Евгений Сартинов - Криминальный гамбит Страница 4

— Вот это да, — пробормотал он опять. — Где у вас телефон?

— У меня в ординаторской, — ответил доктор.

— Мне надо срочно позвонить. Торопливо набрав номер, Юрий сообщил:

— Мелентьев, слушай сюда. Нашлась Ольга Орлова. Да-да, именно она, ножевое ранение и черепная травма. Давай сюда бригаду Колодникова

Глава 3

Весть о том, что нашлась Ольга Орлова, мгновенно разнеслась по всему ГОВД.

Ольга была не только молодой, красивой девушкой — она была победительницей первого городского конкурса красоты. Удивительно было ее исчезновение ночью, с банкета, сразу после награждения. Когда утром на следующий день лично к полковнику Фомину, начальнику ГОВД, пришли родители девушки, тот поначалу не смог сдержать ухмылки:

— Ну что вы так волнуетесь, найдется ваша дочка, никуда не денется. Банкет затянулся, потом поехали за город, на дачу к кому-нибудь из спонсоров, например.

— Как вы можете?! — вспыхнула от негодования мать Ольги, Анна Владимировна. — Моя дочь — приличная девушка. Она хочет закончить университет, а потом уже думать о замужестве. Если она задерживалась, то нам непременно звонила:

«Милая, какое замужество, — ехидно подумал Фомин. — Сразу видно оторвавшуюся от жизни интеллигенцию. Твоя дочь сейчас, поди, отрабатывает свою победу в постели кого-нибудь из членов жюри».

Родители Ольги ушли ни с чем.

Фомину все-таки пришлось отдать приказ о розыске девушки, но она словно в воду канула. Оперативники рыскали повсюду, но безуспешно. Вопреки ожиданиям начальника ГОВД, у всех так называемых «спонсоров», в основном кавказского происхождения, Ольги не было. Обсуждая исчезновение первой красавицы на совещании с замами, Фомин удрученно заключил:

— Намучаемся мы с этой девицей.

Дело завертелось с невероятной быстротой, потому что сам мэр Кривова Александр Иванович Стародымов позвонил Фомину и поинтересовался ходом расследования. Волнение его можно было понять: он лично вручал награду победительнице конкурса, и сюжет этот был показан по областному телевидению.

Мэр прекрасно представлял себе ехидные комментарии журналистов по поводу пропавшей мисс.

В преддверии перевыборов городского головы подобная реклама ему была ни к чему. В городе его называли не мэром, а бургомистром, тем самым, видимо, стараясь придать Кривову некий европейский статус. Александр Иванович царствовал в городе уже несколько лет и в ближайшем будущем никому не собирался уступать свое кресло, поэтому и взял дело об исчезновении Ольги под личный контроль.

Старший лейтенант Ковчугин, заместитель начальника роты патрульно-постовой службы, одним из первых узнал от дежурного, что Орлова нашлась. Он побежал в свой кабинет, схватил телефонную трубку и торопливо набрал домашний номер.

Когда отозвался сонный женский голос, лейтенант с усмешкой начал выговаривать:

— Все спишь? Я тут на тебя пашу как вол, а ты дрыхнешь целыми сутками.

— Ой, не смеши, ты пашешь на меня! — насмешливо отозвалась далекая собеседница Ковчугина. — Что ты такого напахал? Опять какая-нибудь пьяная драка?

Ковчугин сразу представил себе Ленку, как всегда, в короткой ночнушке, ее потрясающие ножки, и ему нестерпимо захотелось домой. Елена и Ковчугин не торопились узаконивать свои отношения, считая, что два года добровольной совместной жизни значат гораздо больше, чем какой-то штамп в паспорте.

Михаил продолжал интриговать свою подругу:

— Нет, в этот раз кое-что поинтереснее.

Сделав паузу, Ковчугин торжественно закончил:

— Орлова нашлась.

— Что, труп? — спросила Ленка, и Михаил услышал в трубке ее возбужденное дыхание.

Он невольно улыбнулся, хорошо зная свою подругу, — для нее это сообщение прозвучало как выстрел стартового пистолета для спринтера.

— А вот и нет. Жива, но ранена и без сознания.

— Где же она была и что с ней произошло?

— Больше ничего не знаю. Остальное — твоя забота. Ну как, не зря я тебя пробудил?

— Молоток! — чмокнув микрофон, Ленка бросила трубку и начала торопливо одеваться. Всю свою сознательную жизнь двадцатичетырехлетняя Елена Брошина посвятила журналистике. Лет с тринадцати начала писать в местную газету, потом закончила институт и стала работать корреспондентом, подвизаясь сразу в нескольких областных газетах, а с прошлого года и на телевидении. Именно она снимала первый кривовский конкурс красоты для областной телекомпании «Скат», а потом и репортажи об исчезновении Орловой с собственными острыми комментариями.

