Картер Браун - Том 26. Вояж на Гавайи. Смертельная мечта. Сексуальная клиника. Ранняя пташка Страница 43

— В этот момент я покинул Еву, — прошептал Лоувел. — Я видел, как Харлингфорд поднял ее и унес из комнаты. Я хотел вмешаться, но Лу Кестлер и его горилла преградили мне путь, и у меня не хватило смелости драться с ними. Вот почему у Евы появилась такая ненависть ко мне: ведь я клялся ей, что сойду с ума или умру, если она не выйдет за меня замуж. Она была права! Такой негодяй, как Харлингфорд, взял ее силой, а я был просто зрителем…

— Роджер, — пробормотала Лорен тихим голосом, — бедняжка! Не нужно больше говорить об этом, это так тебя расстраивает!

— Нет! — возразил он, энергично вскинув голову. — Я держал это в себе так долго. Может быть, настал момент сказать правду?

На его лице отражалась целая гамма чувств.

— Я знаю, что труп, зарытый в Остер-Бей, не мог быть трупом Евы, — заявил он, — потому что перед тем, как мне выжгли глаза, я ясно видел человека, который это сделал.

— Ева? — спросил я очень тихо.

— Да, Ева! — яростно воскликнул он. — Но даже страдая от ожогов, я мог понять, почему она сделала это, и жалел ее. О, это было не благородство сердца или христианское милосердие, понимаете, Бойд? Я испытывал отвращение к самому себе. Я ненавидел себя так, как она могла ненавидеть меня, и понял справедливость ее мщения.

— Нам всем нужно выпить, мне кажется, — сказала Лорен слегка взволнованным голосом.

Она встала и направилась к бару, но на этот раз не произвела на меня ни малейшего впечатления.

— А вы не могли ошибиться? — спросил я у Лоувела. — Было темно, она вышла из тени, и вы могли видеть ее не более секунды.

— Нет, — твердо возразил он.

— Что на ней было надето?

— Не помню. Плащ, кажется…

— Но ведь именно благодаря одежде вы узнали ее?

— Ее черные волосы… «Темный ангел». Так я называл ее шутя. Родинки на обеих щеках, они были такими заметными, как фабричная марка.

Лорен сунула стакан ему в руку, потом протянула стакан мне.

— Спасибо, сейчас выпивка необходима, — поблагодарил я ее.

— Мы все нуждаемся в этом. — Она вернулась к бару.

Ее лицо совершенно потеряло выражение сексуальности и желания. Я даже подумал, не показалось ли мне все это.

Лоувел пил молча. Выражение облегчения неожиданно появилось на его лице, как будто он совершенно перестал интересоваться разговором.

— Хорошо, перейдем к Ирен, — поспешно сказал я. — По словам Вильямса, в последний раз он ее видел в воскресенье днем.

— Я никогда больше не видел Ирен, — безразличным голосом ответил Лоувел. — Она исчезла, и через некоторое время можно было подумать, что она никогда и не существовала. Это странно, не правда ли? Но я теперь даже и вспомнить не могу, какой она была, Ирен Манделл!

— У меня есть теория относительно Ирен Манделл, — заметил я, — и я ее вам изложу.

Я продолжал быстро, чтобы не дать ему возможности перебить меня.

— Утром, в то воскресенье, Вильямс, кроме всего прочего, слышал, как Кестлер советовал Харлингфорду рассказать другим, что Ева рано утром уехала в Нью-Йорк. Харлингфорд протестовал, говоря, что Лоувел никогда не поверит этому и уж, конечно, не он сможет убедить его в этом. Кестлер тогда предложил сказать Ирен, что она тоже виновна в смерти своей сестры и теперь должна убедить Лоувела, что Ева действительно уехала в Нью-Йорк. «Если она начнет протестовать, скажи ей, что Манни и я готовы присягнуть, будто она это все организовала», — говорил Кестлер.

— Боже мой! — воскликнула Лорен. — Неужели вам не надоест столько раз повторять одно и то же?

— Замолчи! — зарычал Лоувел с неожиданной злостью.

В первый раз мне удалось пробудить его любопытство.

— Моя теория состоит в том, что, вернувшись в Нью-Йорк, Ирен была охвачена паникой. Если Кестлер и Карч исполнят свою угрозу, она будет обвинена в смерти сестры вместе с Харлингфордом, и он может попытаться заставить ее замолчать навсегда. Кроме того, ей следовало опасаться Лу Кестлера, который уже дал понять Харлингфорду, что тот должен платить за молчание. Он мог заставить платить и Ирен, и тогда она до конца дней будет в кабале.

— Почему вы не пишете книги? — дрожащим голосом спросила Лорен. — Мы могли бы их читать сами вместо того, чтобы сидеть и слушать вас.

Лоувел нагнулся вперед в своем кресле, внимательный и напряженный.

— Я слушаю, Бойд, — нетерпеливо произнес он.

