Джерард О`Нил - Черная месса Страница 37

В феврале 1981 года некий осведомитель рассказал одному из агентов Морриса, что Брайан Халлоран, бостонский бандит, «толкает кокаин для Уайти Балджера и Стиви Флемми». Халлорана связывали давние отношения с обоими, но чаще он имел дело с Флемми. Обычно гангстер сопровождал Стиви и нередко заменял Ники Фемиа, приезжая заранее в клуб или на место встречи, чтобы осмотреться и убедиться, что безопасности хозяина ничто не угрожает. Месяц спустя другой информатор показал, что Брайан Халлоран торгует кокаином для криминальных боссов. «Ник Фемиа тоже в деле, он собирает мзду примерно с тридцати наркодилеров. В городе ходят слухи, что каждый торговец коксом должен платить долю Балджеру и Флемми, если не хочет, чтобы его вышибли с улицы».

В июне 1982 года еще один источник уведомил ФБР, что некий гангстер из Южного Бостона, владелец бара, промышляет ростовщичеством и торговлей наркотиками: «Говорят, он зашибает пять тысяч в неделю, сбывая наркоту, и платит Уайти Балджеру огромный процент за право вести дела».

Когда эти отчеты легли на стол Моррису, он их просмотрел, завизировал и отправил на самую дальнюю полку картотеки. Обычно документы ФБР, в которых содержатся обвинения в правонарушениях, помечаются именем фигуранта, с тем чтобы другие агенты могли отыскать нужную информацию в следственном архиве. Но Моррис нередко саботировал служебные предписания, не проставляя на обличительных отчетах соответствующий код, что существенно затрудняло, а то и вовсе делало невозможным их поиск. Этот маневр фактически позволял прятать концы в воду. Полиция штата установила связи Балджера с крупными наркоторговцами, а показания негласных источников ФБР подтвердили эту информацию, однако Моррис оставил тревожные сигналы без внимания. Он и не подумал провести проверку или направить рапорт руководству. Глава отдела предпочел убрать опасные документы подальше.

С глаз долой – из сердца вон.

Пока Моррис выступал в роли регулировщика, помахивая жезлом на посту руководителя отдела, Коннолли старательно пополнял пухлое досье Балджера ловко состряпанными отчетами. В начале 1983 года после полицейской облавы на товарном складе в Южном Бостоне, где нашли партию марихуаны, Коннолли подшил к делу заявление Уайти, «возмущенного» действиями наркоторговцев, которые посмели «хранить траву в его районе». Во всех документах Коннолли неизменно изображал гангстера убежденным противником наркотиков, поддерживая миф, созданный самим Балджером.

По очевидным причинам Коннолли считался в бюро экспертом по гангстерам из Южного Бостона, эдаким «балджероведом». Если кому-то из агентов требовалось уточнить ту или иную подробность персонального дела Уайти, его отсылали к Джону Коннолли, причем рекомендовал «специалиста» чаще всего Моррис. «Какое место занимает Уайти в преступной иерархии?» – «Поговорите с Коннолли». – «Уайти и наркотики?» – «Спросите у Коннолли».

Многие отчеты о Балджере были чистым вымыслом, Коннолли достиг в этом искусстве известного мастерства. Часто, взяв тусклый кусок руды с крупицами информации о Балджере, он превращал его в блестящий золотой слиток. К примеру, в докладе Сархатту он упомянул о помощи, которую Балджер оказал ФБР в деле об ограблении банка в Медфорде, штат Массачусетс, в День поминовения 1980 года. Коннолли провозгласил Уайти «главным источником», сообщившим имена грабителей. Однако это не соответствовало действительности. Имена подозреваемых стали известны на следующее утро после ограбления благодаря звонкам в полицию и показаниям других осведомителей. «Честно говоря, я получил информацию не от Уайти Балджера», – признался начальник городского управления полиции Медфорда, Джейк Китинг, говоря о полученной наводке. Потребовалось несколько лет, чтобы привлечь грабителей к суду, но их имена, по словам Китинга, «ни для кого не составляли секрета».

