Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник Страница 41

Когда накануне вечером Ксения вернулась домой, Николай и Никита довели ее до истерики. Братья не хотели верить, что Голенева нет в городе. Они заподозрили маму в хитрости — она ложью уберегает их от контакта с афганцем. Но Ксения божилась, что это правда. — «Голенев вернется ночью, а утром к ним зайдет». В семь утра сыновья на всякий случай связали мать, заклеили ей рот скотчем и заперли в спальне. Они боялись, что Ксения своими причитаниями сорвет им «встречу».

В шесть часов утра с автоматами вышли в сад, устроились в беседке, так, что с дорожки их не увидеть и стали ждать. Держать долго тяжелые автоматы в руках им не понравилось. Положили перед собой на круглый стол беседки. Час ждали молча. Еще полчаса препирались, кто пойдет в дом за Пепси. К половине восьмого оба крепко уснули. Проснулись от того, что их тормошат. Первым открыл глаза Никита. За ним Николай. Увидев в беседке Голенева, оба растерялись но, сообразив, что оружие продолжает лежать перед ними, одновременно вскинули стволы и дали по очереди. К их удивлению, афганец продолжал стоять напротив и хмуро на них смотреть. Затем одним движением схватил обоих за шкирки, приподнял, бросил на пол беседки и скомандовал:

— Костя, снимай с них портки, а я пока приготовлю все для казни. — Только теперь братья заметили Незванцева, что стоял у порога беседки. Не успели пикнуть, как оказались без порток. Голенев тем временем, вытянул из брюк свой ремень и принялся методично и довольно сильно опускать его на голые зады автоматчиков. Те извивались, верещали, но Костя держал крепко. На визг недорослей из дома выбежала Ксения и, хромая, бросилась к беседке. При особенностях фигуры, ей и в обычном состоянии бегать бывало не легко, а после того, как два с половиной часа, до прихода Голенева, пролежала связанной, ноги не слушались вовсе. Но материнский инстинкт сильнее немочи и, с криком — «помогите, сыночков убивают», она взлетела в беседку и навалилась на супостата.

Олегу пришлось сделать паузу:

— Насчет, убивают, вы Ксения не правы. Это скорее элемент родительской ласки. Если бы господин Завалишин раз в неделю ласкал сыновей таким образом, они бы с оружием не баловались. — Но Ксения продолжала наваливаться, и Олег экзекуцию прекратил:

— Как у любящей матери у вас есть выбор. Или я закончу начатое, а потом мы обстоятельно с вашими мальчиками поговорим, или сейчас сюда приедет милиция и их отвезут в тюрьму.

— За что в тюрьму?! — Шепотом спросила Ксения, ослабляя натиск родительского естества на организм Голенева.

— За «баловство» огнестрельным оружием. Они же в меня стреляли! Не успей я до этого опустошить магазины их автоматов, перед вами бы лежал хладный труп соседа. Минимум по десять пуль из каждого ствола я бы в живот получил. А это не лечится.

— Они же играли. — Не очень уверенно защищалась мать подростков. И, поняв, что ее словам не достает убедительности, громко разрыдалась. Голенев терпеть не мог женских слез, но в данном случае себя пересилил и продолжил порку. Отсчитав по десять ударов каждому недорослю, предложил им облегчить с вою вину, признанием:

— И так, гаденыши, за что вы собрались меня убивать? — Услышав вместо ответа, обиженное сопение, снова взялся за ремень.

— Мы решили отомстить тебе за отца. Ты же убил нашего папу. — Косясь на руку палача с ремнем, плаксиво сообщил Николай.

— Я, папу?! — Искренне удивился Голенев и обратился к Незванцеву: — Костя, отпусти руки этим малолетним джентльменам, они дозрели до беседы.

Незванцев приподнял обоих и усадил на скамейку.

— Они хорошие мальчики. Они все вам расскажут. — Наседкой закудахтала Ксения.

— По поводу их хорошести, пока оставим, а расскажут непременно. У меня для этого есть веский стимул. — Усмехнулся Олег, поигрывая ремешком: — Кстати, вам лучше уйти в дом и заняться своим здоровьем. А то у вас на руках кровь от веревок.

Ксения снова зарыдала, но уже не так громко, и беседку покинула.

Через пол часа экзекуторы получили исчерпывающую информацию от братьев Завалишиных. По словам мальчиков, автоматы им дал Учитель. Как зовут Учителя, они не знают. Как он выглядит, тоже. Учитель никогда не снимал маски. Последнее время на свои сборы Учитель их не брал. Они были наказаны. За что братья или не знали, или не хотели говорить. Их отец, Завалишин старший, с учителем знаком. К отцу из Москвы приехал партийный деятель на БМВ. Отец, вместе с этим мужиком, поехал к учителю и пропал. Его нет трое суток. Поэтому братья решили, что Голенев отца убил.

