Очи черные. Легенда преступного мира - Виктория Руссо Страница 4

похотливая кукла совсем ему не нравилась. У нее были короткие волосы и очень худое тело — почти мальчишеское. В его понимании женщина все же должна была обладать мягкими изгибами, как черноглазая незнакомка, которая оказалась его матерью… Или Лукерья… Даже Анна Львовна при излишней бледности и плохом аппетите, казалась толстушкой в сравнении с дамой, манящей его на ложе. Он сделал несколько отрывистых вдохов и шагнул по направлению к голой девушке.

Михаил не сомкнул глаз до утра, перекручивая в голове новые впечатления. Он быстро освоился и из мальчишки он превратился в голодного льва и смог удивить не только свою новую знакомую, но и кровать, которая визжала, как сумасшедшая под двумя взмокшими от страсти телами. Наконец, он погрузился в приятную дрему и очнулся только днем. Его новая знакомая, имени которой он так и не уточнил, прямо голышом вскарабкалась с ногами на подоконник и дымила сигаретой.

— С добрым утром новой жизни! — с улыбкой произнесла она, заметив, что Михаил проснулся. Ее уложенная прическа растрепалась, и оказавшиеся длинными каштановые волосы красиво обрамляли плечи. В темных огромных глазах сверкали смешинки, а на лице совсем не было краски. Она казалась чудесным хрупким ангелом, залетевшим в окно, пока он спал.

— Итак… — хихикнула она.

— Итак… — вторил он.

— Закрепим полученные знания?!

Словно маленький смешной чертик голая девушка отскочила от окна и в считанные секунды оказалась рядом. От нее приятно пахло свежестью и цветами, голова Михаила приятно закружилась от этого аромата.

— Это полный успех! Я в тебе не ошиблась! — произнесла она часом позже, пытаясь отдышаться. — И как я пойду на работу?! Ты оставил меня без сил!

Ее шутливо возмущенное лицо было совсем рядом, и он тихонько дотронулся до него рукой, ласково проведя по щеке.

— Эй, парниша, не надо нежностей! — воскликнула молодая женщина, брезгливо отшвырнув его руку. Отвернувшись к облупленной стене, она замерла, притворяясь, что заснула. Он был удивлен столь быстрой переменой ее настроения, но уточнять о причине перепада постеснялся. Молодой человек уставился на ее спину, заметив на лопатке небольшое пятно, похожее на ожог. При внимательном рассмотрении он напоминал бабочку.

— Что это? — деликатно уточнил Михаил, коснувшись необычной отметины.

Она будто ждала этого вопроса и округлила спину, после чего таинственно произнесла:

— Это знак. Я — Черная моль!

— Что это означает?

Девушка резко повернулась к нему и смешливо произнесла:

— Неужели ты не слышал о банде «Черная моль»?

— Нет…

— Ты ведь давно в Москве! Ты не мог о нас ничего не слышать! — возмутилась было девушка, но затем, опрокинувшись на подушку и капризно выкрикнула: — Ах, да! Ты же у нас не оприходованный воробушек, маленький теленочек, умирающий без заботливой титьки матери…

Михаил прикрыл ее рот своей ладонью, он был немного резок, чем напугал ее. Уставившись в распахнутые глаза, в которых видел собственно отражение, он отчетливо произнес:

— Я не хочу, чтобы ты наговорила глупостей больше, чем их уже произнесено к этому моменту. Не надо меня оскорблять. Просто объясни и этого будет достаточно!

Он мягко разжал свою ладонь. Девушка, почувствовав силу, вдруг стало очень робкой, податливой и тихо произнесла, стыдливо прикрывшись простыней:

— Черная моль — великая женщина, которая собрала нас под своим крылом и указала путь…

— Величественнее, чем Фани Каплан? — усмехнулся Михаил, кивнув на паутину и получив положительный ответ, уточнил: — И что же за путь она вам указала?

— Путь величия! Никто не должен управлять мной — моими мыслями, моей душой и моим телом! Я сама выбираю то, что меня устраивает, — отрывисто и завороженно, словно заученный урок, произнесла хозяйка маленького убогого логова, которое делила напополам с «Каплан».

Молодой человек рассматривал ее сосредоточенное лицо: девушка не понимала, что на самом деле ее мысли, душа и тело давно во власти грозной дамы, о которой скиталец слышал не раз. Тень от крыльев Черной моли давно накрыла Москву и будоражила сознание горожан. Ее наделяли сверхъестественной силой и слагали легенды — она была миражом преступного мира. Никто не знал, как она выглядит на самом деле, но многие клялись, что видели ее лично. Ее боготворили и до смерти боялись, понимая, что последствия после встречи с ней могут быть весьма плачевными.

— Ты случаем не специально упал на мою машину? — спохватилась вдруг девица, обеспокоившись тем, что ее дурачат. Она боялась нарушать правила кодекса «Черной моли», один из пунктов которого гласил: не позволь себя обмануть, лги сама!

— Зачем мне надо было падать на твою машину? Не я себя притащил в твою комнату. Я просто не ел несколько дней и видимо вчера был предел…

— Можно украсть еду! — произнесла девушка, усевшись на кровати и облокотившись на немного прохладную стену. — Я сотни раз так дела. Любой бы сделал это, чтобы выжить!

— Красть — плохо! Я лучше умру от голода, чем возьму чужое. Моя тетя часто рассказывала истории о том, как в старые времена за воровство обрубали руки, — улыбнулся Михаил самой искренней улыбкой, которую хозяйка коморки когда-либо видела. — А вместо них вставляли ветви деревьев.

Представив себя без рук, девица перебралась через него и спрыгнула с кровати, после чего заметила, что по вине Михаила опаздывает. За ширмой, которую она, тихо кряхтя, отодвинула, не прибегая к помощи развалившегося на ее спальном месте гостя, стояло огромное зеркало, возле которого кокетка вертелась почти час, приводя себя в «рабочее состояние».

— Что ж, я вернусь ближе к ночи. Отдыхай и копи силы, потому я желаю видеть, то есть ощущать результат моих трудов, точнее — уроков! — делово произнесла девушка, высокомерно взглянув на своего нового «питомца». Она напоминала строгую даму, которая дает поручения сорванцу, остающемуся на хозяйстве. На ней, как и накануне, было слишком много косметики, а платье из блестящей ткани, отделанное искрометным бисером выглядело до неприличия коротко (дань новым модным веяньям двадцатых) — оно обнажало колени, длинные волосы вновь превратились в короткую прическу.

— Кстати, я забыл тебя спросить! — опомнился Михаил, окликнув свою благодетельницу перед тем, как она исчезла за маленькой хлипкой дверью серого цвета. — Как твое имя?

— Лье! — ответила она, просияв.

— Лье? Странное имя… Ты — француженка?

— Нет. Я — путница. Некоторые дороги на этом земном шаре измеряются в лье!

Михаил растянул губы в улыбке и на всякий случаи уточнил, где находится его одежда.

— Лохмотья на помойке. Придется потерпеть, дружок! Когда я вернусь, будет вкусная еда и хорошие тряпки, — воскликнула она и, кокетливо подмигнув, исчезла из поля зрения Михаила.

Глава 3. Клеймо Черной моли