— Я предполагаю, что она в самом деле сбежала, чтобы спрятаться, например, в деревне на первые недели, — сказал я, — и увезла с собой Дженни Шау. Но она вернулась после того, как в вас плеснули кислотой. Она вернулась к вам и сказала, что по-прежнему любит вас и хочет выйти за вас замуж.

— Выбор ваших слов просто замечателен. Он очень точен, — осторожно заметила Лорен. — И что же дальше?

— Но она боялась, что Ева может сделать с ней то же самое. Пока вы в Вермонте делали пластические операции, Ирен тоже занялась изменением своей внешности. Ничего страшного, я полагаю: слегка изменив форму носа, подправив скулы, овал лица, она превратилась в другую женщину — Лорен Лоувел.

— Гениально, мистер Бойд! — Лорен стал аплодировать. — Вы правы, я была Ирен Манделл, а стала Лорен Лоувел. Разве это важно? Обе эти женщины любят своего мужа одинаковой любовью.

— Это важно, если труп, зарытый в Остер-Бей, принадлежит Еве Манделл, — возразил я.

— Я вам сказал уже, что это невозможно! Ева плеснула мне в лицо кислотой! — заорал Лоувел.

— Очень сожалею, но вы ошибаетесь. Вы видели женщину, может быть одетую в плащ…

— Я вам сказал, — кричал вне себя Лоувел. — Я видел черные волосы и две родинки! Это была Ева!

— Конечно, — грубо ответил я. — Вы и должны были их видеть, неужели вы не понимаете? Что такое родинки? Две точки, наведенные карандашом! А черные волосы? Парик!

Лоувел откинулся на спинку кресла. Смертельная бледность покрыла его лицо.

— Он лжет! — вмешалась Лорен. — Не верь ему, Роджер, он хочет обмануть тебя! И я не знаю, по какой причине! Когда вчера он застал меня одну, то пытался изнасиловать, он…

— Замолчи!

Он сказал это тихим голосом, но так, что она испуганно замолчала.

— Последняя деталь, — продолжал я устало. — Дженни Шау убили, чтобы помешать ей говорить со мной. Но ее не было на вечере у Харлингфорда, она была здесь, в Нью-Йорке. Так что она не могла знать того, что произошло. Кто хотел помешать ей говорить со мной? Харлингфорд? Кестлер? Или Манни Карч? Что такое опасное для них она могла знать? Зато она знала, что Ирен Манделл стала Лорен Лоувел. — Я предполагаю, что она давно догадывалась, кто вас ослепил, и могла дать очень важные сведения. Она могла сказать, что в тот вечер, когда все случилось, Ирен находилась в Нью-Йорке. Может быть, Дженни видела парик, которым воспользовалась Ирен, и спрашивала ее об этом? — Я продолжал, подчеркивая каждое слово: — Если бы Дженни выдала Ирен, многие, в том числе вы, не стали бы спрашивать, где Ева Манделл. Продолжение было бы таким логичным, Лоувел… Дженни доказывает, что Лорен — это Ирен Манделл. Ирен, загримированная под Еву, плеснула кислотой… Где видели Еву в последний раз? У Харлингфорда. Так постепенно готовилось убийство… Дженни собиралась сообщить мне кучу сведений. Лорен не могла допустить этого. Она пришла в мою квартиру раньше меня и убила Дженни Шау. Пять пуль в груди, выпущенных в упор! Разве это не типично для женщины, которая отомстила своей сестре, передав ее в руки пьяного садиста? Которая отомстила своему любовнику, сделав его слепым?

— Я не могу поверить… что она убила Дженни… — в ужасе пролепетал Лоувел.

— У вас есть револьвер? — спросил я.

— Да.

— Где вы его храните?

— В верхнем ящике секретера. Я поищу его.

Он встал, обошел комнату с уверенностью, которая вырабатывается долгой привычкой. Его тонкие пальцы нащупали ящик, открыли его и стали шарить внутри.

— Его здесь больше нет! — дрожащим голосом проговорил он. — Кто-то взял его!

— Дай мне посмотреть, — сухо сказала Лорен.

Она тихонько оттолкнула его, на секунду закрыв телом секретер, потом резко повернулась.

— Ты ошибся ящиком, дорогой, — сказала она насмешливым тоном, держа в руках оружие. — Он был в третьем ящике, как раз там, куда я его положила после возвращения ночью от мистера Бойда… после смерти бедняжки Дженни.

— Кажется, теперь мне следует вызвать полицию, — вежливо произнес я.

— Не надо спешить, Дэнни, — возбужденно сказала Лорен, направив на меня револьвер. — Не заставляйте меня нервничать, понятно? — Она ослепительно улыбнулась. — Я убийца очень импульсивного характера, человек, который быстро выходит из себя! Ведь вы видели тело Дженни, не правда ли?

— Бедная Дженни! — прошептал Лоувел. — И бедная Ева!

— Они получили то, что заслужили, — сухо проговорила Лорен. — Я всегда слежу за тем, чтобы оскорбившие меня не оставались безнаказанными, как это было и с тобой, дорогой Роджер!