Сергей Зверев - Ментовская бригада Страница 36

Слова вылетали из его рта короткими порциями, с трудом складываясь в простые фразы. Общий смысл выступления Анатолия Горбунца был таков — как же хорошо жить в Радлове, когда в городе стабильная обстановка, сознательное население и реально работающая власть.

Мэра в городе недолюбливали. Такое отношение к нему подогревалось кампанией в прессе, инициированной Крайновым. Что бы Горбунец ни говорил, его речь всегда воспринималась в комическом ключе: «О, наш снова что-то вякает, пойдем поржем».

Редкие журналисты держали наперевес диктофоны, а народ щелкал Горбунца на камеры телефонов, высоко поднимая руки и в очередной раз нервируя ребят из службы безопасности. Они автоматически дергались даже от бликов на дисплеях, не говоря уже о руках с какими-то предметами.

Но вовсе не Анатолий Степанович стал сегодня героем дня. Через пять минут на край эстрады, аккурат рядом с ногами мэра, приземлилась толстая ворона, которая что-то держала в клюве. Горбунец попытался ее отогнать. На семинарах по личностному росту Горбунец узнал, что оратору не стоит продолжать речь, если на сцене вдруг появляется животное или птица. Конкурировать с ними невозможно.

Флегматичная ворона в ответ на его демарш подобрала свою ношу и переместилась на один сантиметр влево. В толпе раздались смешки. Горбунец понял, что если он будет бегать за вороной по всей эстраде, то это забудут нескоро, и решил попробовать вернуть к себе внимание. Он заговорил про лихие девяностые, про то, как тогда было плохо и страшно, а сейчас хорошо и спокойно живется всем, начиная от простого рабочего и заканчивая чиновниками самого высокого ранга.

Смешки вскоре прекратились. Горбунец приободрился, но тут из народной массы послышались невнятные восклицания, ахи и охи. Потом в толпе кто-то упал, и раздался крик: «Скорую! Человеку плохо!»

Горбунец также обратил внимание на то, что поднятых рук с телефонами становилось все больше. Он прервался на полуслове, опустил глаза на злосчастную ворону и с ужасом увидел, что она терзает человеческий палец, аккуратно прижав его лапкой к дощатому полу эстрады.

Глава администрации Радлова машинально пробормотал в микрофон длинную и крутую матерную тираду. Он тут же услышал свои слова, усиленные многократным эхом репродукторов, развешанных по дубам.

Мэр побледнел, потом позеленел, снова посмотрел на ворону, и его тут же смачно вывернуло наизнанку. Он едва успел отвернуться, разбрызгивая веером капли рвоты, но дорогой пиджак все же изрядно испачкал.

Ретироваться совершенно незаметно не получилось. Горбунец быстро спустился с эстрады, его плотно обступили охранники, и он с позором покинул импровизированную трибуну.

Как бы там ни было, мэру удалось-таки переиграть ворону, но он уже сильно сожалел об этом. Свита устремилась за ним, торопясь покинуть это странное и, как выяснилось, небезопасное место — городской парк культуры и отдыха.

Дети потом несколько дней подбирали в траве длинные поцарапанные автоматные гильзы.

Пепел тоже решил подъехать к своим. Разборка затянулась, он планировал привезти с собой свежие силы, еще несколько ребят, и быстро все завершить. Но оказалось, что Магомет с горой уже двинулись навстречу друг другу, причем раньше, чем предполагалось.

В парк Пепел не поехал. Ему стало известно, что там все закончилось практически вничью. Сейчас, как сообщили Семену его парни коротким звонком из «Тойоты», действие переместилось на окраину, в район заброшенного клуба.

В советское время там работали различные кружки, и раз в неделю проводились танцы. Потом значительная часть здания перешла каким-то невнятным, но весьма многопрофильным кооперативам.

В двухтысячных годах клуб начал быстро хиреть. Он был мгновенно приватизирован и, скорее всего, стал бы небольшим офисным центром. Но собственник-армянин оказался финансовым авантюристом и числился в розыске уже несколько лет. Таким образом, власти не могли ни снести клуб, ни передать его в чужие руки.

Здание медленно умирало. Умные люди даже собирались ему в этом помочь. Ведь земля не была приобретена в собственность, и отсутствие строения развязывало руки, хотя бы формально. Мало кто верил, что хозяин вообще вернется. Если такое чудо и произойдет, то в мгновенное и скорое преображение бывшего клуба не верил вообще никто.

Сюда-то и подрулили две тачки. Они всю дорогу шли нос к носу на огромной скорости, по-хозяйски заняв обе полосы.

За несколько метров до предполагаемой остановки возле клуба «Додж» резко рванул вперед, с визгом развернулся и ринулся прямо на «Тойоту» Пепла. Такого маневра никто не ожидал. Водитель «Тойоты», само собой, вдарил по тормозам и попытался вывернуть машину, чтобы избежать лобового столкновения.

