Вячеслав Жуков - «Шестисотая» улика Страница 38

В отличие от ножей, финок и клинков, с которыми Туманову приходилось иметь дело раньше, лезвие этого кинжала не блестело, и только поэтому Федор не увидел его в темноте в руке парня. При более детальном рассмотрении, он убедился, что отоюранное колющее оружие выполнено на высоком профессиональном уровне. И это навело Туманова на мысль, что если так, то, стало быть, к кому попало, кинжал в руки вряд ли попадет. Тут же пожалел, что не удалось выяснить, кто на самом деле является обладателем столь опасного оружия.

Обернув кинжал своим носовым платком, Федор сунул его в карман брюк и вышел на тротуар, осмотрелся. Смешно было полагать, что парень где-то здесь дожидается его. Если уж не перелом, то вывих он получил приличный, и вряд ли у него еще осталось желание продолжать слежку за Федором Тумановым. По крайней мере, сейчас.

Подойдя к дому, Федор еще раз огляделся. Так, на всякий случай. С недавних пор, это стало привычкой, изменять которой майор не собирался и сейчас. Теперь хвоста за ним не было, и, испытывая необыкновенное внутренне облегчение, он открыл дверь подъезда.

Скинув в прихожей ботинки, Федор прошел в спальню.

На маленьком столе, где обычно жена Даша хранила крема, стояла настольная лампа, в виде круглого шара. Она была включена, обдавая комнату тусклым желтоватым светом. Точно луна с неба опустилась к ним в раскрытое окно, да и застыла на столе, любуясь спящей женщиной, разметавшей по подушке золотистые кудри и младенцем, тихо посапывающим рядышком в детской кроватке.

Федор и сам залюбовался женой и сыном. Всего как месяц назад привез Дашу с Алешкой из роддома, и теперь этот крохотный человечек, как полноправный хозяин, занял его место в спальне. А Федору был выделен диван в другой комнате. Так решила Даша, сказав, что по ночам ей придется вставать, кормить карапуза и они будут мешать Федору. А ему необходимо выспаться. Только на самом деле, еще неизвестно, кто кому будет мешать больше. Если судить по его поздним возвращениям домой, то это скорее он будет мешать им.

Склонившись над детской кроваткой, Федор осторожно прикоснулся губами к крохотному лобику малыша, и тот, потревоженный отцовским поцелуем, сморщил крохотное личико, уже готовый расплакаться. Федор тихонько покачал кровать, и малыш успокоился, потягивая во сне резиновую соску.

Следующий поцелуй предназначался Даше. Даже во сне ее лицо сияло от счастья. Она давно мечтала о сыне, и вот, наконец, сделала Федору поистине божественный подарок, подарив майору карапуза весом почти в четыре килограмма.

Федор с особой нежностью поцеловал жену в лоб, и Даша улыбнулась. Наверное, ей снился хороший сон, прерывать который Федор не решился. Выключив лампу, он сел рядом в кресло, вспоминая о недавнем происшествии. С появлением сына Алешки, жизнь для него приобрела особый смысл. Теперь ему вдвойне есть, чем дорожить.

Удобно расположившись в кресле, Федор закрыл глаза и заснул. А проснулся оттого, что сквозь сон услышал тихий голос Даши:

– Федор, пора вставать.

Открыл глаза и увидел, что уже половина седьмого. Ночь пролетела, как мгновение. Кажется, вот только присел в кресло, а уже пора вставать и идти на работу. Все, как всегда. Как, каждый день.

Даша пеленала плачущего малыша, который успокоился сразу, как только припал губами к взбухшему соску материнской груди.

Федор потянулся, вытягивая замлевшие ноги. Как бы хотелось провести этот день с женой и с сыном. Но надо было заставить себя подняться, и Туманов встал. Глянул на улыбающуюся Дашу. Она сидела в узорчатой ночной рубашке. Через нее просвечивалось ее роскошное тело, которое всегда так нравилось ласкать Федору. И теперь ему не терпелось, как и прежде разложить любимую женушку на кроватке, и подстегиваемый нестерпимым желанием, Федор проговорил Даше на ушко:

– Дашунь, я так соскучился по тебе.

Даша чмокнула его в щечку.

– Я тоже, милый.

Его рука скользнула к ней под ночную рубашку, прикоснувшись к бедру.

– Надеюсь, ты не собираешься делать это прямо сейчас, – улыбнулась Даша. – Я кормлю Алешку. А, кроме того, по моему тебе пора уже собираться на работу. Надо раньше приходить домой. Вчера вечером я тебя заждалась, – без обиды упрекнула Даша, давая понять, что сейчас не самое лучшее время для приставаний мужа.

Федор виновато отвел глаза.

– Дашунь, раньше я никак не мог, – развел руками майор.

– А я, между прочим, тебя ждала, – напомнила Даша, не забыв Федору погрозить пальчиком. – Ты противный майор. Но я все равно тебя люблю. Иди. И постарайся хотя бы сегодня вернуться пораньше. Мне хотелось бы, чтобы мы втроем погуляли. Как ты на это смотришь?

Федор смотрел на это весьма положительно. Решил не разочаровывать жену. Пообещал, хотя сам в это верил с трудом. Не любил загадывать наперед. Загадаешь, и обязательно не сбудется.

Глава 14

Едва войдя в управление, Федор сразу же зашел в криминалистический отдел. Нужно было показать кинжал главному специалисту по холодному оружию, каковым являлся Семин. Кроме того, что иметь дело с ножами, финками и прочими режущими и колющими предметами ему вменялось по долгу службы, так Семин еще был страстным коллекционером. В управлении поговаривали, что дома у него неплохая коллекция холодного оружия начиная от индийских томагавков и кончая клинками из дамасской стали. Ходил даже слушок, что какой-то другой не менее страстный коллекционер, предлагал ему баснословные деньги за собранную коллекцию, но Семин отказался ее продать.

Что касается домашней коллекции главного криминалиста, Федор ее не видел, но в отделе криминалистики, в одной из комнат, находился стенд с холодном оружием, с которым Семину довелось иметь дело по работе. Так чего тут только не было. И скоро свое достойное место тут должен будет занять и тот кинжал, которым парень чуть не прикончил майора в подворотне. А пока, Туманову захотелось побольше собрать о нем информации. За этим он, собственно, и обратился к главному криминалисту.

Для начала Семин внимательно осмотрел лезвие кинжала, слегка прищелкнув пальцами, как это бы сделал фокусник. Причем, осмотр оружия он начал с обнаружения на лезвии возможных отпечатков пальцев. Их он не обнаружил, зато указал майору на гравировку, отчетливо видневшуюся под мощным увеличительным стеклом.

– И что это? – спросил Федор, рассматривая цифры.

– Это номер завода изготовителя, – ласково, как если бы он гладил по волосам любимой женщины, проговорил криминалист, проведя рукой по лезвию кинжала.

Лично для Федора эта гравировка пока мало что говорила. А точнее, не говорила ничего. Другое дело, для такого специалиста, как Семин.

Осмотрев ручку, главный криминалист уверенно сказал:

– А вот на ручке… есть отпечатки, и знаешь, если я не ошибаюсь, то похожие пальчики я уже где-то видел.

Многие, кто получше знал Семина, говорили о его феноменальной памяти на отпечатки пальцев. Наверное, это у него было профессиональное. И если он говорит, что видел, то, значит, так оно и есть. И у опера Туманова тут же возник профессионального характера:

– Где? – спросил Федор. – Где ты мог их видеть?

Семин надул щеки и нахмурился, давая понять, что уж слишком многого вот так сразу от него майор хочет.

– Знаешь, об этом я тебе скажу позднее. Надо проверить по базе данных. А пока давай поговорим о твоей вещице, – предложил главный криминалист.

Федор Туманов охотно согласился:

– Да я, собственно, за этим к тебе и пришел.

– Где ты его подобрал? – спросил Семин, вертя кинжал в руках и придирчиво рассматривая его, как антиквариат, выставленный на аукционные торги.

– Вчера вечером один мальчик хулиганчик пытался меня этим ножичком припороть…

Криминалист Семин покачал головой.

– Думаю, у тебя несколько неверное представление, – сказал он, указав на кинжал. – Вряд ли такое грозное оружие может вот так запросто попасть в руки к хулигану.

– Тоже мне, грозное, – усмехнулся Федор, не находя в нем ничего такого особенного. И лезвие не такое большое, чтобы пропороть человека насквозь.

Семин осуждающе глянул на майора.

– А им и не надо тебя пропарывать насквозь, – сказал он, повертев кинжалом перед лицом майора, чтобы тот получше разглядел зубцы, нанесенные на противоположной стороне острого лезвия сверху. – Видишь эти зубчики. Лезвие входит в человеческую плоть легко, но потом, когда рука, сжимающая кинжал, начинает вытягивать его обратно, то эти зубцы вырвут все внутренности. Вероятность выжить после такой раны ничтожно мала. И потом, обрати внимание, после закалки, лезвие не подвергалось шлифовки с последующим полированием. Оно осталось тусклым.

– Да, да. Тусклый цвет. Из-за этого я его даже не заметил в руке у парня, – вставил Федор, припоминая недавнюю драку, которая ему чуть не стоила жизни.

– Вот, – с азартом произнес Семин. – На это и расчет, чтобы лезвие не бросалось в глаза. Так что тебе, майор, крупно повезло. Могло быть все совсем по-другому. – Семин поднял кинжал на уровне своего плеча, повернув его лезвием назад.