Андрей Поповский - Каратила. Книга 1. Первый раунд Страница 4

– Куда пошел! Куда пошел! Скотина! Ты почему не на уроке, а ну-ка быстро марш в класс. Что давно отца в школу не вызывал? Смотри мне, а то я тебе устрою веселую жизнь…

Особенно от него доставалось ученикам младших классов, которые боялись директора просто до икоты. Со старшеклассниками он был уже поаккуратней. По школе ходили глухие слухи, что за сволочной характер, пару лет назад, бывшие ученики подстерегли его вечером в темном переулке и хорошенько накостыляли по шее, так что Пигмей ходил целую неделю в темных очках, пряча отливающие всеми цветами радуги фингалы под глазами. Но все же, колы и двойки директор все так же исправно лепил направо и налево, и родителей в школу вызывать не стеснялся и поэтому злить его, никому не хотелось.

На следующий день класс сдавал зачет по физкультуре. Денек выдался теплым и солнечным, поэтому урок проходил на улице. Девчонки сдавали бег на сто метров, а мальчишки – подтягивания.

– Андреев, когда же ты научишься подтягиваться?! – надрывался физрук Георгий Романович. – Висишь как сосиска. Мне даже тройку тебе поставить не за что. Как же ты в армию пойдешь? Все, слезай горе луковое. Следующий…

Егор уныло спрыгнул с турника и подошел к группе одноклассников, ждавших в сторонке.

– Что каратила, не научил тебя дядя-десантник подтягиваться?! Ну да, зачем тебе это надо! Ты, наверное, все это время учился головой кирпичи ломать, один раз промазал и фонарь под глаз себе заработал, – заявил Марат Тедеев, только что подтянувшийся пятнадцать раз и сдавший зачет на «отлично».

Все вокруг рассмеялись, а Игорь Хван вдруг сказал:

– Слышь, пацаны, до меня новость дошла, что у нас на стадионе «Динамо» открывается секция каратэ. Там объявляют набор, может, сходим вместе и запишемся?

– Бреши больше! Каратэ ведь у нас под запретом, – скептически хмыкнул Марат.

– Я те точно говорю. Там под видом подготовки к службе в армии будут преподавать каратэ, правда, это платно – пять рублей в месяц.

Пацаны дружно загалдели:

– Ну, пять рублей – не так уж и дорого. Можно, конечно, сходить и попробовать записаться.

– Ну да, можно попробовать.

Егор толкнул локтем Сашку Петрова.

– Ну что, давай тоже пойдем?

– Ага, Славка тебе один глаз подбил, а там и вовсе оба выбьют.

– Да брось ты подкалывать. Пойдем, интересно же.

– Нет, братва, там не все так просто. Мне говорили, что там отбор будет, – охладил пыл одноклассников Игорь.

– Какой отбор?

– Обычный. Наверное, как всегда, будут проверять физподготовку – отжимания, подтягивания, растяжку или еще что. Наберут всего одну группу, человек двадцать-тридцать, а желающих стопудово много набежит.

– Слышал? – спросил Сашка Егора. – Ты вон как сосиска болтаешься на турнике, а туда же, на каратэ записываться!..

– Я научусь подтягиваться.

– Ага, за столько лет никак не смог научиться, а тут «научусь», – подхватил Марат, услышавший последние слова Егора. – Слышь, Игорь, а когда записывать-то будут?

– Через две недели в воскресенье в три часа дня на стадионе будет общее собрание, вот на нем и сделают отбор претендентов.

– Так, а что мы сачкуем, голуби? – раздался окрик физрука – А ну быстро на дорожку! Вам еще стометровку сдавать.

Мальчишки нестройной толпой побрели на беговую дорожку.

Утром Егор буквально за шкирку вытянул себя из постели и в первый раз в жизни пошел на утреннюю пробежку. Отец с матерью, собиравшиеся на работу, увидев, что сын в кои-то веки собрался на утреннюю зарядку, только удивленно хмыкнули, мол, надолго ли тебя хватит, но он, не обращая внимания на их скептицизм, выскочил за дверь. Парень быстро перешел через железную дорогу, проходившую рядом с их двором, и вышел к лесополосе, начинавшейся прямо за железной дорогой. Он пробежал для разогрева в среднем темпе несколько кругов по грунтовой дорожке, огибавшей частные участки, засаженные картошкой и прочими овощами, а потом повис на самодельном турнике, который соорудили в лесополосе энтузиасты-физкультурники.

Егор дергался изо всех сил, пытаясь подтянуться, но выходило паршиво. Максимально напрягая мышцы, он смог согнуть руки только до половины, едва коснувшись перекладины макушкой. Он походил вокруг турника и попробовал отжаться от земли. Вышло немного – всего восемь раз. От злости на свое бессилие и никчемность ему хотелось расплакаться.

Егор походил по поляне, со злостью поглядывая на турник, а потом, решившись, снова запрыгнул на перекладину. Извиваясь как змея и отчаянно велосипедя ногами, на этот раз он смог подтянуться – и это в первый раз в жизни! Егор спрыгнул с турника и от возбуждения и радости дико заорал. Он снова попытался отжаться от земли. На этот раз получилось десять отжиманий. Потом он поприседал с небольшим камнем на плечах и снова подошел к турнику.

Худенький и низкорослый подросток с тонкими как спички руками, почти лишенными мышц, раз за разом повисал на турнике, дергался всем телом и дрыгал ногами. В конце концов, он все же смог подтянуться три раза подряд, пусть не чисто, пусть не до конца, но смог! Домой он летел как на крыльях. Радость оттого, что у него что-то получилось, переполняла его душу.

