Сергей Зверев - Прирожденные аферисты Страница 38

Сначала попыталась исполнить старый трюк – представиться деревенской недотепой, которая обслуживает богатый дом:

– Ой, милки, да не знаю, где сын. Он же мне не докладывается.

Но следователь, который ей сразу не понравился, – строгий, педантичный и очень жесткий, насмешливо произнес:

– Вот не надо тут село без МТС строить из себя. Когда вы играли сотрудника Министерства образования, вам это больше шло.

– Не понимаю, о чем вы.

– Не надо голову морочить, – произнес Верзилин и усмехнулся: – Гимназистка.

Марии Илизаровне не оставалось ничего другого, как нацепить маску оскорбленной добродетели и, закутавшись в любимую шаль, молчаливо смотреть, как сотрудники милиции выворачивают ящики, простукивают стены, взламывают паркет.

Маслов на кухне достал с полки жестяную коробочку с надписью «Крупа», взвесил ее в руке и вытряхнул содержимое на разложенную на столе газету.

Прикрытая гречкой, в коробке томилась целая горсть драгоценностей – жемчуга, кольца и серьги с бриллиантами и рубинами.

– Дорогая вещь, – взял кольцо Верзилин, который по долгу службы хорошо разбирался в драгоценностях.

Мария Илизаровна, зябко ежась, стояла, прислонившись к стене в углу кухни, и зло рассматривала все это действо.

– Неосторожно храните, – отметил Маслов. – Воры перво-наперво по таким коробочкам шарят.

«Абреки до тебя не нашли, мусорская морда», – так и хотелось сказать Марии Илизаровне, но, понятное дело, она ничего такого не сказала. Лишь нарочито равнодушно пожала плечами:

– Фамильные драгоценности. Которые ЧК изъять не успело.

– Вы делаете ложные заявления, гражданка Савоськина, – официально уведомил следователь. – Любой эксперт скажет, что вот эти драгоценности с такими клеймами созданы не раньше пятидесятых годов.

– Не знаю я ничего!

– Вот ведь разжирели, кровососы! – неожиданно взорвался тщедушный дедулька-понятой в форме железнодорожной вооруженной охраны. – Это что, за эту вот паразитку я в Гражданскую на Врангеля ходил?

– Так войны давно нет. Благосостояние советского народа растет, – хмыкнула Мария Илизаровна. – Пора людям и для себя пожить.

– Человек, который живет для себя, а не для общего дела, – это не наш, не советский человек, – строго произнес Верзилин.

– Вы намекаете на мое дворянское происхождение?

– Происхождение ни при чем. Все дело в сути… Всё, призываю участников следственного действия ограничиваться замечаниями, имеющими отношение к порядку производства и результатам обыска. Продолжим…

Долго не удавалось найти ничего важного, пока Маслов не принялся за подвал. Там лежали дрова и бумага для растопки камина. Среди них были бланки – те самые, киевской типографии, аналогичные тем, что использовались для совершения мошенничеств. Уже что-то. Хотя и косвенное, но доказательство.

Следующую находку сделал Павлюченков. Из серванта вытащил завалившуюся телеграмму.

– Так, что за послание? «Мама, купил куклу, буду завтра. Любящий сын», – прочитал он и удовлетворенно добавил: – И число – 25 декабря.

– Отчитался сынок об успехах, – поддакнул Маслов, вспомнив, что именно тогда было совершено мошенничество в Свердловске.

– О чем вы? – процедила дворянка. – Сын купил японскую куклу. Для интерьера, если вам знакомо это слово. Она наверху.

– Ну да. Конечно. Японскую. Для интервьюера, – поддел Маслов, специально коверкая слово.

– Интерьера, – брезгливо поправила Мария Илизаровна…

Больше никаких ценностей, денег, нажитых преступным путем, вещественных доказательств найти не удалось.

Верзилин присел на стул напротив раскачивающейся в кресле-качалке хозяйки дома:

– Мария Илизаровна, к вам официальный вопрос. Ответ будет занесен в протокол.

– Задавайте.

– По нашим сведениям, ваш сын завладел значительным количеством денег. Где они?

Она пожала плечами, ничего не ответив.

– Где деньги, гражданка Савоськина? Лучше их отдать добровольно. Избавите себя от многих проблем.

– Воровал сын, как вы утверждаете. А деньги я должна отдавать?

– Вы должны знать, где они.

– У вас неправильные понятия, кто и что должен… Я ничего не знаю…

Наконец пытка кончилась. Обыск завершился, и гости откланялись. Мария Илизаровна облегченно перевела дух. Она легко отделалась.

Главное, деньги не нашли. Они надежно схоронены за сараем.

