Владимир Колычев - Бандитская Голгофа Страница 36

— За что в розыск? — покосилась на него Саша.

— А кто меня в подвале держал? Кто меня на иглу посадил?

— Ты что, идиот? Я сама под арестом была!

— Скажи еще, что Годовиков тебя изнасиловал, — хмыкнул Аркаша.

— Не насиловал он меня.

— Сама дала?

— Это не твое дело!

— Почему не мое? Ты моя невеста, я обязан тебя ревновать…

— Вот только не надо!

— Как это не надо? Я тебя от смерти спас, а ты меня как последнего кидаешь? Нет, родная, или вместе до конца, или не доставайся ты никому. Я ведь тебя от себя не отпущу, и не надейся. Если кинешь меня, сам к Ларке пойду, помощь ей свою предложу…

— И кто ты после этого?

— Как ты, так и я. Баш на баш, дашь на дашь…

— Сволочь ты!

— Да нет, это ты сволочь, родная. Сволочь родная, — усмехнулся Аркаша. — Я в беду попал, а ты меня кидаешь. Ну да, наркоман тебе не нужен. И все равно, что я пытаюсь с этого дела слезть? Все равно, что я тебя не предавал? Лелик от тебя отказался, Боб на тебя забил, а я нет, я тебя не предавал, можешь у Годовикова спросить.

— Не надо спрашивать, — покачала головой Саша. — Он говорил…

Действительно, Аркаша не предавал ее, когда попал в лапы Ковшова. Единственный, кто от нее не отказался.

— С ним за кордон уходишь? — обиженно спросил Аркаша.

— С чего ты взял?

— Ну, мало ли. Я ведь на все пойду, чтобы вас из-за бугра достать!

— Не надо меня доставать! И с Годовиковым не надо! И вообще!

— Достану, обязательно достану! На все пойду!

Еще немного, и его, казалось, накроет психоз. Этого Саша допустить не могла. Хоть он и не самый лучший кандидат на ее руку и сердце, но все-таки лучше с ним, чем без него. И от смерти Аркаша действительно ее спас.

— Успокойся, пожалуйста. Не собираюсь я никуда уезжать без тебя. И визу на всякий случай открыла.

— Ну да, — усмехнулся он. — Так я тебе и поверил.

Он смог взять себя в руки, успокоился и всю дорогу молчал. А дома снова сел на своего конька, но уже без намека на истерику.

— За границу нам, конечно, надо. Только долго мы там не сможем, мы русские люди, нас обратно потянет.

— Ну, это вряд ли, — покачала головой Саша.

— Помяни мое слово. Я фамилию матери возьму, и ты эту фамилию возьмешь, когда замуж за меня выйдешь.

— И что нам это даст?

— Ты, главное, старый паспорт сохрани, а по новым паспортам мы за границу выедем. Нас тогда точно никто не найдет. А через годик-другой обратно вернемся. Про нас уже здесь и забудут…

— Не забудут.

— Забудут, забудут.

— Ну, поживем — увидим.

Саша вдруг поймала себя на мысли, что она всерьез собралась за границу вместе с Аркашей. И даже замуж за него мысленно вышла… В конце концов, они действительно могли бы расписаться. Но через брачный контракт, чтобы он не претендовал на ее миллионы. А заодно можно будет проверить, чего он стоит.

Но Аркаша даже слова против не сказал, когда она предложила ему брачный контракт. Хотя обиду выразил. Как она могла подумать, что ему нужны ее деньги? Но ведь ее не обманешь. Ему действительно нужна только Саша, но только с ее миллионами… 

Глава 21

Мороз щиплет за нос, тающая снежинка щекочет ресницу, но это совсем не раздражает. Кого не лишали свободы, тот не знает цену вольного воздуха. Хоть дикая жара, хоть лютый мороз — все равно. Главное, чтобы любимая женщина ждала…

Только вот нет любимой женщины, а ведь Лариса должна была знать, что Никиту выпускают именно сегодня. Суд был еще в прошлом году, его оправдали, но, увы, заставили досиживать свой первый срок. На зону, правда, не вернули, перевели в камеру к осужденным, там для него и прозвенел звонок.

Все, тюремные ворота за спиной, а впереди — свобода. Только без любимой женщины…

Никита поставил сумку на землю, достал сигарету, нервно закурил, пытаясь успокоиться. Лариса ведь не бросала его в беде, она сделала все, чтобы ему вынесли оправдательный приговор. А то, что пришлось досиживать срок, так это потому, что слишком уж много у него было недоброжелателей. Лариса не забывала его в тюрьме — и камеру ему хорошую купила, и передачи поступали чуть ли не каждый день. И на свидание к нему по два-три раза в месяц приезжала, хотя и не положено было так часто.

Может, она просто замоталась, заработалась и забыла, что его сегодня освобождают? А может, просто опаздывает. Но тогда почему не звонит?

