, поговоришь об этом с человеком и теряешь его навсегда, потому что он вдруг оказывается жалким козлом. Я говорю о доверенных людях, не лишенных интеллекта, которые объединяются, чтобы вместе выполнять свою работу, давать народу то, что он хочет. Никто никому ничего не навязывает. – Тревор поднимает вверх тлеющий косяк. – Мы всего лишь удовлетворяем спрос и можем повысить производительность, если будем работать с теми, кому доверяем.

– И у кого те же цели.

– Соображаешь.

– И все-таки это грязный бизнес. Сейчас не те времена. Я тоже читал книги. При всем своем блеске многие мафиози были просто старыми ублюдками, разыгрывали из себя повелителей мира, жили на широкую ногу до тех пор, пока…

– Послушай, попытайся понять одно: никогда не смей врать мне и моим ребятам. У нас будет «Коза ностра».

– Договорились.

Надеюсь, он не собирается говорить о гребаных таблетках. Сменю лучше тему.

– И все же, Тревор, люди становятся алчнее, их сердца черствеют. Они уже не понимают, что хорошо, а что плохо. Не знают, когда остановиться. Мы избрали слишком опасный способ зарабатывать на жизнь. В наше время жить вообще опасно. Даже честных граждан убивают в их собственных домах.

– Это правда. Развелось слишком много психопатов.

– Я видел новости сегодня по телевизору, еще до того, как приехал сюда. Там рассказывали, что какого-то бедолагу замочили в его же доме.

– Что там произошло? Я не смотрел. – Тревор снова поджигает самокрутку.

– Тихий парень жил на лодке, не лез в чужие дела. Кто-то связал его, долго пытал, а потом прикончил.

– На лодке? В шлюпочной мастерской? – В его голосе слышатся тревожные нотки.

– Ага, примерно в десяти милях вверх по реке. Легавый просто…

– Его имя случайно не называли? Он не голландец? – Кажется, Тревор надеется услышать отрицательный ответ.

– Судя по всему, да.

– Мать твою!… – Тревор швыряет тлеющий окурок в реку. Он тут же гаснет. – Скажи, что конкретно сообщали в новостях. – Он встает и начинает мерить балкон шагами. Я рассказываю все, что помню. – А теперь подумай хорошенько. Его имя случайно не Ван Так?

– Именно, Ван Так, – щелкнув пальцами, отвечаю я.

– Мне нужно вернуться в дом и сделать пару звонков. Тревор тут же срывается с места, оставляя меня сидеть в полном недоумении. Но его целеустремленность и серьезный настрой побуждают меня последовать его примеру. В месте, где тропинка изгибается плавной петлей, парень шагает по траве напрямик, и под тяжестью его веса ломаются ветки. Вскоре он обгоняет меня и совсем скрывается из вида. Когда я вхожу в дом и следую на кухню, Тревор уже набирает чей-то номер на висящем на стене аппарате. Он жутко матерится и орет на Мэнди, чтобы та поскорее тащила сюда его мобильник. Она тут же приносит телефон, и он, просмотрев забитые в памяти номера, яростно жмет кнопки быстрого набора. Вдруг Тревор изо всех сил ударяет трубкой о стену, и та, разлетевшись на куски, повисает на проводе и болтается из стороны в сторону.

– Где эта сука Шанкс?… Где, мать их, все остальные? Он прижимает к ушам оба телефона в надежде, что хоть кто-нибудь ответит. Последний раз я видел Шанкса, когда тот с ребятами сидел в баре отеля. Было это три часа назад. Я в полной растерянности стою в дверном проеме.

– Подожди минутку, – бросает мне Тревор и поворачивается к жене. – Мэнди, куда я засунул ту телефонную книжку?

Мэнди опускается на колени и выдвигает один из кухонных ящиков. Я вижу стандартный карманный блокнот с адресами, приклеенный липкой лентой к задней стенке. Она тут же отрывает его и протягивает мужу. Прижимая трубку плечом к голове и зажав в руке мобильник, Тревор принимается проворно перелистывать страницы. Наткнувшись на нужный номер, парень выпускает трубку из-под подбородка, она свободно падает на пол, а он тем временем уже нажимает кнопки мобильника. Происходит соединение.

– Слава богу, ты на месте. Я сейчас подъеду… К черту все дела! Я буду через двадцать минут. Все, увидимся.

Он захлопывает крышку телефона.

– Послушай, детка. Тут кое-что случилось. Я вернусь, как только смогу. Продолжай набирать Шанкса. Если дозвонишься, скажешь, чтобы связался со мной.

Интересно, а мне-то что делать? – думаю я.

– А ты, – словно отвечая на мой вопрос, говорит Тревор, – поедешь со мной.

Глубокое разочарование Ван Така

– Ван Так занимается… точнее, занимался перевозками. Он торговал лодками, в основном легальными, но случалось, и ворованными, исключительно для видимости.

