Вадим Зеликовский - 007 по-советски Страница 4

– Сразу! – сознался Егоров. – Уж больно он меня своим национальным достоинством достал.

– Хотели доказать, что вам его тоже не занимать? – Казанцев понимающе покивал. – И что сделали?

– Я пошел на склад компании, где должен был храниться груз до отправки… Там мне, конечно, сказали, что груз не поступал, мне удалось попасть в помещение склада… неофициально, естественно…

– Ну! – поторопил его Казанцев.

– Груз там был! – торжествующе заключил свой рассказ Егоров.

– И тут вы, конечно, сразу дали телеграмму в Совмин! – уже не скрывая иронии, сказал Казанцев.

– Да, – неуверенно кивнул Егоров, ирония Казанцева сразу сбила его с торжествующего тона. – А что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы? – переспросил Казанцев. – Я бы помолился.

– В каком смысле? – недоумевая все сильнее, спросил Егоров.

– В прямом! В таких случаях молитва – единственное, что еще может как-то помочь, – ответил Казанцев.

Тут уже настала очередь Егорова иронизировать.

– Что ж в вашем учреждении и молитвой вас специальной снабжают? Ее всем можно знать или же она только для вашего узко-служебного пользования? – спросил он.

– Нет, она не является служебной тайной, так что могу поделиться на будущее, – предложил Казанцев.

– Валяйте! – согласился Егоров.

– Кстати, вы молитву эту могли и раньше слышать. Я лично вычитал ее у Курта Воннегута!..

Казанцев сделал паузу и вопросительно глянул на Егорова. Тот отрицательно покачал головой. Казанцев продолжил:

– Звучит она так: «Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, что я не могу изменить, мужественно изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого!», – Казанцев умолк, не сводя глаз с Егорова.

Тот молча потащил из пачки сигарету и закурил.

– Вас, конечно, сразу отозвали! – нарушил молчание Казанцев.

– Да! – у Егорова на скулах вновь обозначились желваки. Эх, если бы я там остался хотя бы еще на сутки… – произнес он со злостью.

– Я вижу, молитва Вам не помогла… – заметил Казанцев. – Ладно, вернемся к нашим баранам: как вы напали на след?

– Мне помог один охранник. Его зовут Тино Джини или Джинини… Не помню… За день до того, как меня отозвали, его со склада уволили. Когда я узнавал, где он, мне сказали, что уволен за то, что он коммунист…

– Так прямо и сказали? – удивился Казанцев.

– Да!

– Вы его разыскивали на работе?

– Да, когда узнал, что меня отзывают, я думал, что возможно все-таки успею… – Егоров не закончил.

– И дальше что вы предприняли? – быстро спросил Казанцев.

– Я нашел его адрес, он живет на Пьяццале-Рома Ка, Фоскари 17. Но и дома я его не застал. Так и уехал. – Егоров тяжело вздохнул.

– Пьяццале Рома Ка, Фоскари 17… – машинально повторил Казанцев.

– Постойте, Виктор, но улочка, как мне кажется, в фешенебельном районе находится. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь.

– Почему же простой охранник живет там? Вас это не удивило?

– Его родители очень богатые люди, но он с ними в ссоре по политическим соображениям, во всяком случае, он мне так сам говорил…

– Он что, и в самом деле коммунист?..

– Нет, скорее анархист: лет двадцати, очень красивый, волосы… – Егоров сделал неопределенный жест рукой. – Длинные, курчавые, очень черные… Да, когда я с ним познакомился, он был в каком-то невообразимом костюме, ну, вы знаете, что я имею в виду!..

– Догадываюсь! – кивнул Казанцев.

– Ну вот, я только потом узнал, что он охранник на складе, тогда я подумал что он… – продолжил свой рассказ Егоров.

– Кстати, как вы познакомились? – перебил его Казанцев.

– Он подсел ко мне в ресторане…

– Вам это не показалось странным?

– Конечно же, показалось, я вообще, если честно, сначала принял его за «голубого»… – Егоров смущенно усмехнулся.

– Почему? – удивился Казанцев.

– Ну… – Егоров задумался. – Наверно, в первую очередь, из-за его наряда, а потом длинные волосы и манеры какие-то…

– Не наши! – подсказал Казанцев.

Егоров усмехнулся.

– Вы правы. Именно: не наши. Но тогда я почему-то подумал, что он «голубой». А я в таких ситуациях, откровенно говоря, теряюсь, чувствую себя глупо: и по морде нельзя дать, а как по-хорошему отделаться – не знаешь… Но тут я сразу понял, что ошибся, как только он начал говорить про склад и про наш груз, в том смысле, что он там был. А потом и про генерального директора рассказал. Того самого, который мне официально заявил, что груз на их склады не поступал. Некий сеньор Минчели. Я так понял, что у Джино с ним свои счеты… из-за девушки…

– Он что же, хотел подложить ему свинью? – понимающе спросил Казанцев.

