Андрей Кивинов - Зона личной безопасности. Тревожная кнопка Страница 4

– А чего я не так сделал-то?

– А ты еще не понял?! Запомни, милый мой, – Сычев кончиком галстука вытер слюну с подбородка, – прежде чем брать с человека заявление, поинтересуйся, чего он хочет. Спросил?

– Так там грабеж! По любому пришлось бы брать.

– Да что ты говоришь?! А если он от любовницы шел, и ему эти уголовные дела как серпом по бубенцам… Или, вообще, в курсе, кто его грабанул… Эх… А нам глухарь по тяжкому! Да еще перед итоговым совещанием за квартал!

– Если б не хотел, не написал бы…

Аргумент не прошел. Крылья в очередной раз стукнули по бедрам.

– А вы-то что не подсказали? – Пингвин перевел строгий взгляд на сидящих возле стены коллег Михалева – работающих с Сергеем на опорном пункте участковых Сапрыкина и Машкова.

– Так думали, Серега знает, – буркнул последний, вечно хмурый майор, напоминавший профессора Мориарти из отечественного фильма, – не первая же телефонограмма.

– Знает… Если вместо службы халтурить, то скоро свое звание забудешь!.. Кто, вообще, этот потерпевший? – Грозный клюв снова повернулся в сторону Михалева.

– Работяга… Строитель. Срубы делает, бани.

– Значит, дерево, – заключил шеф, – иди, как хочешь с ним договаривайся, но чтобы глухаря нам не было.

– Анатолий Сергеевич, а почему мне материал?

– А кому?!

– Операм… Тут же без лица… Неочевидное.

– Ты напортачил, а операм разгребать? Нет уж, милый мой! Сам давай! Завтра же поезжай в больницу! Садись.

Сергей опустился на стул. Он, конечно, уже разбирался с подобными материалами. Но все они были «с лицами». Муж жену побьет или сосед соседа. Всё очевидно. И вчера, передавая ему материал, дежурный сказал, что мужик знает, кто его отдубасил. Потом выяснилось, что девочка из приемного покоя больницы напутала. А мужика банально ограбили в подворотне неизвестные, когда он шел домой с парковки. Отобрали бумажник, мобильник, часы… Никого не запомнил. «Двое. Молодые, здоровые…» Отличные приметы! Ни у кого таких нет! Очнулся в «скорой», вызванной сочувствующими гражданами, не прошедшими мимо. Диагноз болезненный – перелом ребер, сотрясение мозга, ушиб мягких тканей. Никакого алкоголя в крови, никакой травки в моче.

И что должен был сделать Сергей? Спросить у ограбленного: «А что вы, собственно, хотите? И не желаете ли написать, что нечаянно упали?» Ага. Чтоб потом прокуратура спросила у него самого – а почему вы, товарищ участковый, занимаетесь укрывательством преступлений? Присесть захотели?

А спросить могут. Проверяют по любой ерунде, потерпевшим звонят. Время нынче либеральное и реформаторское.

С другой стороны, Сычева не пошлешь и не заявишь: «Закон превыше всего!» Завтра же снимет с очереди на жилье. Вот и весь закон. А Сережа ради жилплощади в участковые и шел. Других вариантов получить свой угол для него не существовало.

Значит, придется тащиться в больничку и обрабатывать работягу, рискуя заработать уголовную статью. Либо быстро найти грабителей, что с учетом обстоятельств так же реально, как отыскать на своем участке гробницу фараона.

Как в любом отечественном учреждении, большинство серьезных вопросов в отделе собственной безопасности города Юрьевска решалось в курилке. Производственные, личные и бытовые. Тем более что курилка располагалась во дворе, гарантируя относительную конфиденциальность разговора. И, даже если сотрудники не гробили себя никотином и продуктами горения, все равно приходили сюда – под табличку «Места для самоубийц». Прежнюю табличку «Место для курения» убрали после введения антитабачного закона.

Удачливый маркетолог Светлана Юрьевна Родионова сразу после возвращения направилась в этот заветный уголок, хотя не курила. Вызвонила по мобильнику подругу Ольгу Горину, оторвав ее от производственной гимнастики для пальцев.

– Не получилось с холодильником, – посетовала разведчица, едва Ольга Андреевна присела на лавочку, – не знаешь, он что-нибудь еще умеет? Или что любит? Бильярд, там, керлинг, футбол.

– Не майся дурью.

– Мне б подходик нащупать. Дальше дело техники. Где слезу пустить, где пошутить, где посочувствовать.

– Подходик, – усмехнулась подруга, как обычно усмехаются старики, глядя на новобранцев, мечтающих поспать, – это ж не стратегия компьютерная. Так бы все друг к другу коды подбирали… Свет, ты еще установку на него сделай и по учетам пробей… Он же тебе не фигурант. Не путай внедрение с жизнью. Ничего хорошего из этого не выйдет, уж поверь… И потом. Я одну вещь заметила. У нас ведь тоже девчонки есть. Свободные и симпатичные. А Колька, притом что бабник, в их сторону даже не смотрит. Я сначала не понимала, а потом их разговор с Чистовым услышала. Случайно. Нехорошо, конечно, но… Только между нами.

