Горячее прошлое [сборник] - Николай Иванович Леонов Страница 40

– Скорее всего вас к сыну не пустят, – предупредил отца Гуров.

– Довольно. Дальше мы сами разберемся, – оборвал его Никифоров. – Уходите!

Сыщик встал, потоптался на месте и вышел в прихожую.

Секунду спустя туда же выбежала Зоя Ильинична и зашептала:

– Вы на него не сердитесь. Он просто переживает. А я вот верю, Игорек обязательно выкарабкается. Не для того его Господь в живых оставил, чтобы потом забрать. – Зоя Ильинична смахнула набежавшую слезу и продолжила: – Я спросить хотела, только вы честно ответьте. Для меня Игорек так и останется любимым сынком, независимо от вашего ответа. Просто мне очень важно знать, понимаете?..

Зоя Ильинична никак не решалась высказать страшный вопрос вслух, но Гуров понял, о чем идет речь.

Он положил ладонь на плечо женщины и тихо сказал:

– Игорь ни в чем не виноват. Он не преступник, не соучастник. В этой ситуации ваш сын вел себя достойно, вы можете им гордиться.

Во взгляде женщины он прочитал колоссальное облегчение.

Глаза ее увлажнились, она закрыла лицо ладонями и сквозь слезы произнесла:

– Спасибо.

Гуров открыл дверь и вышел, не произнеся больше ни слова.

До управления он добрался к половине восьмого. Стас Крячко уже уехал, генерал Орлов тоже. В главке остался художник, который ездил в институт Склифосовского к Никифорову. Он решил дождаться полковника и показать ему результаты их с Игорем деятельности.

Портрет был неполный, так как довести работу до конца художнику не удалось. У него в арсенале имелись четыре наброска, которые по каким-то причинам не одобрил Никифоров.

Так всегда бывает. Пока ты выбираешь отдельные фрагменты лица, они кажутся подходящими, но как только объединишь их в одно целое, понимаешь, что портрет разительно отличается от оригинала.

Все же опытные техники-художники не удаляют первоначально отбракованные варианты. Иногда случается, что, изменив всего одну деталь, ты вдруг получаешь идеальный вариант.

Все четыре наброска художник представил Гурову. Тот вглядывался в рисунки, и ему казалось, что он смотрит на разных людей. Художник подтвердил, что сходства между портретами мало, но все же общие черты прослеживаются. Еще он предложил наложить все четыре наброска один на другой и посмотреть, что получится. Увы, лучше не стало. Лицо на портрете выглядело неестественным, будто у карикатурного мультяшного персонажа. Тогда художник предложил разослать по отделам все четыре варианта.

– Люди воспринимают внешность незнакомцев по-разному, – сказал он. – Один обращает внимание на брови и совершенно не замечает формы носа. Другой видит только глаза. Третий из всей внешности запоминает прическу. Как знать, может, кто-то и в этих портретах узнает того человека, которого вы разыскиваете.

Гуров совета послушался. Он приказал разослать портреты по отделам, распечатать все четыре экземпляра для волонтеров, проследил, чтобы это было сделано в кратчайшие сроки, и вернулся в кабинет. Домой идти ему совершенно не хотелось. Настроение было на нуле из-за событий с Никифоровым. Дело обросло деталями и подробностями, однако с места сдвигаться и не думало. Но самое неприятное состояло в том, что Гуров представления не имел, что делать дальше.

Он сидел в кресле перед потухшим монитором компьютера и бездумно смотрел на чистый лист бумаги, лежавший на столе, когда зазвонил его телефон.

Лев Иванович машинально взял его, не взглянул на дисплей и привычно произнес:

– Гуров слушает.

– Товарищ полковник, здравия желаю! Это капитан Мусейко из Алтуфьевского ОВД. Помните такого?

– Добрый вечер, капитан.

– Скорее доброй ночи, – поправил сыщика Мусейко.

Гуров бросил взгляд на часы и удивился. Ого, уже четверть одиннадцатого!

– Действительно почти ночь, – заметил он.

– Время летит, не заметишь, – поддержал его Мусейко. – А я к вам по делу.

– По какому же? – на автомате спросил сыщик.

– По вашему, – произнес Мусейко. – По поводу ориентировки.

– Что-то удалось узнать? – Гуров оживился и осведомился: – Кто из двоих? Ткач или Вовчик?

– Не угадали, я насчет ориентировки, которая пришла два часа назад. Там четыре эскиза одного лица, – пояснил Мусейко, удивляясь непонятливости полковника. – Ведь это ваша ориентировка, я правильно понимаю?

– Да, капитан, это моя ориентировка, – подтвердил Гуров. – Просто не ждал результатов так скоро. По правде сказать, я вообще от нее никакого толка не ждал.

– И напрасно. У меня почти на сто процентов верные данные, – заявил капитан. – Может, подъедете? Тут человечек сидит, беседы дожидается. Говорит, видел вашего разыскиваемого. Хочет информацией поделиться.

– Раз хочет, пусть ждет. Скоро буду.

В Алтуфьево Гуров съездил не напрасно. Времени потратил вагон, устал как собака, но в управление вернулся довольный, в очередной раз убедившись в том, как много в сыскном деле зависит от счастливого случая.

На этот раз произошла целая цепочка таковых. Борис Старовойтов, скромный продавец мелочовки, когда-то учился в одном классе с капитаном Мусейко. Дружбы между ними не сложилось, но пути их время от времени пересекались. Во-первых, потому, что жили они по соседству и учились в одном классе. Во-вторых, потому, что Борис лицензии на торговлю не получал. Когда происходил очередной полицейский рейд с целью искоренить деятельность незаконно обогащающихся граждан, ему приходилось обращаться за помощью к бывшему однокласснику. Ну и, в-третьих, потому, что бывшая возлюбленная Бориса в один прекрасный день стала законной супругой капитана Мусейко.

Вот такой вот круговорот с любовным треугольником и привел к тому, что в девять часов вечера Старовойтов вошел в здание отдела полиции по Алтуфьевскому району и попросил дежурного доложить о его приходе капитану. На счастье Гурова, тот оказался на месте, так как только час назад заступил на суточное дежурство.

Старовойтов был отведен в кабинет к капитану. Там он прямо с порога заявил, что обладает сведениями о человеке, которого разыскивает полиция. Капитан поинтересовался, о каком из многих тысяч таких персонажей идет речь. Старовойтов достал телефон и представил капитану снимок с доски объявлений при входе в торговый центр «Ареал» возле станции метро «Алтуфьево».

Мусейко снимок узнал. Всего час назад им пришла ориентировка из главка на этого человека. Отправил ее полковник Гуров, и в свете последних событий она имела особый статус.

Мусейко усадил приятеля на стул и велел ему выкладывать подробности.

Началось все неделю назад. Старовойтов, как всегда, расположился у метро со своим незамысловатым товаром. Комплекты инструментов, гвозди в заводской упаковке, баллоны с клеем и краской и прочая дребедень были заботливо разложены на раздвижном столе.

Торговля никак не шла. Старовойтов начал скучать, и тут к нему подошел покупатель представительной внешности, с ухоженной прической, одним словом, вполне приличный гражданин. Он