Владимир Колычев - Пацаны, не стреляйте друг в друга Страница 36

– Но сейчас же не утро. Четырнадцать сорок четыре...

– Какой ты точный. Ты случайно не в Англии учишься?

– В Англии. В Кембридже.

– О, Кембриджский университет! Знаю, знаю!

– Нет, пока просто в частной школе учусь. В Кембридже.

– Ну да, город такой. Кембриджский университет там.

– Гарвардский.

– Что?

– Гарвардский университет, говорю.

– В Кембридже – Гарвардский университет?! – Лосев ошарашенно смотрел на Кирилла.

– Да, в американском Кембридже – Гарвардский университет, а в английском – Кембриджский.

– Ты меня за идиота держишь?

– Нет. А в нашем Кембридже действительно – Кембриджский университет.

– Ты точно мне голову морочишь.

– Не морочу. Просто есть два Кембриджа, в Англии и в Америке...

– Плевать я хотел на твою Америку.

– Я в Англии учусь.

– И на Англию тоже. Что там козлы, что там... И ты ведешь себя как тот козленок... Не зли меня.

– Вас так просто разозлить?

– Когда настроения нет, то да...

– Заметно, что у вас настроения нет.

– Вот и молчи, если заметно... Извини. Что-то не то со мной. Обычно я добрый.

– Просто вы без велосипеда. А как только будет велосипед, так сразу добреть начнете...

– Издеваешься?

– Нет... Я сам спортом занимаюсь. По утрам бегаю, а после обеда – на велосипеде. Я вообще не видел, чтобы люди после обеда бегали, ну, для моциона. Для зачета – да, а так нет... А в России после обеда бегают?

– И бегают, и прыгают... И убивают.

– Что?

– Ты думаешь, почему я на тебя накинулся там, возле забора?

– Почему?

– Потому что убийца у нас в поселке завелся.

– Да ладно!

– Парня недавно убили, чуть постарше тебя был. С девчонкой гулял, домой возвращался, бах-бах, и нет пацана... А до этого женщину застрелили. Кстати, ваша соседка. Думали, что самоубийство, а отец твой разбираться стал, оказалось, что убийство... А еще, чуть раньше, мужа ее в прорубь столкнули... Ловил мужик рыбу, радовался жизни. А смерть подкралась незаметно... Одежда на дно тянет, вода ледяная... Но на лед почти выбрался. Жить хотел. Но смерть – баба злая...

– Баба?

– Что баба? – как будто очнувшись от забытья, спросил Лосев.

– Смерть... Вы говорите, что смерть – баба.

– Ну да, с косой... А может, баба его и столкнула. Простая, смертная... Может, жена. Может, служанка, с которой он... Горничная у него была, красивая... Ты женщин любишь? – неожиданно спросил Лосев.

– В каком смысле? – озадачился Кирилл.

– В прямом. Как мужчина.

– Люблю. А почему вы спрашиваете?

– Да так, мало ли что. В Европе сейчас педиков развелось – жуть. Да и у нас этого дерьма хватает... Ты же не из них?

– У нас в школе только за один такой вопрос бьют по морде.

– Значит, хорошая у вас школа... Значит, любишь женщин...

– А что?

– Каникулы у тебя?

– Каникулы...

– Молодой ты. Как раз такой возраст, когда в голову бьет. Брызги шампанского, все такое... А у твоего отца служанок нет, щупать некого...

– Есть у него служанки. Может, не здесь, но есть. Но у нас не принято их, как это вы сказали, щупать...

– Мы сказали... Я и говорю, и щупаю... Но если служанок у вас не принято, можно и не служанку. Могу тебя с одной женщиной познакомить. Она и курс молодого бойца проведет... Или у тебя уже был опыт?

– Был, – чувствуя, что краснеет, признался Кирилл.

С одной стороны, ему противен был этот разговор, но с другой – любопытство било в голову. Он читал Бунина, ему нравились его рассказы о романах с деревенскими девушками. Здесь тоже, по сути, деревня. Лето, озеро, пляжный сезон, красивые девушки. Волнующая романтика. Советско-русский фольклор – сметана, яйца и морковка. И председателева дочь...

– С мин е тжером, наверное? – усмехнулся Лосев.

– С кем?

– Ну, с проституткой... У вас в Англии проститутки есть?

– Есть.

– У нас тоже... Да ты не бойся, она не проститутка.

– Кто она?

– Ну, женщина, с которой я хочу тебя познакомить.

– А вы хотите меня с ней познакомить?

– Нет. Но если вдруг...

– Что, если вдруг?

– Понимаешь, в чем дело, – замялся Лосев. – Девушка там одна рядом с вами живет. Агата ее зовут...

– И что?

– Красивая очень. Но такая же молодая. Всего-то шестнадцать лет... Дело в том, что девчонка занята.

– Кем?

– Племянник у меня. Девятнадцать лет ему. В армии служит. Сказал, как вернется, на Агате жениться хочет. Ну, я и слежу, чтобы она романы не крутила... Но это между нами, ладно?

