Вячеслав Жуков - Мастер харакири Страница 4

«На этот раз уже не отвертится. Эх, Колобок, Колобок!»

А мать и вовсе насела, хоть из дому беги.

– А колени? Почему колени в крови? Ты что, ползал по кровяной луже?

Лешка припомнил: кровь подтекала под колени, пока сидел возле умирающего Колобка. И опять соврал, не моргнув глазом:

– Это я упал. Можешь понять? И не надо приставать со своими вопросами. Мне не семнадцать лет. Просто…

– Просто ничего не происходит, – заявила мать и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

Лешка сел на корточки здесь же, в прихожей, прислонившись спиной к стене, достал из кармана пачку сигарет и закурил.

«А ведь мать права. Просто ничего не происходит», – подумал он, и на душе сделалосъ противно. Глядеть ни на что неохота. Сплошная полоса невезения. Столько всего привалило ему одному. Думал, вернется – и начнется у него другая жизнь, и будет в ней одно хорошее. Вот вернулся, а по судьбе прет черная карта.

Он закрыл глаза и тихонько застонал, чтобы мать не слышала.

«Ни хрена не могу понять, зачем мы туда поперлись? Олег так и не успел сказать. Труп в квартире. Потом и труп Олега. Все перемешалось, как в кино».

Лешка потушил окурок, встал и поплелся в ванную.

В последнее время по ночам отключали горячую воду. Но даже стоя под холодным душем, Лешка испытывал необыкновенное облегчение. И мысли появились трезвые.

«В конце концов, можно утром сходить в ментовку. Заяву сделать. Как ни крути, а я единственный свидетель. И мои показания могут что-то значить для розыска убийцы Колобка. Хоть и западло с ментами связываться».

Остаток ночи он проспал как убитый, даже не слышал, как мать уходила на работу.

Проснулся он оттого, что кто-то дотронулся до его руки. Вздрогнул и, не открывая глаз, инстинктивно схватил эту руку, готовый применить прием на перелом. Открыл глаза.

Мать сидела рядом на постели и плакала.

– Извини, ма! Я сделал тебе больно.

Мать взглянула на него так, что Лешка понял, она все знает.

«Ну и ладно. И хорошо. Нет смысла больше врать», – грустно подумал он. Может, не стоило врать и вчера. А сказать все, как было. По крайней мере, в смерти Колобка его вины нет.

Вытерев платочком с глаз слезы, мать сказала:

– Я тебе звонила минут сорок подряд.

Лешка воспринял это как укор, ответил виновато:

– Я не слышал. Спал. – И замолчал. Больше ни слова…

И мать молчала, выжидала, чего он скажет еще. Смотрела на его волевое, покрывшееся легкой щетиной лицо и думала, как повзрослел он за эти три года.

Поняв наконец, что он не заговорит о Колобке первым, сказала:

– Олега убили.

Она посмотрела в его глаза так выразительно, с таким нескрываемым укором за вранье, что Лешка, как провинившийся мальчишка, опустил голову и сказал тихо:

– Я знаю.

Он стал быстро одеваться. Натянул брюки, рубашку. Надо пойти умыться. И только хотел выйти из комнаты, мать сказала, ошарашив его:

– Говорят, нашли в подъезде.

– Что? В подъезде? – Лешка остановился в дверях и, не оборачиваясь, спросил: – Как в подъезде? Не может быть. – Он же хорошо помнил: убегая, оставил его мертвого в сквере.

«Неужели я ошибся? Бросил его, а он оказался живой. Дополз до подъезда». Лешка обернулся.

Мать смотрела на него со страхом.

– Да нет, ма. Тут совсем не то, что ты думаешь. Мы же с Олегом друзья. Я уверяю тебя, что не виноват в его смерти, – заговорил он, стараясь, чтобы мать поверила.

– у него в руке был нож, – она выдавала такие сведения, что Лешка удивлялся. И было отчего удивляться.

«Ну откуда у Олега нож? Напутала чего-то мать. Слушает сплетни», – подумал он и сказал:

– Не было у Олега никакого ножа.

Стал перебирать детали вчерашнего вечера. Уж не настолько он был пьян, чтобы не помнить. Он подошел, присел на кровать рядом с матерью.

– Откуда ты все это узнала?

– Во дворе у нас только и разговоров об этом. Милиции понаехало.

Насчет милиции Лешка пропустил мимо ушей. Не это сейчас важно. Сказал задумчиво:

– Так. Нормалек. У Олега нож. Не удивлюсь, если…

Тут нехорошая догадка пришла к нему. Труп в той квартире. На нем ножевая рана.

– А еще что говорят? – спросил Лешка, проявляя небывалый интерес к россказням. Раньше сплетни не интересовали его. Даже раздражали.

Но, как оказалось, из них тоже можно извлечь пользу. Хотя бы получить информацию.

– Где вы вчера были? – в свою очередь задала мать ему вопрос.

