Чингиз Абдуллаев - Осуждение истины Страница 4

Когда обед закончился, автомобили снова понеслись в сторону моря, минуя живописнейшие места — низменные равнины и лесистые холмы. К вечеру они проехали Кретингу и, не доезжая до Паланги, резко свернули направо. К вилле Ференсаса они подъехали в половине двенадцатого ночи, когда на небосклоне уже светилась полная луна.

В доме их ждали. Несмотря на усиливающийся ветер вся вилла была ярко освещена, словно рождественская елка. Гости высыпали из машин, разминая уставшие ноги. В дверях их встречала хозяйка дома. Высокая миловидная женщина лет тридцати с округлыми формами. Красиво изогнутые брови, тонко вылепленный носик, пухлые щечки с ямочками — она была воплощение женственности.

— Здравствуй, Рита, — мелодичным голосом сказала женщина.

— Здравствуй, Эльза, — женщины поцеловались. Батуев, подойдя следом, также поцеловал хозяйку в щеку. Абуладзе заметил, как дернулась при этом Рита Батуева.

— Проходите в дом, — предложила Эльза, беря под руку Риту и Батуева, но банкир обернулся к своим попутчикам со словами:

— Они приехали со мной, — это было сказано очень твердо. Очевидно, большие деньги еще не испортили его окончательно. Или бывший фарцовщик привык уважать всех, с кем он работал. — Мой секретарь — Ольга, — представил он девушку.

— Мы знакомы, — приветливо кивнула ей Эльза Ференсас.

— Это прибывший со мной эксперт Тенгиз Абуладзе.

— Добрый вечер, сударыня, — кивнул Абуладзе.

— Здравствуйте, — сказала она, мило улыбаясь, — вы, наверно, из Грузии?

— Из Москвы, но вы отчасти правы — я грузин.

— Очень приятно.

— Александр Мошерский, начальник охраны нашего банка, — сам представил своего спутника Батуев. — Но с ним вы, кажется, знакомы.

— Да, — немного напряженно кивнула она, — немного.

— Идемте в дом, — закричал Ференсас, хватая за плечи обеих женщин. — Поживее, мы все страшно проголодались.

Яков Годлин уже распоряжался охранниками, что-то приказывал водителям. Машины развернулись и поехали в другую сторону.

— Разве водители не остаются здесь? — удивился Абуладзе, обращаясь к Годлину.

— Нет, — ответил тот, даже не удосужившись объяснить, в чем дело.

Абуладзе пожал плечами, но не стал ничего переспрашивать. И вошел в дом, пропуская вперед Ольгу.

Всех прибывших разместили в гостевых комнатах. Лучшую комнату, расположенную в левом крыле здания на втором этаже, отвели супругам Батуевым. Рядом с ними, напротив их спальной, находились две комнаты для гостей. Их отдали Абуладзе и Ольге. Еще одну комнату, боковую, примыкавшую к большой спальне, выделили Мошерскому.

В правом крыле здания лучшую комнату, вернее, самую большую, занимали супруги Ференсас. Кто жил напротив, в трех других комнатах, Абуладзе не знал. Он лишь увидел, как одну из комнат, как раз рядом с большой спальной, открывает своим ключом Яков Годлин, поднявшийся вместе с ним на второй этаж.

Абуладзе, разложив свои вещи, умылся, переоделся и вышел на балкон. Отсюда открывался удивительный вид на долину и нависшую с правой стороны леса скалу, к которой почти вплотную примыкала вилла Ференсаса. Луна освещала всю местность вокруг. Абуладзе подумал, что еще более прекрасный вид открывается из окон спальной комнаты Батуевых, которым отвели лучшую из комнат. Их два балкона словно висели над бездной, выходя к морю. Он еще раз посмотрел на едва различаемые внизу деревья и вышел в коридор, чтобы осмотреться.

Он как раз спускался вниз по лестнице, когда столкнулся с миловидной молодой женщиной, поднимавшейся наверх. У нее было непропорционально большое лицо, крупные глаза, четко очерченные скулы. Несмотря на подобное несоответствие, а может, благодаря ему, она была своеобразно красива. В ней чувствовалось смешение восточной и западной крови.

— Здравствуйте, — улыбнулась незнакомка.

— Здравствуйте, — кивнул Абуладзе, — вы не скажете, куда мне идти?

— В правой части на первом этаже гостиная, — пояснила она, — а в левой — кабинет Арнольда и библиотека, где можно курить. Вы курите?

— Нет, — вздохнул Абуладзе, — в моем возрасте это, говорят, вредно.

— Ну и правильно делаете, — она говорила по-русски почти чисто, с едва уловимым акцентом.

— Вы здесь живете? — спросил Абуладзе.

— В правой стороне, — показала она на дверь рядом с комнатой, где разместили Якова Годлина.

— Значит, ваша комната в другой стороне, рядом с хозяевами дома, — кивнул он.

