Нэнси Пикард - Потерянная невинность Страница 4

— Вот и молодец.

Мама снова зашлась в кашле и вернулась в постель.

Держась одной рукой за перила, а второй упершись в стену, Рекс слетел вниз по лестнице, схватил в охапку все, что пообещал маме надеть, и выскочил из дома. Отец и брат уже ожидали его в кабине грузовика. Патрик сидел на заднем сиденье, поэтому Рекс взобрался на переднее.

— Я думал, снега будет меньше, — заметил он, поворачиваясь к отцу.

— Чертовы синоптики! — проворчал отец. — Я бы их всех под суд отдал.

Его лицо, обычно красное из-за высокого давления и холерического темперамента, от едва сдерживаемого гнева и холода стало фиолетовым. Натан Шелленбергер с такой яростью включил первую скорость, что грузовик чуть не развернуло на обледенелой дороге.

— Тише, папа! — воскликнул Рекс, схватившись за приборную доску, чтобы не удариться головой.

Сзади послышался смех Патрика, которого швыряло по всему сиденью.

Фары выхватили из темноты выезд на шоссе. Их ожидал скользкий и опасный путь к первому пастбищу. «Если бы с нами была мама, она обязательно сказала бы что-то вроде «Давай постараемся не очутиться в канаве, Натан»», — подумал Рекс. Но ее с ними не было, и отец продолжал вести грузовик чересчур быстро и слишком рискованно.

Они знали, какие пастбища необходимо посетить, но пастбища были обширными, с множеством укромных уголков, где коровы любили производить свое потомство на свет. Довольно быстро им удалось обнаружить одну из «девочек». Стоя на коленях, она ревела от боли и натуги. Под руководством отца братья взялись ей помогать. Они работали слаженно и довольно быстро извлекли из роженицы ее детеныша — мокрого и дрожащего бычка. Не успела отойти плацента, как мамаша уже была на ногах и, обернувшись к новорожденному, принялась тыкать в него носом, пытаясь заставить подняться. Но покрытого кровью и экскрементами теленка била такая дрожь, что стоять самостоятельно он не мог. Патрик сгреб его в охапку и забрался в кабину грузовика. Рекс с отцом завели новоиспеченную мать в узкое стойло и тоже уселись. Отец включил обогреватель, и Рекс вдохнул резкий, животный и уютный запах новой жизни.

Гораздо медленнее они вернулись к хлеву, где и оставили мать с детенышем. Убедившись, что корова облизывает теленка, а он, в свою очередь, тычется ей в живот в поисках вымени, они поспешили вернуться в метель и холод, чтобы повторить операцию столько раз, сколько потребуется.

— Вон там, — сказал отец, указывая на холмик в снегу на равнине, где не было естественных причин для его существования. — Взгляните туда, ребята. Как, по-вашему, что это такое?

Они уже разыскали еще двух новорожденных телят. Один был в полном порядке, но второй успел замерзнуть.

Этот бугорок, похоже, говорил об очередной неприятности.

Холмик был абсолютно неподвижен, но отсюда Рекс не мог разглядеть, что это такое.

Даже когда отец направив туда свет фар, все равно оставалось неясно, на что они смотрят.

— Одному из вас придется сходить и взглянуть, — вздохнул отец.

— Твоя очередь, — ткнул Рекса в спину Патрик.

— Да пошел ты!

— Мне наплевать, чья очередь! — взорвался отец. — Быстро туда!

Патрик отпустил брату подзатыльник. Из-за холода это было гораздо больнее, чем обычно.

— Прекрати, Патрик! — взвился Рекс. — Тебе что, десять лет?

— Бегом! — взревел отец. — Или я вышвырну вас обоих и оставлю здесь!

— Не оставишь, — спокойно возразил Патрик. — Мама тебя за это убьет. Сходи, братишка. Если папа оставит здесь только одного из нас, маме будет намного спокойнее.

Рекс выпрыгнул из кабины. Борясь с пронизывающим ветром и лепящим в лицо снегом, он думал: «Если бы я поступил в университет, меня бы ни за что не выгнали».

Неуправляемый красавчик Патрик умудрился вылететь из Канзасского государственного университета в Манхэттене прямо в первом семестре. Он был дома уже неделю, но никто, кроме родных, не знал о том, что он вернулся. Рексу было стыдно за брата, и он не рассказал о его позоре даже Митчу и Эбби. «Паразит чертов!» — со злостью думал он о Патрике, который делал вид, что помогает на ранчо, в то время как всю работу продолжал выполнять Рекс.

Чем ближе он подходил к заснеженному холмику, тем все меньше тот походил на замерзшую корову или теленка.