Тревор гонит «дискавери» по темным проселочным дорогам. Ветви стегают по лобовому стеклу. Я инстинктивно уворачиваюсь. Мой спутник уже не кажется таким одурманенным.

– Короче, он занимался контрабандой, – заключаю я.

– Соображаешь. Он связывался с нужными людьми, подбирал товар. Ван Так был посредником. И это хорошо у него получалось.

– Ты с ним работал?

– Постоянно. Бедняга был гением, мог уладить любой вопрос. Он перевозил для нас по воде различные грузы. Сдается мне, у него как раз имелось кое-что про нашу честь.

– Кое-что крупное?

– Какое же еще? Конечно, крупное. Из-за мелочи я и мараться бы не стал. Я же не какой-то там залетный турист. Кстати, этим делом занимался Шанкс.

– Не та ли «кислота», о которой талдычил Шанкс?

– Если бы. В этом случае я бы просто отшутился. Если мой груз завис, я могу влететь на крупную сумму. Но для этого надо переговорить с Шанксом.

– Он договаривался с голландцем?

– Ага. По большей части мы закупаемся в Голландии. Ван Так получает товар и доставляет его нам уже в Великобритании. Однако как только продукт оказывается у Ван Така, он уже принадлежит нам. Догоняешь? Поэтому я не могу заявиться к поставщикам, рассказать им историю с Ван Таком и заявить, что, коль я не получил свой товар, то платить за него не собираюсь.

– Ребята серьезные? – спрашиваю я, хотя сам прекрасно знаю ответ.

– Разумеется, серьезные. – Тревор качает головой. – Но мы заключили с ними сделку, поэтому должны платить. Они же не виноваты, что людей убивают.

– Да, в общем-то, никто здесь не виноват.

– Не знаю, не знаю. Кто-то все же должен быть виноват. Готов поспорить, это связано с поездкой ваших друзей в Амстердам.

– О каком объеме идет речь, Тревор?

– Наша партия товара трижды перекроет ваши вшивые таблетки.

Мы уже говорим о миллионах, о тоннах кислоты.

– Надеюсь, ты везешь нас не в шлюпочную мастерскую? – беспокоюсь я. Может, Тревор задумал выполнить смертельную миссию?

– Не болтай ерунду. Там сейчас, должно быть, все кишит легавыми.

– У Ван Така были документы на ваш груз?

– Товар доставлен на имя Ван Така. В документах никакого намека на нас. Он был еще тот конспиратор. Все зашифровывал, а ключи к шифрам хранил вот здесь. – Тревор тыкает пальцем в висок. – Тысячи кодов и цифр.

Дороги становятся все шире, меньше виляют и лучше освещаются.

– Законники в курсе его деятельности? – спрашиваю я.

– Именно это я и намерен сейчас выяснить. Не могу ждать, пока появится Шанкс.

– У вас свой человек в полиции?

– К сожалению, нет. Но у нас есть знакомый репортер из местной газеты, который на короткой ноге со всеми сотрудниками уголовного отдела. Они вроде как собутыльники.

– Они рассказывают ему, а он – вам.

– В противном случае ему просто отрежут яйца. Я сразу предупредил его об этом. Пока что он получает все, чего душа желает: и наличные, и «кокс», и девочек. Хочешь отпуск – на тебе отпуск. Но предпочитает все же живые деньги. Легавых, когда те нажрутся, тянет на откровения. Наш парень оказывается в гуще событий и иногда добывает стоящую информацию. Они постоянно подкидывают ему что-нибудь пикантное.

– Он отрабатывает свои гонорары?

– Слушай, у нас и без того забот хватает. Не беспокойся ты о нем, мы держим его под контролем.

Тревор курит одну за одной. Он вписывается в повороты, даже не глядя по сторонам. Вот мы добираемся до двухполосной дороги, ведущей в Ливерпуль. Тревор топит в пол педаль газа. Силой ускорения меня вдавливает в кресло. Спустя пять минут мы уже на окраине города. Еще две минуты, Тревор сбавляет газ, и мы попадаем на улицы, сильно напоминающие спокойные зеленые предместья Лондона с рядами унылых домов эпохи Тюдоров и эдвардианских времен. Это Ноб-Хилл. Ливерпуль.

Наехав колесами на тротуар, Тревор останавливает тачку. Потом выходит и, не утруждаясь даже запереть дверь, шагает по дорожке к дому, жестом указывая мне следовать за ним. Дом разделен на три квартиры. Тревор жмет среднюю кнопку звонка и удерживает ее несколько секунд. Когда звонок начинает хрипеть, он на мгновение убирает палец, после чего снова принимается звонить. Другой рукой парень со всей силы стучит дверным кольцом. За дверью загорается свет, появляется силуэт. Потом слышится бряцанье ключей и скрип отодвигаемой щеколды.

– Поторопись, черт подери, сонная тетеря! – подбадривает Тревор и колотит ногой по двери.