Андрей Троицкий - Погоня Страница 4

Три года назад врачи находят у Марины Осиповой рак крови, трудно поддающийся лечению. Марина продает свой бизнес, деньги помещает в швейцарский банк. В договоре с банком обусловлено, что вся сумма после смерти Осиповой отойдет ее единственной дочери Инне, когда той исполнится шестнадцать лет. После смерти жены Дробыш удочерил Инну.

Дочитав последнюю страницу, Радченко подумал, что Дробыш типичный плохой парень, жестокий и циничный. Но везучий. Он умеет использовать любую ситуацию, даже проигрышную, в личных интересах.

Сегодня на улицах пробок почти не было. И Радченко приехал к одной из центральных гостиниц Москвы раньше времени, за час до встречи с Дробышем. Он оставил машину на подземной стоянке. Чтобы убить время, выпил кофе в буфете и прочитал колонку происшествий в газете.

Тогда он прошел в конец коридора, предъявил охране пропуск на международный бизнес семинар и оказался в полутемном зале. Он присел на свободный стул у стены и осмотрелся. За длинными столами, расставленными параллельно друг другу, расположились люди разных возрастов, мужчины и женщины в деловых костюмах.

Взгляды людей сошлись на сцене, залитой светом софитов. Там была установлена невысокая кафедра с гербом России. Над кафедрой нависала крупная фигура Дробыша. Густо напомаженные темные волосы, синий блейзер с серебряными пуговицами и золотой галстук. Взмахивая руками, он о чем-то увлеченно рассказывал. Судя по тому, что в зале стояла тишина, оратора слушали внимательно. Дробыш слыл в бизнес сообществе человеком с хорошо подвешенным языком и приличными манерами. Когда бывал в настроении, он принимал приглашения на международные семинары и совещания, где выступал с лекциями о самом себе, оттачивая ораторское мастерство и умение держаться перед взыскательной публикой.

Дробыш не смотрел в бумажку и непонятно, была ли у него эта бумажка. Он говорил убедительно и в то же время эмоционально.

– Про меня говорят: ему повезло, – Дробыш взял паузу. – Говорят: он выиграл большие тендеры на поставку продовольствия, когда серьезных игроков просто не было рядом. Ну, что тут ответить? Я так скажу: это глупость, пустой треп. И что значит «повезло»? Ну, были в моей жизни разные моменты. Пару раз я умирал с голоду. Иногда фортуна мне улыбалась. Но в то время, когда пошли крупные заказы, и деньги стали падать с неба, я уже стоял наготове с пустыми мешками, чтобы их собирать. У меня пустые мешки давно были готовы к этому случаю.

В зале смех, слышны какие-то реплики.

– Своих оппонентов я рядом не видел. Они растерялись или струсили. Или просто обалдели от этого счастья. Вот в чем соль: я был готов, к тому, что мне повезет. Был готов к этому подарку, ждал его. А другие хлопали ушами. Теперь они считают мои, а не свои деньги. И злословят. Мой совет: всегда будьте готовы к хорошему и плохому. И еще: любой кризис для торговца едой – подарок. Потому что именно в кризис люди больше всего едят.

Раздались аплодисменты. Радченко тоже похлопал.

– Чаще всего меня упрекают в том, что мой бизнес не совсем прозрачен. Но мне не нужна прозрачность, я торгую продуктами, а не очищенной питьевой водой. Я не печатаю акций, и редко привлекаю заемные деньги. Возьму в своем банке столько денег, сколько понадобится. А если денег банка не хватит, одолжусь у друзей. И еще: у меня глубокие карманы, в них умещается много наличных.

В зале шум и смех.

– Не понимаю: зачем нужно печатать эти акции и размещать их на биржах? Люди, которые разместили акции на фондовом рынке, во время кризиса узнали о себе и своем бизнесе много неприятных вещей. Узнали, например, что их бумаги годятся только для того, чтобы разместить их в общественном нужнике, а не на Лондонской фондовой бирже. Да, да, только в нужнике… Поэтому мой совет: держитесь подальше от фондовых площадок. Это игра с огнем. И когда-нибудь вы погорите.

И снова пошла волна аплодисментов. Радченко снова похлопал, но отметил про себя, что Дробышу надо в театре выступать. В пьесе Островского «Волки и овцы» в роли волка, не на бизнес семинарах.

– В завершении хочу сказать следующее. У меня есть несколько правил, от которых я ни на шаг. Вот еще одно: никогда не жалеть себя. И своих партнеров. Тем более своих конкурентов. Наконец, заповедь, которую я вспоминаю почти ежедневно: много денег достается тем людям, которые умеют ждать. Тем, кто ждать не умеет, достается еще больше.