— Да. У нас так принято. В южной части здания обычно живут гости. Очень приятно. Карина Виржонис, — представилась женщина.

— И мне приятно. Тенгиз Абуладзе. — Он пожал прохладную руку девушки и пошел вниз.

Через полчаса в гостиной за большим столом собрались хозяева виллы и гости. На этот раз порядок соблюдался достаточно строго. Во главе стола друг против друга сидели обе пары — хозяева и их гости. Чуть дальше разместились четверо остальных. Абуладзе — рядом с Годлиным, напротив оказались Мошерский и Ольга, причем Ольга невольно оказалась рядом с Ритой Батуевой, которую явно нервировало такое соседство. Абуладзе, сидевший между Годлиным и хозяйкой дома, напротив, чувствовал себя вполне комфортно. Женщины успели переодеться к ужину. Даже мужчины поменяли рубашки и надели другие галстуки. Мошерский, правда, был вообще без галстука, а Годлин, похоже, даже не нашел нужным поменять рубашку. Или у него была пара одинаковых. Сам Абуладзе оставался в своем сером мешковатом костюме, в свежей рубашке, но тоже без галстука. Он не мог заставить себя постоянно носить галстук и надевал его лишь в случае необходимости строгого соблюдения этикета. За столом говорили только хозяева дома, остальные предпочитали молчать.

Стол обслуживали две девушки в строгих темно-серых платьях с белыми передниками. Они молча подавали еду, стараясь даже передвигаться бесшумно. Абуладзе обратил внимание, как реагировали девушки на реплики гостей. Если одна еще как-то выражала свое отношение к беседе, то вторая явно вообще не понимала ни слова по-русски.

— Раньше сюда добираться было гораздо удобнее, — говорил хозяин дома, — мои гости прилетали в Ригу, доезжали на поезде до Мажейкяйя, откуда легко можно было попасть в Палангу. Но после того как стали выдавать визы, в каждую страну требовалась уже своя особая, если вы гость из России. Гораздо удобнее, если вы прилетаете из Германии или Швеции. Тогда можно прилететь в Ригу и ехать до нас на машине. Мистер Дуарте обещал прилететь завтра утром. Завтра мы с Яковом поедем за ним в Ригу и привезем его сюда.

— Может, мне тоже съездить вместе с вами? — предложил Батуев.

— Нет, — возразил Арнольд, — тебя не пустят. У тебя нет латвийской визы. Нужно было оформлять ее в Москве. Но ты не волнуйся, я привезу его целым и невредимым.

— Он такой скучный человек, — вмешалась Рита Батуева, — в прошлом году он был у нас. По-моему, он вообще не умеет разговаривать. Только улыбается и говорит «йес, миссис».

Все рассмеялись.

— А вот Эльзе он нравится, — неожиданно заметил Арнольд, — она считает его настоящим джентльменом.

— Ей вообще нравятся все иностранцы, — засмеялась Рита.

— Нет, — сказала Эльза несколько напряженным голосом, — не все. Мне нравятся порядочные мужчины.

— Какой он порядочный, — возразил Батуев, — он настоящий хищник. Попади только в руки, и он выжмет из тебя все соки. Когда мы обсуждали с ним вопрос о кредитах в прошлом году, он дожал меня так, что я не мог пикнуть. Настоящий киллер по финансовым вопросам. Мы с ним договаривались о нашей встрече еще три месяца назад, и он сам предложил встретиться здесь, в Литве, чтобы не прилетать лишний раз в Россию. Чтоб не светиться, он не хочет, чтобы все знали о наших встречах. Слишком осторожен.

— Эльзе действительно нравятся только иностранцы, — поддержал Риту Арнольд, — а наши местные мужчины ей вовсе не интересны. Вот, например, Якова она не очень жалует, хотя делает вид, что он ей безразличен.

Абуладзе взглянул на Годлина. Тот продолжал спокойно жевать, словно сказанное к нему никак не относилось. Эльза вспыхнула.

— Твои шутки, Арнольд, неуместны, — заметила она, зло сверкнув глазами..

— У нас тоже бывают свои проблемы, — примирительно заметил Батуев, — моя жена, например, не выносила одну из наших горничных. Не любила ее на каком-то подсознательном уровне, до тех пор пока мы не обнаружили, что эта горничная клиптоманка, она воровала все, что плохо лежало. Она не пыталась украсть ценности или деньги, но могла стащить грошовую булавку или ручку. Нужно доверять женской интуиции.

— Надеюсь, Яков не будет воровать наших булавок, — пошутил Арнольд, и все громко рассмеялись. Годлин продолжал молча есть. Его ничего не могло вывести из себя.

— Думаю, что нам нужно заранее продумать стратегию наших встреч, — предложил Арнольд, — мистер Дуарте прилетает на два дня, и мы должны выжать из него все возможное.