Вечером Егор опять пошел к турнику. Теперь он пытался действовать по системе – сначала бег, затем разминка, после подтягивания, отжимания и приседания с камнем на плечах, потом все повторялось несколько раз. В конце он попробовал потянуть ноги на шпагат. Получалось плохо, но парень не сдавался, скрипя зубами от боли и пытаясь опуститься пониже.

Утром следующего дня Егор еле поднялся. Ему казалось, что у него болит каждая клеточка тела. Ныли руки, на покрасневших ладонях образовались огромные водянистые мозоли, болел пресс, ноги подкашивались. При мысли о том, что сейчас ему снова нужно выйти на пробежку, Егору захотелось повеситься. Невероятным усилием воли он заставил себя встать и, кое-как умывшись, поплелся на зарядку. Сегодня у него ничего не шло. Бежал он кое-как, подтянуться больше одного раза никак не получалось. О приседаниях было страшно думать, так болели ноги и тянуло в паху после вчерашней растяжки. Дергаясь на турнике, Егор содрал мозоли на ладонях, и попытки подтянуться давались ему только со слезами на глазах и закушенными до крови губами.

В школе Егор всячески прятал от одноклассников содранные ладони, но на его несчастье, на последней перемене Юра Ходаков заметил кровавые мозоли на его руках.

– Обратите внимание, до чего сексуальная невоздержанность доводит некоторых наших товарищей, – указывая на ладони своей жертвы, громко на весь класс заявил он. – Егор, ты бы не усердствовал так сильно, а то не только до крови – до костей сотрешь ладони. А еще говорят от этого на ладошках волосы растут…

Весь класс так и грохнул от дружного хохота. Егор от стыда был готов провалиться под землю, но быстро собравшись, ответил Ходакову:

– Ну да, кому как не тебе должно быть известно о пользе онанизма для юного неокрепшего организма. Это ведь ты у нас любитель подглядывать в женскую раздевалку – напомнил Егор недавний случай, когда физрук отловил Ходакова подглядывавшего за переодевающимися десятиклассницами, а потом отчитал его перед всем классом – вот теперь я просто иду по твоим стопам, сбрасывая напряжение для улучшения соображения. Правда в отличие от тебя опыта у меня маловато, вот и стер руки немного.

Все засмеялись уже над Ходаковым.

– Ты это кому сказал? Тебе что, под второй глаз фонарь поставить? – Ходаков попытался подскочить к Егору, но его удержал Тедеев.

– Тебе сказал. А что, не понятно? – не вставая с места ответил Егор.

– Ну сука, после уроков тебе конец.

– А, ты за мой конец не волнуйся, главное свой ненароком не оторви. – снова не полез за словом в карман Егор.

Ходаков отчаянно стал вырываться из рук державшего его Тедеева с явным намереньем сейчас же расквитаться с обидчиком, но тот крепко держал Юру уговаривая его «ты что совсем сдурел что ли, вон уже звонок прозвенел, сейчас Пигмей зайдет и обоих на хрен выгонит». Ходаков успокоился и, кинув многозначительный взгляд на Егора, пошел на свое место, потому что, в класс уже заходил директор.

Егор сидел на своем месте и с тоской думал, что ему придется после уроков драться с Ходаковым. Иллюзий на свой счет он не испытывал. Преимущество было не на его стороне, Ходаков был гораздо крупнее и сильнее Егора.

После уроков оба девятиклассника, сопровождаемые небольшой кучкой возбуждённых предстоящим развлечением мальчишек, пошли в спортивный городок, расположенный на заднем дворе школы, сразу за футбольным полем. Это уединенное местечко активно использовали для выяснения отношений многие поссорившиеся ученики. Оно находилось на отшибе и перекрывалось спортзалом, поэтому из окон школы нельзя было увидеть, что там происходит.

Когда враждующие стороны подошли к городку, оказалось, что место уже занято. Там удобно расположилась местная элита – Тюфяк, Чера и Кабол. Эта троица сидела на скамейке, стоявшей около кирпичного забора, отделявшего школу от частных домов. Они пили дешевый портвейн из горлышка и играли в карты на отжимания. Все эти парни, были яркими представителями второгодников, тунеядцев и хулиганов, на которых не действовали никакие социалистические меры социального и педагогического воспитания. Они даже пользовались некоторым мрачным авторитетом в учительской среде. Например, когда паче чаяния, по какой-то неведомой причине, кто-либо из этой троицы все же посещал занятия в школе, почти все учителя немного заискивали перед ними, боясь, что те, не дай бог, пошлют их при всех в пешее эротическое путешествие по известному адресу, или хуже того, подстерегут в темной подворотне вечером. Исключение составляли учителя физкультуры, английского языка и военрук, которые были мужиками здоровыми, жесткими и сами могли и послать, и дать в морду так, что мало не покажется. Когда кучка девятиклассников подошла к городку и расположившимся там местным хулиганам стала ясна цель их прихода, они тут же приняли деятельное участие в происходящих событиях. Тюфяк – семнадцатилетний рыхлый и толстый парень, с грязными сальными волосами неопределенного цвета, одетый в мешковатые штаны и мятую рубаху, вытерев грязные руки о штаны, развалился на скамейке, изображая главного судью. Кабол и Чера похожие на братьев – оба тощие и черноволосые. Один повыше, а другой пониже с беломоринами в зубах, одетые в неопределенного цвета спортивные штаны и майки безрукавки, хитро переглянувшись, разошлись по углам волейбольной площадки давать наставления Егору и Ходакову.