Дэвид Боукер - Люблю мой Смит-Вессон Страница 37

Хотя Шеф ценил внимание женщин, трахал он только проституток. В отличие от жен вонючки действительно бывали благодарны, когда, чтобы кончить, ему требовалось лишь тридцать секунд.

В целом жизнь шла хорошо.

Единственный минус того, что ты на коне, заключается в том, что рано или поздно появится некто, кто сочтет, что сумеет послать тебя на облака. Вот почему всякий раз, принимая ванну, Шеф клал возле себя на подставку для мыла пистолет. На случай, если какому-нибудь углядевшему свой шанс засранцу вдруг придет в голову мысль о мгновенном повышении.

Поэтому, когда открылась дверь и вошел Ляпсус, Шеф внезапно сел, расплескивая воду и нашаривая пистолет.

Ляпсус, худой пакистанец, сносил расистские издевки собратьев-гангстеров с добродушной стойкостью. Обычно ничто не могло вывести его из равновесия. Но когда он увидел наставленную на него пушку, то взволнованно станцевал джигу на пороге.

– Черт! Черт! Что, черт побери, вы делаете?

– Что ты, мать твою, делаешь?

– Простите, босс. Просто принес вам вот это. – Он протянул трубку беспроводного телефона. – Вам звонят. Женщина.

– Какая женщина?

– Откуда мне знать? Вякнула, мол, если я скажу "Смерть ждет всех нас", вы поймете.

Шеф неохотно взял трубку.

– Стучать надо.

– Извините, босс.

Как только Шеф поднес телефон к уху, Дух заговорила. Голос у нее звучал хрипловато и устало.

– Я в его доме. Он пока не показывался, но был тут недавно.

– Откуда вы знаете?

– Нашла умирающего у него в подвале.

– Кто это был?

– Не выяснила. Он был слишком плох.

Повисла тишина. Она начала было что-то говорить, но передумала.

– Что у вас на уме? – спросил Шеф.

– Вероятно, пустяк.

– Все равно говорите.

– Просто... когда я его спросила... я спросила, кто в него стрелял.

– И?

– Я услышала очень странный ответ. Он назвал автора книги, которую я листала всего пять минут назад.

Шеф напрягся.

– Что это за книга?

– "Дракула". Брэма Стокера.

– Знаю, знаю, – раздраженно ответил Шеф. – Я тоже читать умею, знаете ли. Так он сказал, что в подвал его посадил Брэм Стокер?

– Нет, он сказал, это был Абрахам Стокер. Это – настоящее имя Брэма Стокера.

Сердце едва не выскочило у Шефа из груди.

– Господи Иисусе!

– В чем дело?

Теперь Шеф вспотел так, что ему снова потребовалась ванна.

– Так зовут шестерку, который работает на Маленького Малька.

На Шефа нахлынули воспоминания. Перед глазами у него вдруг встало кольцо с черепом на пальце Стокера, и он понял, отчего ему было тогда не по себе. Он видел такое же на пальце Билли Дайя.

– Вы случайно не знаете, где сейчас этот ваш Стокер? – спросила Дух.

Злыдень выждал, пока не стемнело. К "Липам" он подобрался с востока, пришел через поля, в сумерках над изгородями уже витали ночные запахи, а в небе загорались первые звезды. Он сердцем знал, что где-то залег враг и что сам он, возможно, не переживет сегодняшней ночи. Как это ни парадоксально, мысль о собственной смерти принесла ему подобие покоя. Он жил без страха и умрет без страха. Сколько еще человек на свете могут сказать про себя то же самое?

Миновав церковный двор, он попал в собственный сад через дыру в изгороди. Дом казался таким же пустым и заброшенным, как всегда. Дом был неухоженным, но не потому, что Злыдень его не любил. Яркий, чистенький и хорошо обставленный домик – плохое жилище для призраков.

Достав "ругер", Злыдень щелчком отбросил предохранитель и отпер дверь кухни. Повернул ручку и пинком распахнул дверь. В кухне никого не было. Дверь в подвал заперта. Больше всего Злыдня интересовал подвал, но он знал, что сперва надо обезопасить весь дом, а потому стал обходить комнаты, выискивая признаки чужих. У себя в спальне он снова уловил незнакомый аромат. Запах пармских фиалок. Он обшарил всю комнату, обнюхал каждый ее дюйм, пока аромат не привел его к подушке. Злыдень был поражен. Кто спал в его постели? Простыней на ней нет. Кому захотелось бы спать на голом матрасе?

В библиотеке он заметил дыру на полке, отведенной для самых ценных первоизданий, и, вздрогнув, осознал, что пропал "Дракула".

Затем спустился в подвал. Из предосторожности он оставил обе двери открытыми, а ключ положил в карман. Потом, опустив голову, прошел по подземному ходу до дыры в стене и оттуда обозрел мертвые лица.