Рекс чуть было не пнул бугорок носком ботинка, как вдруг странное тошнотворное чувство пронзило его. Это произошло за мгновение до того, как он осознал ужасную правду. «Человек!» — сообщил ему мозг. «Девушка!» — добавили глаза. Не в состоянии сложить воедино все детали этой жуткой головоломки, Рекс опустился на одно колено, в недоумении глядя на свою находку.

Обнаженная девушка лежала на боку, и январская метель укутывала ее снежным одеялом. Ее кожа была белой, как снег, а волосы — темными, как земля под ней.

Рекс машинально протянул руку и схватил девушку за худенькое плечо. Развернув ее лицом вверх, он ахнул. Казалось, девушка просто заснула. Рекс смотрел на ее полную грудь, на холмик живота с треугольником волос внизу, на стройные ноги, которые она поджала к животу, словно пытаясь согреться. Каким-то необъяснимым образом именно босые ступни придавали ей беззащитный вид. Между йог девушки Рекс заметил кровь. Она стекла по ее бедрам и окрасила снег в розоватый цвет.

Даже холодная и мертвая, она казалась Рексу самой красивой девушкой из всех, кого он когда-либо видел.

Боль, подобно пуле, разорвала его грудь, превратив восемнадцатилетнее сердце в открытую рапу.

— Это теленок? Что ты тут нашел? — спросил подошедший отец. — Бог ты мой! — услышал Рекс громкий и одновременно сдавленный возглас.

Он почувствовал, что его поднимают, ставят на ноги и отталкивают в сторону.

Теперь, не сводя глаз с девушки, на коленях в снегу стоял отец.

— Господи! — снова сказал Натан Шелленбергер, поднял голову и посмотрел на Рекса так, словно тот мог ответить на все его вопросы. — Ты ее знаешь?

Рекс тупо покачал головой, отрекаясь: «Нет!»

— Позови брата.

Но когда Рекс вернулся с Патриком, отец не стал спрашивать, знает ли он умершую. Он хотел, чтобы сыновья помогли ему отнести девушку в грузовик. Все трое были рослыми и сильными, но из-за неловкой позы, в которой она замерзла, ни один из них не смог бы сделать этого самостоятельно. Отец приподнял ее голову и плечи, Патрик взялся за ноги, а Рексу пришлось сделать над собой усилие, чтобы просунуть руки ей под бедра. Все это выглядело так странно! А самым странным было то, что они несли ее в полном молчании. Рекс, пока шел с Патриком от грузовика к отцу, уже успел рассказать о том, что произошло.

— Господи Иисусе! — прошептал тогда Патрик. — Какого черта! — И спросил: — Кто она? Мы ее знаем?

У Рекса кружилась голова, губы немели от ужаса и холода, и он не ответил ни на один вопрос брата. Когда они подошли к отцу и Патрик ее увидел, то тоже умолк.

Снег шел так сильно, что Рекс уже не понимал, где находится.

Ему казалось, что они превратились в гигантских астронавтов и движутся сквозь бескрайнее пространство космоса среди триллионов крошечных сияющих звезд. Спотыкаясь и оступаясь, они сражались с ветром и снегом. Несколько раз Рексу казалось, что сейчас он уронит девушку. Несколько раз его чуть не стошнило.

У грузовика они в нерешительности остановились, не зная, что делать дальше.

— Придется положить ее в машину, — пробормотал отец.

Рекс помог поднять застывшее тело в кузов и уложить его между задней стенкой и пятидесятифунтовым мешком с кормом. Все это казалось ему таким нелепым и напрочь лишенным уважения к смерти, хотя отец и накрыл покойницу мешковиной. Но Рекс понимал, что ответом на вопрос «А что им еще оставалось делать?» было единственное слово: «Ничего». В Смолл-Плейнс не было больницы, поэтому вызвать «скорую» они не могли. Точно так же нечего былой надеяться на то, что Мак-Лафлины из похоронного бюро пришлют на занесенное снегом пастбище катафалк.

Уже в кабине отец проворчал:

— Я завезу тебя домой, Рекс.

— Зачем? Куда вы едете?

— Не можем же мы на всю ночь оставить ее в кузове грузовика, сын. — Кроме сарказма, Рекс уловил в голосе отца сочувствие. — Только ничего не рассказывай маме. Я это сделаю сам.

— Да, сэр.

Слово «сэр» выскочило у него неожиданно. Иногда Рекс называл так отца, когда тот из владельца ранчо превращался в правоохранителя.

— Мы потревожили место преступления, верно? — спросил Рекс, обращаясь уже к шерифу.

— У нас не было другого выхода. Мы не могли ее там оставить.

— Почему? — угрюмо поинтересовался Патрик.

Отец поднял глаза к зеркалу заднего вида и несколько раздраженно бросил:

— Подумай сам. Забыл о койотах?

Рекс вздрогнул и сгорбился на сиденье.

— Снег уничтожит такие улики, как следы, — продолжал отец, — но он может кое-что сохранить.