Через полчаса после звонка она уже находилась в приемном покое больницы и моментально умудрилась взять интервью у того же самого доктора Аркадия Михайловича.

В тот же вечер репортаж Брошиной вышел в эфир, но в самом Кривове его мало кто видел. За пять минут до его начала в большей части города вырубился свет.

Гораздо больший эффект вызвала небольшая заметка Елены в местной газете, поступившей в продажу следующим утром.

Случайно ее прочитал Шурик, «доставивший» Орлову к Бурлаку. Решив поправить здоровье пивком, он разложил на столе первую попавшуюся газету с целью почистить на ней тарань и глазами машинально уперся в заголовок «Криминальные новости». Сообщения о взломанных гаражах и срезанных проводах не вызвали у него интереса, но самый большой сюжет колонки заставил его буквально подпрыгнуть на месте. Коротко выругавшись, он спросил вошедшую на кухню мать:

— Мать, это за какое число газета?

— Эта? Да это же новая совсем, сегодняшняя! Ты что это устроился тут со своей воблой, мы ее еще не читали! Отец ругаться будет…

Она продолжала что-то ворчать, а Шурик уже рванул в свою комнату, прихватив телефон на длинном шнуре. Пару минут он не решался набрать номер, но потом все-таки начал крутить диск, потея от накатившего ужаса.

Не только понедельник, но и вторник оказался для Астафьева днем тяжелым.

Нет, похмельный синдром на этот раз не мучил лейтенанта. Случилась большая неприятность: на работу вышел его непосредственный начальник, майор Мазуров.

Вчерашний разговор на повышенных тонах с главврачом отделения о нарушении режима не прошел даром, конфликт разрастался как снежный ком, и Мазурова выписали. Ивана Михайловича это нисколько не огорчило, а, наоборот, обрадовало.

Язва его окончательно успокоилась, так что в семь утра он был на боевом посту, а ровно в восемь начал разнос своему подчиненному.

— Так, и это все? — спросил он, поднимая тоненькую папку с делом Орловой.

— А что, разве мало? — искренне удивился Астафьев.

— Мало. Ты не сделал и половины положенной работы.

— Как это?

— А вот так! Ты опросил одну медсестру, а где остальные, кто дежурил, когда поступила Орлова, врачи, санитары? Важна любая информация, и ты это прекрасно знаешь!

— Но их уже не было.

— Что они, померли, что ли? Надо было взять телефоны, адреса, опросить, может, кто-то знает этого парня, который привез Орлову.

— Поднимать людей после ночного дежурства?

— Ну и что?! Работа у тебя такая.

— Да она придет в себя и сама все расскажет! — возмутился Астафьев.

— А если не придет?

— Врач говорит, что они надеются…

— Врач! А если он такой же врач, как ты опер?

Астафьев помрачнел, предчувствуя продолжение разноса.

Вместе они работали два года, и все это время Мазуров постоянно пенял лейтенанту, что тот халтурно относится к своей работе. Оба они занимались поисками пропавших без вести людей и укрывающихся от правосудия нарушителей закона. Сам майор отличался редкой въедливостью и был из племени трудоголиков.

На работу он приходил чуть свет, а дома появлялся лишь поздним вечером.

Астафьев же четко соблюдал трудовое законодательство: от и до. Мазуров признавал его ум, энергию, умение вывести людей на откровенность, но кроме этого требовал полной самоотдачи. Начальник забывал, что лейтенант молод и, кроме работы, у него существует еще и бурная личная жизнь. Большой поклонник женского пола, Юрий постоянно заводил скоротечные и фатально невезучие романы.

Такими они были по причине удивительного умения лейтенанта «западать» на замужних женщин…

Как и предполагал Астафьев, разнос продолжался.

— Ты даже не выяснил, как Орлова попала в больницу. Что, этот бомж в автобусе ее вез? Или на руках по городу тащил? Была машина, я уверен. Эту версию ты совсем не отработал.

Наконец Астафьеву удалось вставить слово:

— Иван Михайлович! Но я же бригаду в больницу вызвал, Колодникова с его орлами. Вычислил он машину, вы правы: кто-то из приемного курил на улице и видел, как мужик этот с Орловой из старенького «Москвича» вылез, четыреста двенадцатого. Таких в городе единицы, а может, вообще одна. Водилу найти элементарно.

— Ну вот видишь! А сам что не подключился? Знаешь ведь, людей мало.

— Иван Михайлович! У меня на десять была назначена встреча в морге с родственниками Перфилова.