– Могила.

– Он принципиально не заводит служебных романов.

– Почему?

– Не догадываешься? Легче рвать отношения. Погулял месяц-другой – надоела, бросил. А когда дама каждый день перед глазами мелькает? Попробуй отшей…

– Так… А зачем отшивать?

– Да он не нагулялся еще. Свет, я понимаю – симпатичный, холостой, не бухает… Но… Не зацикливайся… Такие до пятидесяти не женятся.

Разведчица явно огорчилась от услышанного, но старалась держать себя в руках, а не кататься по земле и рвать волосы, уничтожая новую прическу.

– Да при чем здесь женитьба? Я за него замуж не собираюсь!

Сказано было без удара кулаком по скамейке, но достаточно решительно. Как коммунистом на антирелигиозном митинге: «Бога нет!» Ольга не то чтобы сильно удивилась, но вопрос в ее глазах читался:

– Погоди… Ты, вообще, как к нему относишься?

– Не знаю… Сначала нравился… А сейчас… – Разведчица пожала плечами, словно проворовавшийся подрядчик, вместо городской больницы построивший личный особняк. – Да какая разница?

Теперь в глазах подруги читался очень большой вопрос. Еле помещался:

– Тогда зачем все это?

– Оля, дело принципа. Понимаешь? Я рано или поздно своего добьюсь.

– Не понимаю… Свет… Какой принцип? Чего добьешься? Допустим, будет он за тобой бегать. А что дальше? Ладно мужики – им лишь бы самолюбие потешить да в компаниях бравировать. Поиграют и бросают. Но ты-то?

– А вот пускай хоть разок почувствует, как быть брошенным. Ему, выходит, можно, а мне нет?

– Ну почувствует. И что? Будешь ходить королевой? Поверь мне – не будешь.

Вообще-то, бросать Кольку разведчица не планировала. Пока она хотела его только завоевать. А там посмотрим. Но насчет принципов не лукавила. Задело ее, больно задело.

– Свет, ты в разведку не наигралась? – не успокаивалась Горина. – Так вон, иди оборотней лови. А хочешь счастья – влюбись, чтоб крышу снесло… Дело принципа… Странные у тебя какие-то принципы.

– Нормальные, – хмуро буркнула Светочка, понимая, что Ольга в чем-то права. Но природное упрямство не позволяло этого признавать.

– А что касается методов обольщения, – Ольга сменила тон на более мягкий, – есть только один метод.

– Какой?

– Плакать и смеяться по-настоящему.

Обрабатывать потерпевшего в больничной палате, в присутствии посторонних, все равно, что избивать задержанного в кабинете прокурора. У всех мобильники – запишут, и завтра – заслуженная слава на весь Интернет с соответствующими комментариями. Идиотом в глазах онлайн-общественности прослыть не хотелось. Поэтому Сергей предложил ограбленному работяге выйти во двор больницы, благо погода стояла теплая и приветливая, располагающая к медитации. Да и аромат поприятней. А то потом неделю от формы будет пахнуть хлоркой, кислыми щами и чужим потом.

Потерпевший уже встал на ноги, мог передвигаться самостоятельно и не возражал против прогулки. Ему шел тридцать пятый, небольшая борода-эспаньолка делала его похожим на певца Михайлова, а повязка на голове – на командира Красной армии Щорса. Сергей про себя окрестил его Щорсом Михайловым. Про Щорса Сергей знал потому, что учился в школе его имени.

Шутки шутками, но объяснить взрослому, дееспособному человеку, что его не ограбили, а он просто случайно загремел, переломав себе ребра, – задача, не подвластная даже Гарри Поттеру. Волшебная палочка загнется после первых слов. Но Гарри еще колдовать и колдовать до наших полицейских. Начать Сергей решил с главного, воспользовавшись советом опытного наставника Никиты Сапрыкина:

– Леонид Анатольевич, а ущерб для вас значительный?

– Да какой там ущерб? В бумажнике кредитка, но я ее заблокировал. А мобильник – старье, все равно менять собирался. Обидно просто. Гопота поганая… А почему вы спрашиваете?

– Понимаете, – Сергей присмотрелся к кусту шиповника, словно подозревая, что в нем притаился прокурорский работник, – мы все равно будем их искать… Но за ваш грабеж вряд ли посадим. Вы же их не запомнили.

– И что?

– Если возбудят дело, вас затаскают в следственный департамент. Уж поверьте. Ничего это не даст, кроме потраченного времени и нервов. Да и нам не подарок. Вместо того чтобы реально искать – отписываться будем.