— А почему именно я? — Возмутился Олег. Информацию о приезде партийного функционера из Москвы он уже имел от Ксении. Пока развязывал женщину, она все, что знала о муже, выложила.

— Ты, или твой сынок, Леня. Какая разница. — Ответил Никита. Костя тоже не понял мотивов обвинения:

— Зачем им было убивать вашего отца?

— Как зачем? Афганец эту чурку приютили у себя. А его сынок надумал на ней жениться. Вот вы за нее и мстили.

Голенев пока порол мальчиков и слушал их крики, не мог отделаться от мысли, что голос одного крикуна ему откуда-то знаком. И вдруг понял, это Никита крикнул в толпе на рыночной площади — «Бей чурку». Но свое открытие решил до времени придержать. А лишь спросил:

— Где вы встречались с Учителем?

— В разных местах. Обычно где-то в лесу, или на лесных дорогах. — Ответил Николай и незаметно пихнул брата локтем. Тот сообразил, что лишнего говорит не нужно, и об охотничьем хозяйстве, где встречи происходили чаще всего, промолчал.

— Как вы узнавали, где Учитель вас будет ждать? — Продолжил допрос Костя.

— От пастырей дружин.

— А это еще кто такие? — Заинтересовался Олег.

— Руководители боевых пятерок. Наш пастырь — Стасик Кольцов. От него и узнавали — пояснил Никита.

— Кольцов, это детдомовский, что сидит в тюрьме? — Быстро спросил Голенев.

— Не знаем, где он сидит, но мы его давно не видели.

Больше братья не сказали ничего. Свое участие в налете на городской отдел и убийстве двух милиционеров, отрицали. Якобы, их в тот день Учитель к себе не вызывал.

— Это мы еще посмотрим. — Усмехнулся Незванцев. — Ваши автоматы у нас, после баллистической экспертизы будет ясно, стреляли вы из них в милиционеров, или нет. А пока придется вас задержать.

И дав братьям натянуть штаны и, придерживая их за воротники, мужчины доставил мстителей до машины. Когда Ксения выбежала вдогонку, Джип Голенева уже уехал.

— Вы такая обаятельная женщина! Всегда считал, что в политику ударятся только мымры, на которых мужчины внимания не обращают. Но вы полностью опровергаете это мое жизненное наблюдение.

Лицо Рунича выражало не только восхищение, но даже некоторый восторженный трепет пред чарами госпожи Шишковой. Не удивительно, что от его слов Анна Валерьяновна покрылась красными пятнами и нервно щелкала машинкой для скрепления бумаг. Леонид с трудом сдерживал серьезное выражение лица.

Поняв, что первая молниеносная атака удалась, журналист развивал успех:

— Теперь я понимаю, кто вдохновляет батюшку Никодима. Не зря он всегда считался любимцем женщин, а сейчас весь в делах и политике. Ваша работа?

Бывшая библиотекарша смерила посетителя гордым взглядом:

— Бросьте меня смущать, молодой человек. У нас с лидером партии чисто товарищеские отношение. Возможно, он питает ко мне уважение, как и я к нему. Но это все, уверяю вас, в служебных рамках. Так, что, ваши намеки беспочвенны.

Через пятнадцать минут молодые люди уже знали, что в Хамовниках сегодня Нутякина не ждут. А повидать его можно не дефиле, что проходит в доме моды на Кузнецком мосту. Но мероприятие намечалось после обеда, а здесь еще можно было кое-что выяснить. Молодые люди понимали друг друга без слов. Рунич, переглянувшись с Леонидом, которого представил в качестве своего фотографа, заявил:

— Анна Валерьяновна, как вы поняли, я собираюсь писать статью об отце Никодиме. Уверен, что для партии важно, чтобы эта статья вызвала живой отклик и симпатию у наших читателей. А для этого мне надо знать основные вехи жизни лидера вашей партии.

— Нестоит называть нашего Александра Артемьевича батюшкой. После нападков церкви, он не любит, вспоминать о былом сане. А что касается его биографии, спрашивайте. Я знаю о нашем вожде все!

— Скажите, Анна Валерьяновна, Нутякин москвич? Он родился в столице?

— Нет, что вы… Наш Александр Артемьевич родом из маленького городка с берегов Черного моря. Слышали о таком курортном местечке Бирюзовск?

Леонид едва удержался от восклицания, но от вопроса удержаться не смог:

— А каким образом он попал в Глухов? Бирюзовск эвон где, а Глухов совсем ни у Черного моря.

— Ничего удивительного нет. Мака Соловьева часто бывала в Бирюзовске, поскольку у нее там имелся крупный бизнес. В Бирюзовске она и приметила молодого священника. Именно Мака Соловьева доверила Александру свой приход, а потом ввела его в Совет партии. Так наш Александр стал политиком.