Альберт Байкалов - Зловещий детдом Страница 36

– We need to call a new meeting place for the evening (Нам необходимо назвать новое место встречи на вечер. – Прим. авт. ), – быстро перевела Климова.

– Tell them we are not prepared to answer yet (Скажите, что мы не готовы пока ответить. – Прим. авт ), – попросил Матвей и тут же добавил: – If you can, let them leave your telephone number and we will get in touch with him (Если можно, пусть оставит свой номер телефона, и мы с ним свяжемся. – Прим. авт. ).

Климова на удивление бойко перевела.

– Значит, перезвоните, – констатировал мужчина. – Тогда записывайте номер… Хотя зачем? – нахмурился он. – Позвоните по тому, который у вас уже есть…

– Куда дальше? – спросил водитель, когда дверца за мужчиной закрылась.

Чтобы лучше слышать ответ Матвея, Климова повернула голову боком.

Матвей молчал. Он ведь должен делать вид, будто не понял вопроса.

Таксист посмотрел на Климову:

– Я жду!

– Чего? – не поняла она.

Матвей повеселел.

– Ах да! – спохватилась Климова и перевела вопрос.

– Пусть проедет как можно ближе к центру, – ответил Матвей. – Скажи, мы хотим посмотреть Кремль.

Выслушав Климову, таксист сокрушенно вздохнул и отъехал от тротуара.

Они вышли на Манежной, практически у стен Кремля.

– Куда теперь? – глядя вслед отъехавшей машине, спросила Марта. – Неужели Кремль смотреть?

– Придется, – на полном серьезе сказал Матвей. – По крайней мере, пока я не буду уверен, что за нами никто не следит, будем бродить здесь.

– Слушай, здесь ведь каток залили! – вспомнила Марта.

– Говори по-английски или молчи, – одернул ее Матвей. – Не думай, что если нас не слышно, то невозможно понять, на каком языке мы говорим.

Они прошли до Боровицких ворот, потом спустились к ГУМу.

Матвей снимал на портативную камеру все, что попадалось на глаза.

– Сфотографируй нас на фоне этого здания, – Матвей всучил камеру Климовой и увлек Марту к стене.

Климова направила на них объектив.

На самом деле Матвей использовал такие моменты, чтобы детально рассмотреть людей, которые шли следом. Первый раз они фотографировались у Царь-пушки. Самой разной публики на главной площади страны, как всегда, было много. Несмотря на будний день, бурлил оборудованный здесь каток. Определить, кто проявляет к ним повышенный интерес, для неподготовленного человека в таких условиях просто невозможно. Однако для Матвея эта задача была решаема. И дело вовсе не в природном даре. В большинстве своем люди одинаковы. Просто не все умеют правильно использовать свои возможности. Ему хватало одного взгляда, чтобы в памяти остались лица и детали одежды оказавшихся в поле зрения людей. Взглянув повторно, он уже безошибочно мог определить тех, кого видит во второй раз. Выделив этих людей из толпы, начинал анализировать их поведение.

– Улыбочку! – направив на них объектив, потребовала Климова.

– Вуот? – нахмурился Матвей.

– Чизз! – поправилась она.

Он улыбнулся. И в этот момент поймал себя на странном беспокойстве. Так бывает, когда на глаза, помимо воли, попадается что-то до боли знакомое. Что? Дождавшись вспышки, Матвей направился к Климовой и в этот момент увидел причину своего беспокойства. Это была женщина. Матвей был уверен, он видит ее в третий раз. Да и одета она неброско, словно желает затеряться в толпе, быть невидимой на ее фоне. На ней была белая шапочка, из-под которой выбивались черные волосы, голубенькая курточка спортивного покроя и светлые джинсы. Сунув руки в карманы, она прятала подбородок в ослепительно белый шарфик.

– Пора уходить, – снова на английском сказал он, беря камеру.

Они пешком дошли до Театрального проспекта, где сразу поймали такси.

– Отель Уланская! – бросил Матвей водителю, закрыв за собой дверцу.

– В гостиницу? – тихо спросила Марта.

Матвей кивнул.

– Могли бы пешком дойти, – удивленно удивился таксист, но Матвей пропустил его фразу мимо ушей…

– Я оказываю услуги перевода этим господам, – навалившись на стойку, стала объяснять девушке Климова. – Им необходимо снять номер. И еще сегодня у них должна состояться встреча…

– Деловая встреча? – уточнила девушка.

Климова оглянулась.

Матвей сокрушенно вздохнул и глупо улыбнулся.

– Черт! – вырвалось у Климовой: – Она хочет знать, какого характера встреча.

– С деловым партнером, – ответил Матвей и положил ладонь на пальцы держащей его под руку Марты.

Климова объяснила.

– У нас есть комната для переговоров, – оживилась девушка.