Проигранной секунды было достаточно. Джабраил успел выскочить из авто. Пока «Тойота» старалась удержать равновесие на колесах, он подскочил к ней и бросил в раскрытое окно две гранаты подряд, одну за другой.

Он успел отпрыгнуть, а потом даже отбежать на несколько шагов, прикрыв голову руками. Когда раздался взрыв, Джабраил упал на землю да так и остался лежать. Крутящийся лист металла, оторванный от «Тойоты» взрывной волной, снес ему полголовы.

Его друзья-кавказцы сразу же выскочили из «Доджа». Они на всякий случай расстреляли полыхающий автомобиль длинными автоматными очередями.

— Неплохо, да? — спросил Муса у Власова.

Вор казался совершенно спокойным, что вызывало у майора прилив дикой ненависти. Крайнов же сидел молча. Его каменное лицо ничего не выражало, хотя пальцы рук, сведенные в замок, побелели от напряжения. Он лишь оглянулся, чтобы проверить, не отстала ли машина с парнями из спецназа. Этот элитный отряд был готов выполнить любые его приказания.

В этот момент Пепел подъезжал к этому месту и видел все из своего джипа. Семен стиснул зубы так, что они даже заскрипели, обдирая эмаль, но велел не останавливаться. Машина резко вильнула на обочину, развернулась и рванула назад, к городу.

— Похоже, это наш гость. — Крайнов быстро достал телефон и дал постам ориентировку на перехват.

Потом он захлопнул мобильник и устало откинулся на сиденье.

— Мне отлить надо, — сказал Власов, выкарабкался из машины, спустился с насыпи и подошел к высокому кустарнику.

Мочиться он, однако, не стал. Майор вынул мобильный и сделал звонок по номеру, недавно забитому в память. Искать долго не пришлось. Он сообщил, что кавказцы перебили почти всех людей Пепла, который на джипе возвращается в город.

— Вот, значит, как, — сказал его собеседник. — Ну что же, я могу подсказать вам, куда он сейчас поедет.

Даша пыталась кричать, но клейкая лента плотно залепила ей губы. Связанные руки успели онеметь, и она судорожно двигала верхними фалангами пальцев, чтобы как-то разогнать кровь. К тому же это помогало ей хоть немного отвлечься от того кошмара, в который ее погрузили четверть часа назад.

— Он явно собирается взять реванш, — предположил Карлсон, разговаривая с кем-то по телефону. — У него на окраине есть гараж, подвал которого забит оружием, спрятанным там с давних времен. — Карлсон принялся объяснять, как добраться к гаражу.

Даша все это слышала и понимала, что в городе творится что-то страшное, жизнь Семы — под угрозой. Но сейчас ей стоило думать только о себе.

Карлсон вломился в ее квартиру, пока она принимала душ. Услышав шум, Даша выглянула из ванной и тут же получила страшный удар по голове. Очнулась она уже связанной по рукам и ногам.

Тело девушки тоже было опутано веревкой. Незваный гость плотно примотал ее к креслу. Обидней всего, что к любимому, в котором Даша обожала нежиться по утрам с чашкой кофе, глядя в окно на густеющие краски нового дня. Сейчас это кресло казалось Даше плахой, вдобавок жутко неудобной.

— Все, — объявил ей Карлсон, закончив разговор. — Твоему хахалю крышка. Так что теперь никто не помешает нам спокойно поговорить. Хочу заметить, что наша беседа должна быть откровенной и предельно искренней. Иначе… — Он осмотрел комнату, и его взгляд остановился на маленьких маникюрных ножницах, которые лежали на прикроватной тумбочке.

Даша едва не взвыла. Вечная аккуратистка, она вчера вечером поленилась убрать их в пенал, где хранились прочие подобные инструменты. Может быть, тогда ножницы не попались бы на глаза этому гаду!

«Впрочем, какая разница, — подумала она. — Он придумал бы что-то еще. В любой комнате найдется предмет, которым можно убить человека».

Ей вдруг стало как-то все равно. Напряжение разом спало, нахлынула огромная усталость, рот даже свело судорогой зевоты. Это не укрылось от внимания Карлсона.

Он радостно кивнул и полюбопытствовал:

— Что, перегорела твоя лампочка? Будем говорить? — Негодяй подошел к ней, чуть отлепил ленту от щеки — там сразу противно и призывно зачесалось — и предупредил: — Сейчас будет немного больно. Подчеркиваю, немного. Не ори, почувствуй, каково это, и умножь эту боль на миллион. Я обещаю, что тебе будет больно именно так, если ты мне сейчас же все не расскажешь. — Он резким движением рванул ленту.