Как и ожидалось, внизу лежал свежий труп. Женщина-постовая средних лет в полной форме: фуражка на голове сдвинута под залихватским углом, брови хмурятся с холодным неодобрением. Убита выстрелом в сердце.

Изумление Злыдня не имело границ. Труп был выложен так красиво, словно он сам постарался. На него, на охотника ведется охота! Теперь ему стало очевидно, что он не может покинуть дом. Ему придется задержаться здесь, стоять на страже, пока его враг не вернется.

Когда ему в голову пришла эта мысль, он услышал позади себя негромкий и глухой стук. Оглянувшись, он увидел, что путь назад отрезан.

С "ругером" в недрогнувшей руке Злыдень стал тихонько красться по туннелю.

А по другую сторону закрытой двери Дух ждала, присев на корточки и опустив "сиг" на левое колено. Не перед самой дверью, а чуть в стороне от нее. Целая минута тишины, потом три выстрела разорвали дверь, на пол фонтаном полетели дубовые щепки, в воздух взвилось облако пыли.

Этого Дух ожидала.

Перемещая одну мышцу за другой, двигаясь мучительно медленно и осторожно, Дух пробралась вперед, пока не очутилась перед самой дверью. И тут застыла, устремив взгляд на дверную ручку. Прошло десять минут. Двадцать. Колени и бедра у нее начали затекать. Опустив левую руку на пол, она перенесла на нее вес тела.

Но не смела ни пошевелиться, ни даже глубоко вдохнуть. Потому что знала, что грядет.

Раз или два ей показалось, она слышит дыхание своей жертвы. Где-то на втором этаже скрипнула половица, и Дух едва не выстрелила, но удержалась, понимая, что нельзя действовать до того, как шевельнется дверная ручка. Но в конечном итоге подстегнула ее не она – сама дверь в проход дрогнула. Этого было достаточно. Дух выпустила все семь пуль, метя туда, где, по ее предположениям, должна находиться грудь Злыдня.

Когда замерло эхо выстрелов, вернулась тишина.

Дух еще подождала, прислушиваясь к положенным стонам или вздохам. Ничего. Дух знала, что все кончено, но все равно медлила. В конечном итоге подняться ее заставила скука. Стерев пот со лба шарфом, она плотно завязала им рот и ноздри и, перезарядив "сиг", повернула ручку и открыла дверь.

В общем и целом, размышлял Шеф, эта женщина, кажется, не понимает сути их деловых отношений. Он – ее наниматель, а не наоборот. Сегодня вечером он мог делать что угодно. Например, сидеть за столом переговоров с главами всех семей коза-ностры Нью-Йорка. Ну ладно, ладно, никаких переговоров он не ведет.

Но смысл в том, что он тут главный, и никто больше.

Исходя из этого, Шеф подумывал вообще не ездить в Дадлоэ. Если он явится на встречу, куда она его вызвала, то только укрепит ее во мнении, что ее взяла. С другой стороны, если он не явится, угрюмая сука может решить, что он сдрейфил. В конечном итоге он нашел замечательный компромисс: прихватил с собой на встречу Ляпсуса, Философа, Брайана и Чистюлю. Все пятеро были при оружии. Шеф имел при себе "дерринджер" – как раз из такой элегантной малышки хорошо стрелять в женщин.

Когда "роллс" остановился возле темного дома, у Шефа зазвонил мобильный. В трубке раздался ее голос.

– Это ваша машина возле дома? – только и сказала она.

– Да, моя, – ответил он и отключился.

– Что, черт побери, происходит, босс? – спросил Философ.

– Видишь вон тот дом? – спросил Шеф. – Ты сейчас пойдешь туда.

– Почему я?

– Помнишь Стокера? Того типа, который работает на Маленького Малька? Того, который послал тебя куда подальше?

– Да.

– Я хочу знать, там ли он.

– Вы меня подставляете?

– Нет. Он тебе ничего сделать не может. Он на облаках. Я хочу, чтобы ты опознал тело.

– Почему я?

– Потому что я тебе доверяю. Потому что ты мой номер два.

– Вот черт! – выругался Философ.

– Просто войди в парадное, – велел Шеф. – Там тебя встретит одна девка.

– Какая девка?

– Не твое дело. Просто войди, посмотри на тело и выйди.

Остальные шестерки сидели в гробовом молчании, испытывая огромное облегчение, что не дослужились до номера два при Шефе. Пока Ляпсус рассматривал дом, ему почудилось, что за окнами проплывает призрачный огонек.

Шеф похлопал Философа по плечу.

– Если будешь уверен, что это Стокер, на сто процентов уверен, скажешь девке: четыре рабочих дня.

– Кто она такая?

– Никто. Посредник. О'кей?

– О'кей.

Открыв дверцу машины, Философ вышел.

– Только будьте добры, без меня не уезжайте. Чистюля рассмеялся.

– Эй, приятель, – окликнул Ляпсус. – Будь осторожен. Не дай себя замочить.