Кирилл Казанцев - Тайное становится явным Страница 39

— Мы пойдем, — хмыкнула рыжая, подавая коллегам знак, означающий общий сбор. — Хорошо, конечно, с вами, граждане, но…

Дамы на цыпочках, украдкой посмеиваясь, удалились из квартиры.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — сухо вымолвила Ольга Владимировна. — А вы развлекайтесь, мальчики. — И с гордо поднятой головой удалилась в прихожую. Вторично хлопнула входная дверь.

— Ты знаешь, Эмильчик, мне тоже, наверное, пора… — выскользнул из спальни уже одетый Дмитрий. — Нехорошо как-то получилось, извини, что не сразу среагировал… — прошмыгнул с низко опущенной головой мимо приросшего к полу Эмиля Львовича, и через несколько мгновений входная дверь захлопнулась в третий раз.

Оглушенный мужчина не мог прийти в себя. Перед глазами вертелись круги, он был потрясен и унижен. Боже, а если это вылезет?

Тренькнул звонок в прихожей, он дернулся, выбираясь из оцепенения.

— Господи, Оленька, ты вернулась, я сейчас все тебе объясню… — Покраснел, как помидор, и припустил в прихожую. Но вместо подобревшей супруги он увидел перед собой две черные маски с прорезями для глаз! Это опять какая-то галлюцинация! Толкнули дверь, вошли, погнали Эмиля Львовича в гостиную…

Ноги запутались, и он свалился, как разрубленный шашкой красноармеец. А подняться даже не удосужился — лежал, обливаясь по́том, что-то бурчал, закрываясь руками, а над душой воцарились два демона в масках, у одного в руках была видеокамера, у другого пистолет, смотрящий Эмилю Львовичу в правый глаз! Он чуть сознание не потерял от страха. Час от часу не легче!

— Это были предварительные ласки, Эмиль Львович, — вкрадчиво сообщил мужской голос. — А сейчас начнется самое интересное. Кстати, на вашем месте лучше не шевелиться — этот пистолет бьет без промаха, такая уж у него конструкция.

— Пожалуйста, не стреляйте, я не буду шевелиться… — мямлил мужчина. — Кто вы такие, как вы прошли?

— Вы сами позвонили консьержке, чтобы она пропустила двоих.

— Но я никому не звонил…

— Значит, за вас это сделал кто-то другой. Мы «мстители», Эмиль Львович, те самые, о которых уже несколько недель судачит Интернет. А вы ведете себя так неосторожно. Впрочем, сердцу не прикажешь, мы понимаем. Вынуждены вас огорчить — в вашей спальне была установлена маленькая шпионская видеокамера, а в гостиной — целых две, и они благополучно сняли все, что происходит. Представляете, какая забавная комедия положений?

Новости одна другой краше. Эмиль Львович задыхался от избытка страстей, пытался найти в голове хоть одну полезную мысль. Откуда камеры у него в квартире? Кто тут был в последнее время? О господи… Электрики приходили — жена их замучила со своей новой люстрой, коллеги по цеху были, парочка проклятых родственников…

— Потом вы сможете их найти — если захотите, конечно. Обещаем увлекательный квест. А вот кто их поставил, мы не скажем, сами думайте. Мы отдаем себе отчет, Эмиль Львович, что ничего криминального вы сегодня не совершили — каждый волен распоряжаться своими желаниями так, как ему вздумается… Но приятного мало, согласитесь. В ваших кругах, где активно муссируется идея гомофобии, уж лучше иметь сомнительную репутацию, чем сомнительную ориентацию. А вы такой у нас «правильный», активно выступаете за скорейшее принятие Законодательным собранием закона о запрете пропаганды гомосексуализма. Какой же вы противный лицемер…

— Зачем вы это делаете? — стонал попавший в ловушку господин.

— Мы опускаем ниже плинтуса вас и вам подобных, Эмиль Львович. Мы показываем широкой аудитории, что вы есть на самом деле. Вы же такой солидный и влиятельный…

— И на кого же он влияет? — прозвучал презрительный женский голос.

— Вы будете удивляться, коллега, но Эмиль Львович Каварзин влияет на многие процессы, происходящие в нашем обществе. Кстати, забыл представить, наш новый герой — бывший крепкий хозяйственник, директор завода «Стрела», а ныне председатель регионального отделения правящей партии. Человек, обязанный поднимать на всех уровнях ее престиж, привлекать к политике свежие молодые силы, бороться с присутствующими в партийных рядах мошенниками, взяточниками и прочими случайными людьми. А также не подпускать к кормушке жуликов и воров из других партий. Именно Эмиль Львович — в тесном содействии с силовыми структурами, с административным аппаратом, со всеми сознательными гражданами, болеющими за судьбу Россию, — следит за претворением в жизнь генеральной линии партии. Ничего не меняется в этой стране: уходят эпохи, ликует технический прогресс, а в России старое доброе ретро — Генеральный секретарь, руководящая роль партии… Что это было, Эмиль Львович, — почему в последнее время коммерческие структуры, чье руководство поддерживает оппозицию, стали жаловаться на давление со стороны власти? Постоянные проверки, обвинения, невозможность нормально работать. Что означал тайный циркуляр под номером 220ГАС, который под вашей подписью был разослан в налоговые, судебные, прокурорские, полицейские инстанции — вплоть до СЭС и пожарников? Вам кто-то приказал или это ваша личная инициатива в преддверии предстоящих выборов? Нехорошо, Эмиль Львович, все партии равны перед законом и Богом. Или мы в чем-то отстали?