Лешка хмыкнул. Не понравился ее тон.

– Ну, в ресторане сидели. Потом… – он не договорил, все еще сомневаясь, стоит ли ей выкладывать, куда они заходили и про этот труп.

– Но Колобка нашли не в ресторане, – сказала мать.

Она терпеливо дожидалась от него правдивых объяснений.

– Из ресторана мы с Колобком пошли в гости к его знакомому.

– К знакомому Колобка? – подозрительно переспросила мать, как бы стараясь понять, где правда, а где ложь.

– Да. К знакомому Колобка. По крайней мере, мне так сказал Олег.

Видно, дослушивать его рассказ она не хотела и не дала договорить.

– Сынок, ты попал в нехорошую историю. Этот знакомый Колобка – известный криминальный авторитет. Заправлял всем тут.

Лешка вытаращил глаза. Все мысли точно перепутались. Даже в башке стало тяжело.

– Так вот его убили ножом, – подозрительно сказала мать.

– Ты что, ма? – Лешка догадался, к чему она сводит разговор, запротестовал.

– Да, да. Этот нож, говорят, нашли у Колобка, – как приговор произнесла мать, не отступая от своего убеждения.

Но и Лешка теперь понял, что должен заступиться за друга, хотя бы перед матерью, чтобы развеять ее подозрения.

– Олег никого не убивал. Понимаешь ты? А тот авторитет уже был убит до нас. Мы зашли в комнату, а он лежал на ковре весь в крови, – несколько громче, чем это следовало, заговорил Лешка, и мать его одернула.

– Не кричи. Не хватало, чтобы соседи услышали тебя, – сказала она, помолчала, потом с нескрываемым опасением в голосе добавила: – Ты был с Олегом…

Лешка встал, несколько раз прошел по комнате, потом сказал, остановившись перед матерью:

– Да. Я был с Олегом. Но Олег не убивал этого мужика. Я сам пока не могу во всем разобраться. Тут надо подумать. Олега убили в сквере, недалеко от того дома. И меня пытались убить. И убили бы, если б я не убежал.

Так неприятно было снова и снова проигрывать всю картину случившегося. А вот приходится.

«Может, кто-то из своих замочил этого раздолбанного авторитета, а все обставил так, будто его убил Олег? Ну неужели Колобок решится на такое. Хотя, когда я вошел в комнату, он уже сидел на корточках возле трупа. А может, он еще и не был трупом? Может, в самом деле Олег мочканул его, а нож спрятал от меня». Лешка знал, хуже нет, когда в душе появляются сомнения. Но тут счет идет не на жизнь, а на смерть, поэтому надо просчитать все. Кто может поручиться, что эти ублюдки не захотят и его прикончить. Ведь с Олегом они были вместе. И докажи этим задрипанным бандюкам, что к убийству ихнего лидера ты непричастен…

– Вот что, – заговорила мать, как заправский следак, – с Олегом был ты…

– Ну я, – Лешка вздохнул, терпеливо ожидая, что она еще такого выдаст.

– Олег убит, а ты живой. – Она замолчала, как бы давая ему время на раздумье и принятие правильного решения.

– Ты думаешь, менты могут его смерть списать на меня? – спросил Лешка.

– Во всяком случае, тебе лучше не ходить на похороны.

И вообще, лишний раз не стоит высовываться из дома. Нехорошо как-то у меня на сердце. Милиция не отступится, будет искать убийцу Колобка. А ты только пришел…

Лешка молчал. Вспомнил вчерашнюю мысль о добровольной явке в органы и сразу отогнал ее.

«Мать права», – думал он, но на похороны друга все-таки пошел.

Он почти не рисковал быть узнанным, хотя и был почему-то уверен: тот, кто стрелял в Колобка, тоже здесь. Но не волновался, вряд ли тогда в темноте убийца мог видеть его лицо. Как и Лешка не увидел лица убийцы.

Стоя у ограды, он смотрел, как в свежевырытую могилу опустили гроб. Как полтора десятка ментов, промокших от дождя, дали в воздух залп из автоматов, и от этого выстрела встревожилось воронье, с громким криком слетев с деревьев. И услышал, как забарабанили комья земли по крышке гроба.

у Лешки сжалось сердце. Он отвернулся и пошел с кладбища. А в голове не приживалась мысль о смерти друга. Так и казалось, вот сейчас он появится перед Лешкой, засмеется и скажет:

– Леха, не верь. Вот я, живой. А это все тебе привиделось.

Но он не появился и не сказал.

Вечером Лешка напился. Помянул друга как полагается. И, пьянея, чувствовал неудержимое желание отомстить.

В первую очередь Лешка решил сходить к тому дому и понаблюдать за «хатой».

«Чувствуется, здесь все завинчено по полной программе. Раз тот авторитет пригласил Колобка к себе, значит, между ними были неплохие отношения. И если проследить…» – рассуждал он, роясь в старом чемодане, где хранил домашний инструмент.