Зал взорвался аплодисментами. Дробыш скромно поблагодарил слушателей за внимание и ушел куда-то за сцену.

Радченко нашел его в служебном помещении, где Дробыш, развалившись в кресле и задрав ноги на стол, жевал бутерброды и пил минеральную воду. Он ждал, когда кто-то из телохранителей принесет из автомобиля другой костюм и свежую рубашку.

– Привет, – не вставая, Дробыш протянул для пожатия вялую руку. – Рад познакомиться. Как выступление? Не слишком сумбурно?

– Все по теме, с настроением, – Радченко опустился в кресло напротив. – И все советы дельные, нужные. Зал был в восторге. Будто выступал не бизнесмен, а Элвис Пресли поднялся из могилы.

– Рад, что тебе понравилось, – Дробыш улыбался, не разжимая губ. – Твой босс Полозов мне звонил. Сказал, что ты удачно поговорил с прокурором. Но я хотел услышать подробности от тебя лично.

– Я высказал господину Чернову свои замечания. И объяснил, что я намерен делать, если дело в отношении вас не закроют. Он меня выслушал внимательно и… Он ничего не обещал. Потому что не любить давать обещания. Особенно адвокату. Даже если адвокат его старый приятель. Но я хорошо знаю Чернова. Это неглупый человек. Если он понимает, что его собеседник прав, то уступает. А в этом деле все козыри у вас на руках.

– Хм, хорошо хоть ты это понимаешь. Значит, нас уже двое. Еще хорошо, что не всех умных людей закопали на кладбищах. Что хоть кто-то еще жив… Твой прокурор, например. Это шутка, Дима. Вообще, черт побери, это хреновая история. Я до сих пор не верю, что какой-то жалкий учитель английского языка осмелится накатать на меня заявление в полицию. А какие-то полицейские возбудили дело. Меня в ту пору не было в Москве, поэтому я не смог замять эту историю в самом начале. До того, как о ней узнали газетчики.

– Думаю, скоро вопрос будет закрыт.

– Отлично, – одобрил Дробыш. – Ты знай, что у меня всегда найдется хорошая работа для тебя. У меня много адвокатов. Я даже их имен не помню. И, разумеется, не знаю, кто из них умный. И есть ли среди них умные люди – тоже вопрос. Короче, будешь работать со мной и в обиде не останешься.

Охранники принесли костюм, упакованный в специальный кейс, несколько сорочек и галстуков на выбор. Радченко уже хотел откланяться и уйти, но все-таки задал вопрос.

– А как идут поиски вашей падчерицы?

– Я называю Инну дочерью.

– Простите. Есть какая-то информация?

– Мы знаем, что в этой дикой истории принимал участие тот же гребаный учитель, – улыбка сошла с лица Дробыша. – Не представляю, что он там наплел Инне, что наобещал или как ее запугал… Но у него все получилось. Теперь картина похищения ребенка восстановлена. Этот сукин сын оставил машину на дороге, неподалеку от задних ворот, которыми пользуется технический персонал: уборщики, садовники, охрана. К воротам подходит узкая дорога. Камеры наблюдения там не установлены. Но этого и не требуется. Вечером выпускают собак. В тот раз шел дождь. И собак пожалели. Я оказался жертвой собственного либерализма. Позволял Инне слишком многое. А за учителями не приглядывал. А надо бы…

– Я уверен, что злоумышленника скоро найдут. И девочку вернут.

– Это все звенья одной цепи: обвинение меня в изнасиловании и похищение Инны, – сказал Дробыш. – Но я докопаюсь до правды. Глупо думать, что сама Инна решила убежать из дома. Я для нее как отец, воспитываю ее столько лет. Я показал ей мир: Рим, Париж, Нью-Йорк… Короче, мне позвонил большой полицейский начальник. И обещал, то не сегодня, так завтра этого урода найдут. И девочку тоже.

Дробыш выразительно посмотрел на часы. Радченко попрощался и ушел.

Через день Чернов сам позвонил Радченко, сказал, что еще раз просмотрел материалы уголовного дела, там много белых пятен, полиция сработала плохо. В частности, не проведены следствия действия на месте предполагаемого преступления, не назначены соответствующие экспертизы. А те экспертизы, что назначены, проведены непрофессионально. Они не ответили на главный вопрос: были совершены изнасилования или это плод воображения заявителя.

– Я вынес постановление о закрытии уголовного дела в связи с отсутствием события преступления, – сказал Чернов. – Вот так. Твоя взяла. Но я все-таки считаю, что… Хотя теперь это уже не имеет никакого значения. Собственно, я звоню по другому вопросу. Если у тебя свободна следующая суббота, может быть, перекинемся в теннис?

– Одну минуточку. Гляну расписание.