– Да мне все равно, – пожал плечами Кирилл. – Малолетки меня не интересуют...

– Так и я о том же. Ты же на каникулы приехал, отдыхать. Тебе зрелые женщины нужны, лет эдак двадцать – двадцать пять. А малолетки пусть сами по себе...

– Пусть...

– Будет тебе баба... И сразу обиды все пройдут.

– Какие обиды?

– Ну, ты же дуешься на меня. За то, что я набросился на тебя, у забора. За бандита тебя принял...

– Какой же я бандит?

– Вот и я говорю, что никакой... Ну вот, мы и пришли...

Лосев остановился в узком проходе между домами, с одной улицы на другую. С обеих сторон высокие заборы, слышно, как за одним из них бежит собака на цепи. Страшновато. Неуютно.

– Дальше ты сам иди. Тут рядом. Большой дом из оранжевого кирпича, с малиновой крышей. Номер пятый. Увидишь. А я побегу. Тебя, парень, к дому провел, а моцион так и не совершил...

– Извините, что отвлек, – с чувством неловкости сказал Кирилл.

– Бывай! Еще увидимся! – залихватски подмигнул ему Лосев.

Помахал ему рукой, повернулся спиной и побежал. Видно, что сильный мужик. Но цвет лица какой-то нездоровый. И бежит как-то неправильно. Вроде бы напористо, энергично, но как будто тяжело...

Коттедж с малиновой крышей он нашел сразу. Большой дом, вроде бы и со вкусом сделан, но словно без души. Не хватало в нем какой-то изюминки... И забор слишком высокий. Непрозрачный. Везде такие же заборы. «Мой дом – моя крепость». Поговорка эта родилась в Англии. Но когда – в эпоху рыцарских замков и междоусобных войн. В России, похоже, соседи до сих пор друг с другом воюют...

Кирилл вспомнил, что говорил ему Лосев. Неспокойно в поселке, убийца где-то бродит... От этой мысли ему стало не по себе. Он глянул по сторонам. Никого. Но все же по спине пробежал холодок, когда калитка не поддалась его усилию. Закрыты ворота, а вокруг гнетуще-звенящая тишина.

Он нажал на клавишу звонка. Никакой реакции. А если убийца где-то рядом? Ведь, если верить Лосеву, где-то в соседнем доме совсем недавно произошло убийство.

– Что, никого нет? – неожиданно прозвучало над ухом.

Кирилл испуганно вздрогнул, с опаской глянул на девушку, заговорившую с ним. С опаской и слишком резко. Девушка сама пугливо отпрянула.

– Эй, ты что, дикий? – возмутилась она.

– А ты чего подкрадываешься?

Он тоже возмутился. Но мятежная волна уже схлынула. Зато поднялась другая волна, из восторга и восхищения.

Сказать, что девушка была хороша собой, значило не сказать ничего. В какой-то степени ее можно было сравнить с сестрой Альфреда – такая же красивая, яркая и эффектная. Но шведская Эммануэль была лишь бледной копией этой русской красавицы. И глаза у этой девчонки вовсе не развратные...

– Я не подкрадывалась. Я просто шла. Я же не виновата, что ты такой пугливый.

– Сама такая!

– Ой-ей-ей! Нашелся тут!.. Откуда ты вообще взялся?

– А ты откуда?

– Отсюда!

– Да? А я думал, из Уимблдона.

На ней был теннисный костюм с короткой юбочкой, ракетки в чехле за плечом.

– Сам ты уиблонд!.. Ходят тут всякие...

Презрительно фыркнув, она обогнула Кирилла, прошла несколько шагов, нарочно раскачивая бедрами. Остановилась, повернулась, словно делая одолжение.

– А Марка Илларионовича нет. Уехал он, сына встречать...

Снова повернулась к нему спиной. Но вдруг резко обернулась. В глазах свет озарения, на лице – изумление.

– Погоди! Ты – Кирилл?!

– Ну, Кирилл.

– То-то я смотрю, на кого ты похож... Не скажу, что копия, но глаза его... А почему ты один? Марк Илларионович где?

– Он меня в «Шереметьево» ждет, а я в «Домодедово» приземлился.

– Он бы тебя в «Домодедово» встретил.

– Так я ему нарочно не сказал.

– Почему?

– А не хочу. Машина, охрана... А так я сам, на такси... С горы пешком спустился...

– Оно и видно, что ты с гор спустился. Отец переживает, наверное... Или ты ему позвонил?

– Нет.

– Какой ты! – пристыдила его девушка.

– Какой есть, – уныло вздохнул Кирилл.

Он чувствовал себя дураком в глазах этой незнакомки. Ведь он действительно мог бы позвонить отцу, сказать, что с ним все в порядке...

– Хочешь, я сама Марку Илларионовичу позвоню? – непонятно чему обрадовавшись, спросила она.

– Да нет, я сам... – вынимая из кармана мобильный телефон, качнул головой он.

– Лучше я, хорошо?

Она чуть ли не силой вырвала у него мобильник, без спроса полезла в телефонную книгу.