Климова перевела Матвею ее предложение.

– Нет, – замотал он руками. – Нам нужна непринужденная обстановка. Подойдет номер люкс…

Развалившись в кресле и положив руки на руль, Колган слушал музыку, когда раздался звук открывшейся дверцы и вместе с морозным воздухом, запахом улицы и духов на переднее сиденье плюхнулась Лапша.

– Рассказывай, – дождавшись, когда она перестанет ерзать, словно наседка на яйцах, приказал он.

– Типичные янки, – Лапша, будто факир, сделала странное движение левой рукой, и в ней появилось маленькое зеркальце. В правой руке возник платочек. Ловко обмотав его вокруг указательного пальца, она скосила в зеркальце выпученные глазки и прижала кончик пальца к уголку глаза. При этом ее губы от напряжения вытянулись в трубочку.

– Все? – начал он терять терпение.

– Ходили, фотографировались, – Лапша повернула голову в сторону окна и проделала ту же манипуляцию с левым глазом. – По-моему, ты зря волнуешься.

– Где они сейчас?

– Сели в такси и уехали, – она убрала платочек. Вместо него в руке появилась помада.

– Долго ловили? – продолжал допытываться Колган.

– Кого? – не сразу поняла она, о чем речь.

– Такси! – теряя терпение, крикнул он.

– Почти сразу сели, – округлив губы, сказала Лапша изменившимся голосом.

– Номер запомнила?

– Обижаешь…

Колган повернул ключ в замке зажигания. Мотор едва слышно заработал. Колган включил указатель поворота и тронул машину с места.

– Куда сейчас? – Лапша проводила взглядом оставшегося на тротуаре подобно маяку здоровенного амбала и с сожалением вздохнула.

– Будем ждать от них звонка, – едва скрывая раздражение, ответил он.

– Мне одно непонятно, – Лапша, наконец, убрала зеркальце, – почему они сразу не назначили место встречи?

– Боятся, – ловко обогнав тащившийся впереди микроавтобус, выдвинул предположение Колган.

– Чего? – продолжала она донимать его, напоминая своим поведением дошкольницу, оказавшуюся с папой в незнакомой обстановке.

– Мне показалось, они понятия не имеют, как происходит процесс усыновления, – высказал он свое мнение.

– Скажи, а кто из тех, с кем мы общались, знал, как это происходит? – резонно заметила Лапша. – Люди усыновляют ребенка, как правило, один раз в жизни. Поэтому нам постоянно приходится иметь дело с дилетантами.

– Хочешь знать, что во всей этой истории меня настораживает? – Колган бросил на нее изучающий взгляд и снова уставился на дорогу.

– Хочу, – подтвердила она.

– Почему они сразу приехали в детский дом?

– Но ведь до этого такое тоже случалось! – хмыкнула Лапша.

– Заметь, они явились в тот детский дом, в котором Ткачев!

– Совпадение, – пожала Лапша плечами.

Слежка ее измотала. Подозрения грозили тем, что когда клиенты позвонят и предложат встретиться, Колган может под каким-нибудь предлогом отказаться, чтобы продолжить их изучение.

– Едем к тебе? – он сбавил скорость.

– Зачем? – растерялась Лапша.

– А где ты собираешься все это время торчать? – с раздражением спросил Колган.

– Какое время? – продолжала «тупить» Лапша.

– Если ты забыла, мы должны дождаться звонка, – с раздражением напомнил он ей.

– Поехали ко мне, – согласилась она.

– Это куда к тебе? – Колган посмотрел на ее профиль.

– Я на Профсоюзной купила квартиру…

День подходил к концу, и улицы, словно горные реки весной, постепенно и угрожающе наполнялись транспортом. Колган домчал машину до нужного адреса быстро. Лапша обосновалась в старом, довоенной постройки доме с широкими лестничными маршами, высокими дверями и потолками. Отчего-то раньше Колган ассоциировал достаток именно с такими квартирами. Возможно, у людей это в крови, со времен партийной номенклатуры. Вот и Лапша предпочла элитной новостройке сталинку.

Лапша разделась и с ходу направилась в ванную. Колган принялся осматривать апартаменты. Чем больше он бродил по комнатам, разглядывал корешки книг на полках, останавливался у картин, тем больше мрачнел. Нет, его не угнетало благополучие Лапши. В конце концов, и он может себе позволить нечто подобное. Только вот не вписывалась она во весь этот интерьер. Никак он не мог ее представить на фоне этой роскоши. Лапша была здесь чем-то чужеродным, как микроволновая печь в пещере неандертальцев. Чувствовалось, потянуло девушку к очагу. Колган не понаслышке знал, что это такое. Наверняка она уже давно задумалась о семье и детях. Раз так, скоро придется расстаться.