Отель искупления грехов - Владимир Григорьевич Колычев Страница 4

И сам Костя промок до нитки, но это пустяк по сравнению с тем, что могло случиться с ним как в прошлом, так и в настоящем. И с ним. И с Алисой. Их могло засыпать камнями, смешать с песком, и это слабое утешение — быть похороненным в одной с ней могиле. Опасность еще не миновала, расслабляться рано.

О своей жене Костя подумал в последнюю очередь. Но подумал. Ее тоже нужно спасать. Может, в горах действительно безопасно?

Глава 2

Для дома здание большое, для отеля не очень. Стены из серых бетонных блоков, фундамент высокий, из цельного камня, низ первого этажа обложен кирпичом песочного цвета, но работа по облицовке дома прервалась в самом начале. Штабеля кирпича так и остались стоять неподалеку от дома под щитами из рубероида и досок.

Из этого же кирпича сложены были заборные столбы и верхняя часть фундамента под него. Наверняка проемы планировалось заполнить чем-то серьезным, но никак не сеткой-рабицей, натянутой к тому же кое-как. Забор огораживал большой двор, часть которого занимал загон для овец, их блеяние не резало, но напрягало слух. За домом виднелись стройные ряды виноградника.

— Это что такое? — спросил паренек, выходя из машины.

Он с недоумением смотрел на вывеску над крыльцом. «Отель «Старая сказка»«. Хочешь — верь, хочешь — не верь. В такую сказку.

— Зато дождя нет, — сказал Костя.

Вряд ли отель работал, зато место живописное. Дом стоял у подножия густо поросшей лесом горы, возвышаясь над речной долиной. Ничто не указывало на возможность схода селевых потоков. Дождь здесь, конечно, был, трава мокрая, с водосточной трубы все еще капает — в переполненную бочку на углу дома. Но лужи только во дворе, да и на дороге тонкие ручейки, больше вода нигде не скапливалась, все стекало в реку, которая шумела метрах в трехстах под горой. Нужен всемирный потоп, чтобы вода поднялась к дому.

К дому подъехала красная «Мазда». Толстяка и Алисы со своим спутником еще нет, а может, их и не будет. Они отправились к месту, где дорогу накрыл селевой поток. То ли не поверили Косте, то ли решили, что не все так серьезно. Возможно, грязевая жижа уже сошла, не смыв дорожное полотно. Может, и проезд открылся. Но путь на Сочи в любом случае закрыт, а возвращаться домой Костя не очень-то и хотел.

Не дожидаясь, когда из «Мазды» выйдет брюнетка со своим спутником, Костя открыл калитку и вошел во двор.

— Осторожно! — крикнул паренек.

У Кости екнуло сердце, на него мчалась огромная овчарка с оскаленной пастью. Собака не гавкала, всего лишь утробно рычала — верный признак, что это не предупреждение, а прямое нападение. Но пса остановила цепь, прикрепленная к его ошейнику. От чувства беспомощности овчарка громко залаяла. Костя наблюдал за ней уже из-за калитки.

Дверь открылась, на крыльцо вышел седовласый мужчина с недоразвитой нижней челюстью и выступающими верхними резцами. Клетчатая рубашка с длинным рукавом была заправлена в старые трикотажные треники только одной половиной, другая свисала чуть ли не до колен. В правой руке свернутый в трубку глянцевый журнал, им он и замахнулся.

— Мухтар, фу!

Из названия журнала Костя смог разглядеть две буквы. «Р» и «L». Еще разглядел пышные серебристо-пепельные волосы какой-то глянцевой красотки. Неужели «Playboy» с голыми бабами?… Но если мужик и листал журнал, то наверняка редко. У него явно было занятие поважнее, чем пялиться в журнал. Об этом свидетельствовали натруженные руки — загорелые, промаринованные потом, землей и, пожалуй, овечьим навозом. Треники мокрые до колен, в брызгах грязи. Калоши — такие же. Видно, в загон ходил недавно — под дождем.

— Красавец Мухтар! — Рослый смело зашел во двор, без страха подошел к собаке.

Он смотрел ей в глаза так, как будто пытался подавить ее волю. И ведь преуспел в этом. Мухтар голову перед ним не склонил, но по холке себя потрепать позволил. При этом он едва слышно рычал, но рослый все равно мог праздновать победу. Прежде всего над Костей. И он отпраздновал, глянув на него высокомерно-покровительственно, а на свою спутницу — торжествующе и в ожидании похвалы.

— Отец, может, ты мне объяснишь, где здесь отель? — спросил он, снисходительно глянув на седовласого.

— Где отель?! А ты не видишь?

— Работает?

— Ну-у! — крепко задумался мужчина.

— Там дорогу размыло, нам бы переночевать! — сказала брюнетка.

Она подошла к Косте и по-хозяйски положила руку ему на плечо. Прикосновение не то чтобы мягкое и нежное, но приятное. Только вот радости оно Косте не доставило. Он понял, что брюнетка таким образом дразнила своего мужчину, игриво наказывая за какие-то мелкие грехи. Его дразнила, а Костю подставляла.

— Дорогу размыло?!. — Глазки у седовласого забегали, как будто в голове включился калькулятор.

Отель относительно небольшой, номеров не очень много, но можно тупо поднять цену. Дороги нет, конкурентов тоже, почему бы не воспользоваться ситуацией?

— Точно пока не знаем, — в раздумье сказал Костя.

Если обратная дорога открылась, они могли бы вернуться в Туапсе, машину оставить там, а в Сочи отправиться на катере, чем не вариант?… Действительно, а что ему здесь делать, если Алиса уехала? Это с ней здесь будет интересно, а без нее тоска и скука.

— В Сочи точно дороги нет, — сказал паренек. — Там такой пролом, за неделю не сумеют восстановить дорогу.

— А зачем вам Сочи? — Седовласый вскинул руки, взывая к горно-курортным богам. — Оглянитесь, какая красота вокруг!.. А дышится как!

Костя кивнул. Воздух здесь отменный, особенно сейчас, когда после дождя пахнет озоном. И немного овечьим дерьмецом, что не критично. И дождь не идет. На трассе, может, и хлещет, а здесь только под ногами мокро.

— И какие у вас номера? — спросила брюнетка.

— Номера как номера… И стоянка для машин. — Седовласый неуверенно повел рукой вправо.

Большую часть места, отведенного под стоянку, занимали штабели кирпича, досок, на куче щебня лежала ржавая совковая лопата. Можно было поставить пару машин, но Костя не стал бы рисковать: слишком уж это сомнительное удовольствие — получить саморез в покрышку. Тем более что он мог спокойно оставить «Лексус» на дороге, она хоть и узкая, зато обочина широкая и, главное, прочная, дождем не размоет.

Дорога не обрывалась, тянулась дальше вдоль русла реки, петляя, уходила в лес, но вряд ли по ней часто ездят.

— Можно глянуть? — спросил паренек,