А может, с ней что-то случилось? Этот вопрос высоковольтной дугой прострелил сознание, Никита нервно бросил сигарету и вышел на дорогу. Деньги у него были, поэтому проблема с транспортом решилась в два счета. И дорога на удивление была свободной. Уже через полчаса он выходил у ворот проклятого фоганского особняка.

Не хотел он здесь жить, но если Ларисе что-то въелось в голову, переубедить ее невозможно. Да и не противился он особо, не до того было.

Зато сейчас вдруг накатило. Сколько крови пролито из-за этого чертового дома, сколько копий сломано. То одна змея на другую наскочит, то наоборот, они кусаются, а Никита в их яде с ног до головы. Чуть на пожизненный срок не влетел…

Сейчас вроде бы все спокойно, но Лариса как была змеей, так ею и осталась. Все-таки вырвала наследство из пасти у Саши. И сейчас этим вовсю пользуется. Проекты у нее многомиллионные, и она жонглирует ими, как профессиональный циркач — блюдцами. Хотя, может, и падает что-то, разбивается, если так, то Ларисе гордости не хватит об этом сказать. А ведь должна понимать, что его совсем не радует ее богатство.

Но, может, из-за этого богатства Лариса снова попала в беду? Почему за воротами не видно охранников? Почему никто не выходит его встречать?

Никита вспомнил, как однажды держали здесь взаперти Сашу, тогда ее и охранять было некому. Может, сейчас такая же ситуация и с Ларисой?

Пользуясь моментом, Никита ушел в сторону, лесом подкрался к забору, где у видеокамер была мертвая зона. Объемный датчик здесь почему-то совсем не реагировал на движущуюся фигуру. Больше года прошло с тех пор, как он вместе с Макаром перебрался в этом месте на территорию особняка, отсюда они прокрались к сторожке…

Лариса хитрая бестия, поэтому прикормила Макара еще до того, как Никита убил Пережогова, он-то и пропустил ее к лодочному гаражу вместе с Годовиковым. Считай, должностное преступление он совершил, но Лариса его за это наградила. Он теперь у нее начальник личной охраны и, если верить ей, неплохо справляется со своими обязанностями. Только камеры почему-то не переустановлены, и мертвая зона никуда не делась…

Хороший кокаин, забористый, мозги прочищает начисто. «Припудрила» носик, и вся хандра проходит как с белых яблонь дым… Белые яблони, белый дым, белый кокаин.

Лариса хмыкнула себе под нос.

— Что такое? — нахмурился Миша.

Он не часто бывал у нее. Смирился с тем, что не нужен ей, и перестал осаждать ее крепость.

Не сдается ее крепость, держится твердо, непоколебимо. Не смог Миша взять ее штурмом, и Лариса этим гордится. А то, что нет-нет да пробирается он к ней в замок через подземный ход, как бы и не в счет. Ведь она не соглашается выходить за него замуж. Да он и не особо настаивает…

Лариса подозрительно покосилась на него.

— Слушай, мне, наверное, уже пора, — чуть виновато проговорил он.

— Скажи, я тебе нужна? — резко спросила она.

— Очень.

— Да? Ну, тогда иди…

Может, он и не часто давал о себе знать, но каждая их встреча превращалась в праздник. Кокаином Лариса вроде бы не увлекалась, но с Мишей отказать себе в этом удовольствии не могла, тем более что сегодня почему-то снова приперло.

Миша поднялся с дивана, повернулся к ней спиной. Классный мужик, богатый, успешный и одет всегда с иголочки.

— Стоять! — осадила его Лариса, и он резко остановился. — А чего приходил, так и не скажешь? — хихикнула она, вспомнив старый бородатый анекдот.

Зашел к бабе сосед, выпили они, закусили, он ее трахнул, ушел, а зачем приходил, так и не сказал…

Нет, Лариса не изменяла Никите. То, что была с Мишей, это не в счет. Во-первых, спала она с ним редко. Во-вторых, без любви. В-третьих, замуж за него не собиралась. И в-четвертых, никто о них не знает, разве что Макар в курсе, но ведь он никому и ничего…

— Может, он приходил сказать тебе, что Никита сегодня выходит?

Лариса сорвалась с места так, будто ее снизу током ударило. Эти слова произнес не Миша, а сам Никита, входивший в зал со стороны столовой. На щеке свежая ссадина, куртка порвана. Грозный, внушительный, взгляд такой, что мурашки по коже.

Лариса моментально протрезвела, глядя на него. И Миша вдруг стал белым как мел.

— Ну и чего не встречаешь, дорогая?

Лариса не смогла устоять на ногах и бухнулась обратно в кресло. Правда, тут же поднялась, подошла к нему, обняла. В конце концов, она столько для него сделала, что он просто не имеет права на нее обижаться.