Молох и Шаманка - Виталий Михайлович Егоров Страница 35

— Езжай со следователем в прокуратуру — охраняй подозреваемого. Оттуда позвони и подними Семенова или Шуляка, чтобы они заменили тебя, а сам иди домой — поспи до обеда. А я тем временем еще раз переговорю с соседями Криворучко, после обеда встретимся у нас в кабинете и обсудим наши дальнейшие планы.

Кравцов решил в первую очередь поговорить с соседями из седьмой квартиры, поскольку их отделяла от шестой квартиры смежная стена, которая выходила как раз на зал задержанного Криворучко.

Еще раз глянув на часы, которые показывали пять минут седьмого, он постучался в дверь. Послышалось шаркание и кашель, и дверь открыла пожилая женщина с седыми волосами.

— Вам кого, молодой человек? — удивленно сморщила лоб хозяйка, увидев незнакомого ей мужчину. — Не от Петра Ивановича?

— Нет, я из милиции, — ответил ей сыщик. — Хотел вам задать несколько вопросов.

— Что-то милиция к нам зачастила, — недовольно поворчала женщина. — Вчера вечером ходили, сегодня с утра беспокоят…

— Как вас зовут? — спросил оперативник, как можно дружелюбнее улыбнувшись. — А меня зовут Виктор, я с уголовного розыска.

Улыбка возымело действие — хозяйка пригласила сыщика в квартиру.

— Что вы хотели еще узнать у меня? — спросила она. — Вчера я, вроде бы, ответила на вопрос вашего коллеги — никого в округе с красными машинами не знаю, не видела ее в нашем дворе. Надо же! Хулиганы на машинах разъезжают и грабят бабушек, скоро выйти из дома будет невозможно!

— Вы не назвали свое имя, — повторил опер, не снимая улыбку со своего лица.

— Ах да, чуть не забыла! — всплеснула она руками. — Зовут меня Мария Петровна Шерстнева, шестидесяти семи лет от роду.

— Очень приятно, Мария Петровна! Речь пойдет не об ограбленной старушке, а о вашем соседе. Вы его хорошо знаете?

— Ой, а что вы хотели узнать о нем? — испуганно поинтересовалась женщина. — Знаю его достаточно плохо, он живет у нас где-то года два.

— А где жил до этого?

— В Мархе…Товарищ милиционер, вы почему интересуетесь им?

— Он подозревается в убийстве.

— В убийстве?! — от неожиданности вскрикнула хозяйка. — Кого?!

— Двух женщин.

— Двух женщин?! Где?!

— У вас за стеной.

Женщина, схватившись за сердце, опустилась на диван. Опер сходил на кухню, принес стакан воды и поинтересовался:

— У вас успокоительные или сердечные капли имеются?

— Ничего не надо, — помотала она головой, — сейчас успокоюсь.

Посидев немного на диване, она глубоко вздохнула и спросила:

— Ночью к нам стучались. Это были вы?

— Да, это были мы, — ответил сыщик. — Искали понятых, чтобы провести осмотр квартиры соседа.

— Я слышала за стеной шум. Значит, это тоже вы?

— Да, мы проводили обыск и осмотр квартиры.

— А где же сам хозяин? Его же вроде зовут Тимофей…

— Да, Криворучко Тимофей.

— Да, чудная у него фамилия. Тома рассказывала.

— Кто такая Тома?

— Они сожительствовали.

— Где она сейчас?

— Уехала в Новосибирск к матери…

Женщина вдруг запнулась и осторожно спросила:

— Не Тому ли убил этот ирод?

— Но вы же говорите, что Тома уехала в Новосибирск. Как он может ее убить?

— А кто его знает? Вдруг Тома приехала, а я об этом не знаю.

— Нет, он убил совсем других женщин.

Хозяйка ладонью стукнула себя по лбу:

— А я ведь подозревала неладное у них в квартире, а ваше появление еще больше укрепило мое подозрение!

— Мария Петровна, расскажите, пожалуйста, все, что вам известно относительно вашего соседа и объясните мне, почему вы его назвали иродом. Я этого Криворучко не знаю вообще, только сегодня ночью впервые столкнулся с ним.

— Где он сейчас, Тимофей этот?

— Он арестован, находится в тюрьме, — ответил Кравцов и, успокаивая женщину, пообещал: — Уверяю вас, он никогда оттуда не выйдет.

Прежде чем начать рассказ, она спросила:

— Если он убил двух женщин, то где их спрятал? Не в квартире же?

— В квартире нашли только палец одной из них. Некоторые части тела нашли в лесу, а остальные еще не обнаружены.

Женщина судорожно запихнула руки в накладные карманы халата и произнесла с содроганием:

— А ведь он держал меня за руку… Оценивающе так прощупывал…

— Мария Петровна, расскажите все по порядку, — попросил ее сыщик. — Ваши показания очень важны для нас.

— Тогда слушайте, — кивнула она и стала рассказывать: — Тома, то есть Громова Тамара, проживает в этой квартире лет шесть. Квартиру дали мужу Степану на работе, но четыре года назад он погиб — возвращался с работы, был пьяный, и прямо напротив дома его задавила грузовая машина. Тома осталась одна с пятилетней дочерью, жила тихо-мирно, хотя иногда и выпивала — не скажу, что запоями, но в выходные не упускала возможности с кем-нибудь встретиться и посидеть за бутылочкой красненького. Два года назад она познакомилась с этим Криворучко, и тут все началось! Он переехал к ней жить, стал часто избивать и мучить ее. Однажды, это было еще по весне, она пришла ко мне вся заплаканная и рассказала о том, что накануне сожитель ее сильно избил при ребенке, раздел догола и помадой нарисовал на теле линии, объясняя, что будет ее так рубить топором. Я ей посоветовала заявить в милицию, но она наотрез отказалась куда-либо обращаться, а вскоре и вовсе уехала в Новосибирск к матери.

— С Громовой все понятно, — сквозь зубы проговорил сыщик, испытывая брезгливую ненависть к семейному тирану. — А теперь расскажите, почему вы заподозрили его в убийстве.

Немного подумав, Шерстнева продолжила свой рассказ:

— Это было в середине августа…

«Ага, в середине августа! — промелькнуло в голове у сыщика. — Никто ее не тянул за язык, она сама указывает точную дату!»

— … посреди ночи, когда мы с мужем уже спали. У нас общая стена — их зал соседствует с нашей спальней. Муж уже давно храпит, а я проснулась от резкого женского крика. Сначала показалось, что все это приснилось мне, но крик был настолько явственный, что я встала с постели и приложила ухо к стене — с той стороны послышалось, как будто что-то тяжелое волокут по полу. Больше крики не повторились, я подумала, что сосед привел к себе женщину, поэтому вернулась в постель и лежа слышала, что кто-то ходит по залу, пока не уснула. Наступила следующая ночь. Муж опять спит, а я проснулась от шума у соседей. Встала и посмотрела на будильник — три часа. Меня охватил сильный страх, ведь в старину считалось, что если человек просыпается в три часа ночи — то это дурной знак. Это время называется «ведьминым часом», бабушка мне об этом