– Точно. Как вы догадались? Он так и выразился «a'porco» – свинью… – обрадовался Егоров.

– А может быть эта «a'porco» предназначалась вам, дорогой товарищ Егоров? – поинтересовался он.

– Не знаю… – смутился Егоров. – Нет, не думаю! – после паузы, сказал он. – Он похож на честного парня…

– Несмотря на невообразимый костюм?

– Несмотря… – подтвердил Егоров. – Он меня предупредил, что за мной следят, что меня все принимают за вас!

– То есть, как за меня? – переспросил Казанцев.

– А так, он считал, что я агент КГБ, поэтому он и обратился ко мне. Потом он мне рассказал про генерального директора и про свою девушку… А ко мне он обратился не только потому, чтобы подложить свинью этой свинье генеральному директору, а потому что он за революцию, против зажравшихся буржуазных подонков, которые весь мир хотят подгрести себе под задницу…

Егоров не заметил, как начал изображать Тино, последнюю фразу он произнес с особенным запалом и для наглядности помахал рукой перед носом Казанцева. Возникла пауза. Егоров понял, что увлекся и весело рассмеялся. Казанцев тоже улыбнулся.

– Нас он тоже считает обуржуазившимися, хотя и уважает за то, что мы первыми подняли бучу… Он имеет в виду Великую Октябрьскую… – Егоров подмигнул. – А вообще он славный мальчик и начитанный. Говорит, что читал Савинкова, Сталина и Достоевского… В литературном смысле, Сталин ему понравился меньше всех, но мысли его ему близки…

– Я вижу, вы о многом успели поболтать… – задумчиво произнес Казанцев.

– Да нет, он мне все сразу, единым залпом выложил, вроде, как вещественные доказательства того, что он на моей стороне…

– Понятно… – Казанцев помолчал. – А за вами действительно следили? – спросил он после паузы. – Вы их заметили? Можете описать?

– Кажется, да! – Егоров сосредоточенно наморщил лоб. – Один высокий, в белом костюме, с тонюсенькими усиками, шляпу нервно так на глаза надвигает, это у него, вроде, как тик, – оглянется по сторонам и надвинет. Походка у него вихлястая, идет как будто немного боком… Он мне то и дело на дороге попадался… Как будто нарочно глаза мозолил… Другой, тот пореже маячил и вообще не очень любил двигаться – все время в кафе за столиком напротив моей гостиницы сидел. Очень большой, смуглый, волосы жесткие, кучерявые, при ходьбе сильно сутулится и, как танк, прет напролом… Одним словом, боксер-тяжеловес…

Машина подъехала к дому на набережной Москва-реки.

– Сюда? – спросил Егоров.

– Да, да… Спасибо, Виктор… Я думаю, что если бы вас не отозвали, вы бы еще многое раскопали… Если бы… – он не закончил фразу и, открыв дверь, вышел из машины.

– Если бы меня не остановили? – закончил за него Егоров.

Казанцев открыл заднюю дверцу и, достав свое оружие, сказал: – По части «останавливать» они настырнее даже наших «гаишников»!

– А как же вы? – поинтересовался Егоров.

– Мы? А так же, как и вы, – при встрече с автоинспектором: либо удираем, либо приходится платить…

Егоров, очевидно, представив себе «штрафы», которые приходилось платить Казанцеву, покачал головой и ничего не сказал.

– До завтра! – кивнул ему Слава. – Еще раз спасибо! – он направился к подъезду, но вдруг остановился и вернулся назад. – Кстати, о костюмах: в Чили на стадионе ребята и не в таких были, нашим доморощенным панкам, делать нечего… И коммунисты, и некоммунисты…

– Вы там были? – с уважением спросил Егоров.

– Рассказывали… – Казанцев махнул на прощание рукой и пошел к подъезду, слегка прихрамывая в тесных монгольских сапогах с узкими, задранными вверх носками.

Глава 4. Казанцев

(3 августа. От 7 часов утра до 11.45 дня)

Алик – дурак, но дружить только с умными – скучно. Мариша – прелесть, но три месяца подряд спасть с прелестью – взвоешь. Кино – утомительная штука, но надо же как-то отдыхать, когда ты в отпуске…

Так что Генка явился вовремя. Можно сказать, в самый раз явился. Кстати, почему именно его всегда за мною посылают? А? Очевидно, потому что пока он меня довозит до места, так успевает разозлить, что я становлюсь опасным, и меня тут же спускают на врага, – Фас, Славик, фас!..

И, главное, я каждый раз поддаюсь на его гнусные подначки. Вот и сегодня все баки забил. Чего стоило переодеться, три минуты… Ничего, Славочка, злее будешь… Чего это он там Георгию на уши навешивает? Георгий мужик тупой и злопамятный. И по тупости зло помнит не тем, кому надо… Ну, так и есть, чего-то ему опять Генка напел, так его всего перекосило, а бочку он снова на меня покатит, как на прошлом партсобрании.