Коннолли приписал Балджеру в заслугу и раскрытие убийства. Пока Уайти не протянул руку помощи, уверял агент в служебной записке, у ФБР не было «ни малейшей зацепки» в деле Джозефа Барбозы Барона, гангстера, ставшего ключевым свидетелем обвинения. Барона застрелили в Сан-Франциско. В своем рапорте Коннолли заявил, что три месяца спустя после убийства Балджер указал, кто совершил преступление – некий бандит по имени Джимми Чалмас. На самом деле о роли Чалмаса стало известно задолго до того, как Уайти заговорил о нем. Тот с самого начала считался главным подозреваемым. Барона застрелили возле дома Чалмаса. Детективы городской уголовной полиции допрашивали гангстера в вечер убийства. Возможно, получив от Балджера наводку, федеральные агенты взяли наконец Чалмаса в оборот, но все нити расследования вели к нему и прежде. Разумеется, в отчетах Коннолли ни словом не упомянул об этом. Сархатту, проводившему внутреннее расследование благонадежности Балджера, следовало бы копнуть глубже и навести справки о деле Барона, но тот удовольствовался рапортами Коннолли. Теоретически глава отделения должен был убедиться, что может доверять информации, поступавшей от его ведущего агента. Однако на практике Сархатт предпочел принять сторону Коннолли, который со всем пылом и рвением отстаивал интересы Балджера.

Агент знал, как задеть чувствительную струнку начальника. Он сообщил Сархатту, что в конце 1970-х годов Балджер спас жизнь двум агентам ФБР под прикрытием, задействованным в двух различных операциях. Пожалуй, это самое любопытное из заявлений Коннолли, отчасти потому, что тот не мог предъявить никаких документальных подтверждений своей легенды. За годы кураторства агент написал сотни так называемых «отчетов по форме 209», протоколируя информацию, поступавшую от Балджера. Некоторые из них содержали действительно ценные сведения, к примеру доклады о важных встречах «коза ностра», на которых обсуждались дальнейшие планы мафиози. Другие, курьезные, со всевозможными байками вроде подробного рассказа о вспышке гнева Дзаннино, не представляли особого интереса для бюро. Если жизни агентов и вправду висели на волоске, и лишь вмешательство Балджера помогло избежать трагедии, как вышло, что Коннолли не удосужился своевременно упомянуть об этом в отчете? История казалась несколько странной, а точнее сказать – невероятной. Позднее, объясняя досадное упущение, агент настаивал, будто в составлении письменного рапорта не было необходимости. Моррис же возражал, что протоколировать подобные свидетельства – стандартная процедура, принятая в ФБР.

Первым из двух героических подвигов Балджера Коннолли назвал старое дело об ограблениях грузовиков – операцию «Лобстер». В служебной записке Сархатту он изложил приукрашенную версию событий 1978 года, подчеркнув, что сообщение Балджера позволило ФБР «принять меры по обеспечению безопасности специального агента Николаса Д. Джантурко». В следующем рапорте Коннолли напомнил шефу о бесценном вкладе Уайти, добавив, что источник передал информацию, стремясь защитить сотрудников ФБР, хотя при этом «подверг серьезному риску» собственную жизнь.

В дальнейшем рассказ Коннолли о доблести гангстеров претерпел некоторые изменения. «Они спасли жизнь одному из моих друзей», – любил говорить агент. Он мог рассчитывать на поддержку Джантурко… до известной степени. Тот подтвердил, что Коннолли позвонил ему и посоветовал не ходить на встречу с налетчиками: «Джон сказал, они собираются меня убить». Однако на прямой вопрос, считает ли он, что обязан жизнью Балджеру и Флемми, Джантурко отвечал уклончиво: «Я был рад, что мистер Балджер и мистер Флемми предостерегли меня». Он не спешил приписать собственное спасение в заслугу Уайти. Что же до Флемми, тот и вовсе разрушил красивую легенду Коннолли, назвав позднее сведения, переданные Балджером, «случайным слушком» о возможном вымогательстве, но не о планируемом убийстве.

Весьма примечательно, что впоследствии полицейские офицеры, принимавшие участие в операции «Лобстер», не смогли припомнить, чтобы Джантурко когда-либо грозила смертельная опасность. «Покушение на жизнь федерального агента? Такое едва ли забудешь», – сказали они. В ответ на сигнал о готовившемся убийстве неизбежно последовал бы приказ привести опергруппу в состояние повышенной боевой готовности, вдобавок в материалах дела остались бы соответствующие документы, а не служебная записка Коннолли, составленная два года спустя.

«Если бы нечто подобное тому, о чем говорит Коннолли, действительно произошло, – заявил полицейский Боб Лонг, участвовавший в операции «Лобстер», – трудно поверить, что тот не предупредил бы непосредственных руководителей Джантурко, отвечавших за безопасность агента под прикрытием. Если к вам поступила информация, что кто-то собирается убить федерального агента, разве вам не захочется проследить дальнейшие действия подозреваемых? Пусть первая попытка не удалась, за ней может последовать вторая, успешная. Преступник не успокоится, пока не достигнет цели». Ни за одним из грабителей грузовиков убийств не числилось. Полицейским слабо верилось, что на Джантурко готовилось покушение.