Партийный функционер терял сознание от безысходности и ужаса. На него наезжали, обвиняли в смертных грехах. Ломался кирпичик в сознании, ощущение реальности давало слабину, грудь давило, резкость в глазах терялась…

— Ваша любимая фишка — выбивание денег из областного бюджета на нужды партии и ловкое их распиливание. А на членские взносы жить не пробовали, Эмиль Львович? Впрочем, если учитывать, что люди, дающие деньги, — члены той же партии… Мало вам домов, квартир, машин, яхт, земельных наделов, недвижимости за рубежом, банковских счетов, которые скоро треснут? И ладно, если бы эти деньги шли на партийное строительство. Но нет, они идут на строительство особняков и тому подобного. На прикормку рядовых членов партии уже не хватает. Бегут от вас порядочные люди, бегут. Только в этом месяце — больше сотни заявлений о выходе из партии… Вы лично способствовали приему в партийные ряды бывшего авторитетного бизнесмена Бальтазарова — субъекта, на котором клейма негде ставить. Ему это выгодно, и вы охотно порадели за хорошего человека. Формально он теперь не судимый, но мужики-то знают… Вы избавили от уголовного преследования некоего Хорькова, одного из ваших замов, члена партии с семилетним стажем — ему инкриминировали растление несовершеннолетних. Вы лично явились в суд и утрясли вопрос с судьей Шамченко. Хорькова оправдали в связи с отсутствием события преступления. А самому «событию» и его родственникам заткнули рты. Вы не смогли воспрепятствовать тому, чтобы не посадили в СИЗО господина Ягодинского, погоревшего на крупном мошенничестве, но вашими стараниями у него теперь комфортная VIP-камера со всеми удобствами, плазмами и Интернетом и целая свора адвокатов, только и ждущих своего часа, чтобы вывалить в суде ворох «оправдательных» документов… Не далее как вчера вы провели закрытое совещание с председателями территориальных избирательных комиссий. Лейтмотивом шло прозрачное «напутствие»: время до выборов есть, господа хорошие, думайте. Делайте что хотите, но обеспечить минимальный процент одной из партий вы обязаны. Ваша фантазия и ваша ответственность. А кому сейчас легко? В противном случае будут жесткие выводы, кадровые решения и пожизненное отлучение от кормушки… Мы не любим считать чужие деньги, Эмиль Львович, но извините, на вашем счету в одном из английских банков лежат без малого 12 миллионов фунтов стерлингов. Это немного, учитывая доходы некоторых других удачливых господ, однако немало, учитывая то, что эти деньги вы не заработали, а украли…

— Миллион, миллион, миллион мне на счет… — тихо пропела женщина. — Послушай, дорогой, мне кажется, он не реагирует на твои слова. Присмотрись-ка внимательнее, он выглядит так, как выглядят люди, потерявшие сознание.

— А мне плевать, как он реагирует на мои слова и как выглядит, — проворчал Никита. — На них другие должны реагировать… — Но наклонился, проверил пульс у лежащего на ковре мужчины. — Что-то бьется, дорогая… Я не думаю, что это инфаркт или инсульт — этот товарищ крепкий. Просто нервы сдали, навалилось одно на другое, устал сильно… Ладно, сматываем спиннинги, хватит на сегодня. Так и быть, вызовем ему «Скорую».

— Я поняла, Герман Степанович, обязательно решим вопрос… Да не волнуйтесь вы так, мы же с вами не первый год работаем, вы меня знаете. — Женщина положила трубку и скорчила ей гримасу — болейте, дескать, на здоровье. Да пошли они все со своими настоятельными просьбами…

Она вздохнула и покосилась через левое плечо на зеркало, украшающее половину стены ее рабочего кабинета. «Любишь кататься — люби и следственный отдел при прокуратуре Центрального района», — утверждал лихой слоган, растянутый по верху зеркала. Женщина в синем мундире, который очень ей шел, выглядела до жути уставшей. Привлекательная, сорока ей еще не было, с каштановыми волосами в крупную завивку, с отличной для своего возраста фигурой. Замуж женщина не вышла, детей не нажила. Впрочем, женихи за ней по извилистым коридорам прокуратуры не увивались, вернее, увивались, но только те, кто еще не был знаком с некоторыми нюансами ее многогранной натуры. А познав их, как-то озадаченно терялись.