Она улыбнулась. Деньги есть! А с остальным разберемся…

Глава 38

Баграм не раз сокрушался о том, как же ему не хватает Шалого. Знающего все ходы и выходы, хитрого, владеющего воровскими и милицейскими премудростями. Без него армяне были как без головы и рук. Иногда Баграма так и подмывало взять билет на поезд до Черкасс, повторить маршрут на разбитом автобусе, заявиться опять в поселок Гаврилов Ям и попросить помощи. Но он знал, что так не делается. Варнак выполнил договор, послал с ними своего самого пробивного человека. И дальше уже не его дело.

Айратяны отработали почти всю записную книжку. При этом Давид так вошел во вкус, убедительно заливая людям о множестве причин, по которым ему нужен Лилиан Савоськин, что иногда с трудом выходил из образа. Однажды он сболтнул после очередного неудачного захода в трест «Запорожмясо»:

– Как же нам эту папку вернуть?

– Какую папку, племянник? – Баграм решил, что тот над ним смеется.

– Ну, которую нам этот тип оставил.

Баграм тревожно взглянул на племянника – тот говорил настолько искренне, что, похоже, подвинулся умом:

– Э-э, ты про чего?!

Давид встряхнул головой, как будто очнулся. И нервно рассмеялся:

– Ой, Баграм! Что-то у меня уже все мозги затуманены. Ходим, ходим. Я уж и не понимаю: зачем, почему, кто я такой.

– Ты Давид. Мы ищем мошенников. Мы хотим забрать деньги и наказать их. Понятно?

– Знаю, – вздохнул Давид и неожиданно воскликнул: – Я хочу домой!

– Я тоже хочу. А можем мы это сделать?

– Нет.

– Так пошли дальше…

Адреса постепенно иссякали. Нужно было искать какие-то нестандартные пути. Вечером в номере гостиницы «Октябрь» Баграм спросил:

– Давид, что бы ты делал, имея грузовик денег?

– Дом бы построил.

– Еще?

– Машину купил. «Волгу». «ГАЗ-24».

– Их еще в продаже нет.

– Когда у меня деньги будут, то уже появятся.

– Хорошо. «Двадцать четвертую». А еще?

– Оделся бы, обулся бы. В кино ходил.

– В кино, – хмыкнул Баграм.

– Ну, или в театр. Богатым только в театр.

– В театр, – еще шире улыбнулся Баграм.

– В рестораны. Те, которые подороже. Чтобы оркестр. Официанты в пиджаках и бабочках. И хрустальные бокалы.

– Серебряные вилки, – поддакнул Баграм. – И шампанское.

– Нет. Мне и газировки бы хватило. В крайнем случае немножко коньяка. Главное, чтобы красота была. И чтобы тебе все кланялись – швейцары на входе, официанты на выходе. А иначе что туда ходить? Поесть и дома можно.

– Рестораны… Лилиан в Запорожье постоянно бывает. Должен по ресторанам гулять. А их не так много.

– Не понимаю, – посмотрел Давид на дядю.

– Пройдемся по ним.

Для очистки совести армяне отработали и этот вариант. Придумали очередную слезливую историю, зачем им некто Лилиан, – описание внешности и даже фотография прилагается. Для убедительности просьбу свою смазывали трешкой, а то и пятеркой. Такова уж природа швейцаров – брать на лапу. Это не меняется ни при капитализме, ни при социализме. И при коммунизме они тоже найдут что взять, если только останутся тогда рестораны.

Один из швейцаров в ресторане только что построенной гостиницы «Интурист» на проспекте Ленина, глядя на фотографию, снял фуражку, вытер пот и кивнул:

– Был такой.

Выяснилось, что Лилиан побывал здесь за день до того, как Давид прирезал у пруда Сивуху.

– Он к нам одно время часто захаживал. Солидный человек. Важный. Всегда отблагодарит как положено. Не то что эти. – Швейцар презрительно кивнул на зал…

С каждым днем Давид погружался в бездумное равнодушие – он устал, и ему уже ничего не хотелось. Баграм же, наоборот, мрачнел все больше и злился все чаще. Его выдержка ржавела с каждым днем. Больше всего его угнетало, что скоро настанет момент отчитываться перед старым Варуджаном. А что он скажет? «Мы бараны и ничего не можем». Как потом вернуть утерянное уважение?

Наконец, в один прекрасный день, Баграм решил, что оттягивать разговор с домом больше нельзя, и, оставив племянника в гостинице смотреть в холле телевизор, отправился на городской переговорный пункт.

В помещении было тесно от очереди и от ожидающих соединения. Голосили девушки-операторы:

– Мурманск кто заказывал, третья кабина!

Когда появлялась связь, человека приглашали в изолированные кабинки со стеклянными дверьми. Разговоры заказывали на три, пять минут. Можно без лимита, но это куда дороже.

Баграм отстоял очередь. Заказал безлимитный разговор. Продиктовал номер, который оператор записала в квитанцию. И стал ждать, вздрагивая от громких криков: