Норфервилл - Франк Тилье Страница 38

Несколько снежинок, которые начали падать, ничуть не скрасили печальное зрелище, которое открылось ему, когда он подошел к скверу Кэбот, к западу от центра города. Разбитые тротуары вдоль заброшенных зданий. И серые, изможденные лица, спрятанные под слоями лохмотьев, которые скопились возле больших белых палаток с надписью «Halte-chaleur» (Теплой приют).

Лейтенант SQ без труда нашел приют для коренных женщин, расположенный на улице Chomedey, в трех минутах от площади. Огромное двухэтажное здание из красного песчаника в средневековом стиле, которое, скорее, напоминало дом для представителей буржуазии, чем приют для нуждающихся. Две молодые индианки с изможденными лицами сидели на ступеньках парадного входа, укрывшись пледами и куря сигареты. Патрик подошел к стойке регистрации на первом этаже и попросил поговорить с ответственным лицом.

Через несколько минут директор быстро спустилась по лестнице. Ее звали Конни Тремблей. Не было более квебекского имени, однако у женщины были высокие скулы и полные щеки, столь характерные для народов арктических регионов.

— Бай-Комо, говорите? Это довольно далеко. Что случилось?

Полицейский предложил ей поговорить в тихом месте. Она провела его в свой кабинет в конце коридора, заваленный бумагами и произведениями искусства инуитов — иннукшутами и танцующими медведями, высеченными из камня, всех размеров и цветов.

— Я пришел к вам по поводу Морган Шэффран, — объяснил полицейский, сев напротив нее. Она работала в приюте, верно?

На лбу Конни Тремблей появилась морщина. Патрик не мог определить ее возраст. Пятьдесят, может быть шестьдесят лет, судя по серебристым прядям волос, выглядывавшим из-под клетчатого платка, повязанного на голове.

— Работала?

— Ее тело было обнаружено в Норфервилле, недалеко от резервации Папакассик...

Патрик дал собеседнице время, чтобы она могла переварить эту новость. Он ненавидел эти моменты, когда жизнь неожиданно и со всей силой бьет тебя по лицу.

— Мне очень жаль, что я сообщаю вам эту новость, и я не могу вдаваться в подробности, но было начато уголовное расследование.

— Уголовное? Это... Я не могу в это поверить.

— Я знаю, что это резко, прошу прощения. Но мне нужно задать вам несколько вопросов.

Без слов она дала понять, что понимает. Лейтенант достал маленький блокнот на спирали. Он любил работать по-старинке и записывать только самое необходимое.

— Расскажите мне о Морган. Как долго она работала здесь, чем занималась в вашей организации...

Конни потребовалось несколько бесконечных секунд, чтобы ответить. Ее короткие вдохи не помешали ей прослезиться.

— Простите.

— Это нормально. Говорите в своем темпе.

— Она... Она постучала в нашу дверь около семи лет назад. Она только что переехала в Квебек. У нее были университетские дипломы, опыт работы в гуманитарной сфере... Она могла бы получить хорошую должность, ответственную работу, но она хотела быть рядом со всеми этими коренными женщинами, оказавшимися в бедственном положении, лишенными корней. Инуитами, анишинабе, кри, и многими другими, которые бегут от нищеты, социальных проблем своих резерваций и надеются на лучшую жизнь в больших городах. Какое разочарование...

Директор подняла танцующего медведя и смотрела на него, уставившись в пустоту.

— Когда они приезжают в Монреаль, эти женщины, о которых всем наплевать, оказываются на улице. Наша роль — помогать им, как можем, в месте, которое мы хотим сделать безопасным и гостеприимным. Морган начала с раздачи горячих обедов и одежды, а также средств гигиены. Затем она предложила культурные мероприятия, чтобы эти индейские женщины снова почувствовали себя живыми и ценными. Она также прослеживала то, что здесь называют «жизненными путями»: жизненный путь каждой из них, события, которые привели к бездомности, места, которые они посещали, сохранившиеся связи с общиной, часто находящейся за тысячи километров отсюда... Если бы мне пришлось описать Морган, я бы сказала, что она была солнечной и преданной своему делу.

— У нее был свой кабинет?

— Нет, потому что у нее не было офисной работы. Она постоянно работала на местах.

Патрик не торопился с вопросами. Конни была действительно потрясена.

— Вы знали, что она была в Норфервилле? Она приехала туда 10 февраля.

— Я... Нет, она взяла неделю отпуска в январе и попросила еще две недели, с 8 по 22 февраля, я думаю. Это было необычно для нее, но она была очень уставшей, это было видно по ее лицу. Она говорила, что ей нужно восстановить силы, и упоминала о поездке в Мон-Тремблан. Она... Она солгала.

Ее глаза, казалось, выражали какое-то разочарование. Полицейский записал даты. Едва начав отпуск, Морган помчалась на север и села на первый поезд, идущий в шахтерский поселок.

— По вашему мнению, была ли у нее какая-то особая причина, которая могла привести ее в Норфервилл?

Ее собеседница задумалась, а затем положила медведя.

— Не знаю, есть ли здесь какая-то связь, но... у Морган были свои навязчивые идеи...

— Какие навязчивые идеи?

— Я вам покажу.

Конни Тремблей встала со стула и стала рыться в ящиках большого деревянного шкафа.

— У меня где-то должно быть еще пара... — пробормотала она. А, вот!

Когда она повернулась к нему, она протянула ему лист бумаги. На нем был портрет женщины. Молодая, красивая, с широкой улыбкой. И сообщение, напечатанное черными буквами на белом фоне.

Ее зовут Катия Саганаш.

Она пропала 10 ноября 2012 года.

Если вы ее видели, позвоните по номеру 514...

Патрик с интересом посмотрел на директора, чье лицо казалось еще более грустным теперь, когда она стояла у окна в тусклом дневном свете.

— Объявление о розыске?

— Да. Морган была уверена, что индейские женщины, которые поселились в окрестностях площади Кэбот, исчезали. И это продолжалось уже много лет...

33

Когда Леони вошла в почтовое отделение Норфервилля с пакетом под мышкой, перед единственной стойкой стоял только один человек. Она провела часть дня, принимая показания Армана Панашу, его сына, его семьи, а также старейшин, которые собрались в доме Пьера Сиуи. И, в конечном итоге, ничто не указывало на то, что сын Панашу имел какое-либо отношение к убийству Морган Шаффран. По словам Ника Лавинь, отец уже ездил по трассе Вольф-Крик в дни, предшествовавшие смерти француженки. Свидетельства были согласованными и все указывали на одно и то же существо: виндиго.

Каждый раз, когда упоминалось это имя, молодая женщина замечала один и тот