Владимир Константинов - Жестокие игры Страница 43

— Что смотришь на меня, как на икону Пресвятой Богородицы? — спросил Иванов.

— Смотрю, что с нами бабы делают! — сокрушенно вздохнул я.

— Ах, ты об этом... Не говори! Они все могут. Мы в их умелых руках, будто кусок сырой глины — чего захотят, то и вылепят.

— Это точно, — согласился я. — В таком случае, поздравляю!

— Спасибо! Я тебя тоже поздравляю!

— Спасибо! У вас когда свадьба?

— Через пару недель. А у тебя?

— Через месяц. Пытался вчера разом решить эту проблему, даже оружие грозился применить. Ни в какую. Наш российский бюрократизм неистребим. Его не возьмешь и современными видами вооружения. Положено месяц по инструкции — значит так тому и быть. Ты хоть лоб расшиби. Только я ещё не решил, что делать — то ли справлять свадьбу, то ли отмечать поминки по утраченной свободе.

— Время ещё есть. Определишься.

— Это конечно.

— А теперь, как говорится, ближе к делу. Рассказывай, что удалось раздобыть?

Я достал из кармана пакет с документами и наши с Анзором Мурадиевым отчеты. Иванов просмотрел документы, одобрительно сказал:

— Молодец!

— Ну, так... Наша фирма веников не вяжет, работает солидно, с гарантией.

— Скромнее надо быть, майор. Скромнее. Почить на лаврах — участь слабаков. Настоящим мужикам некогда этим заниматься.

— Это конечно, — вынужден был я согласиться.

— Да, теперь этим господам туго придется. Я бы им не позавидовал. Но вот что мне с ними делать, — Иванов прихлопнул рукой бумаги, — ума не приложу?

— Как так?! — удивился я. — Ведь документы прямо указавают на составы преступления.

— Так-то оно так. Но дело может быть возбуждено лишь по месту совершения преступления. Поэтому, у меня нет никаких оснований к их возбуждению... Ладно, что-нибудь придумаем. — Сергей Иванович стал читать наши отчеты.

В это время с улицы донесся ужасающий грохот, скрежет, звон разбитого стекла. Мы с Сергеем Ивановичем подошли к окну. Внизу на улице Каменской случилась авария. Новенькая и блистательная иномарка, упоенная скоростью, слишком поздно вспомнила о светофоре и, чтобы избежать столкновения с затормозившей впереди машиной, выскочила на полосу встречного движения и лоб в лоб столкнулась со стареньким «москвиченком». Вид обоих машин был ужасен и удручающ. Из иномарки выскочил шустрый парнишка и, размахивая руками, стал что-то кричать. Можно было лишь различить отдельные слова: «Мать твою...», «...ответишь...», «...старый козел!». Наконец, из «москвича», медленно, держась за голову, показался старичок пенсионер. Молодой подскочил к нему, схватил за грудки и принялся трясти, что-то приговаривая. Старичок, напуганный случившемся, уже не имел сил к сопротивлению. Его голова безвольно болталась туда-сюда, туда-сюда.

Иванов открыл створки и что было сил закричал:

— А ну прекрати безобразничать, губашлеп!

Парень поднял голову и, увидев Иванова в генеральском мундире, сразу же отпустил старика, стал смирным, плаксиво прокричал в ответ.

— Так ведь он же мне машину разбил!

— Ни он тебе, а ты ему разбил, архаровец! Ждите, я сейчас вызову гаишников.

Сергей Иванович позвонил в инспекцию безопасности дорожного движения и сообщил об аварии. Сел за стол. Закурил. Сказал в сердцах:

— Сукин сын! Мужик ему в деды годится, а он его — за грудки. Наглец! А ведь там столько мужиков было и никто не остановил. Потому и наглеют! С каким бы удовольствием я вмазал ему по роже!

Таким раздражительным я Иванова ещё не видел. Молоток! Наш человек. Решил разредить ситуацию.

— Это не наш метод, господин генерал. Еще классик говорил: «Человек — это звучит гордо!» А бить его по мордым антигуманно и даже, не побоюсь этого слова, — бесчеловечно.

Но Иванов был настроен слишком серьезно. Ему впервые изменило чувство юмора.

— Да пошел ты! — раздражено сказал он. — А мне кажется это более гуманно, чем делать вид, что не замечаешь подобного безобразия.

— С вашими железными доводами трудно спорить, — вынужден был согласится.

Сергей Иванович погасил в пепельнице окурок и продолжил чтение наших отчетов. Прочтя, отодвинул от себя бумаги, задумчиво сказал:

— Все это конечно интересно, но к нашему делу отношения не имеет. Отдай отчеты парням отдела по борьбе с наркотиками, пусть занимаются.

— Но я бы сам хотел довести это до логического конца.

— У нас своей работы выше крыши. Будто камни на шее висят четыре убийства и два покушения. Ты хоть знаешь, что твоих друзей Колесова и Дронова едва не взорвали вместе с машиной?

— Правда что ли?! — спросил я растерянно. — Они мне ничего не говорили.

— Нет, я с ним тут шутки шучу, понимаешь!

И Сергей Иванович кратко рассказал о событиях, произошедших в мое отсутствие.

Ну, блин, и дела! То, что они не били здесь баклуши — это определенно. Здесь развернулось самое настоящее сражение по всем правилам военного искусства. И пока трудно понять — кому благоволит фортуна. А началось все с того самого трупа, на который я выезжал в день исчезновения Светланы. Кто бы мог подумать, что так все обернется?

— А каким образом вы вышли на Ступу? — спросил я.

— Говоров информировал.

— Какой ещё Говоров? — не понял я.

— Андрей Говоров. Он сейчас по Москве работает.

Я вяло рассмеялся, посчитав это не очень удачной шуткой Иванова. Любит дядя подобные приколы. Хлебом его не корми, а дай кого-нибудь разыграть. Только на этот раз здорово попахивает черным юмором.

— Не надо ля-ля, гоподин генерал. Идите, пудрите мозги кому другому. А мне не надо. Ни на того напали. Это я вам совершенно ответственно заявляю.

— Так ты что, мне не веришь? — классно разыграл Иванов удивление. Кажется, дядя не оставил попыток меня подколоть. Ха-ха, если не сказать больше. Его поведение меня даже разозлило. Господин начальник с годами потерял чувство меры, не понимает — над чем можно шутить, а над чем — нельзя. Или это от влюбленности? В его годы это со многими случается.

— Не смешно, — хмуро сказал я, давая понять, что его шутка зашла слишком далеко. — Я лично вот этой рукой бросил ком земли в могилу этого замечательного парня. Так что, Сергей Иванович, во избежание неприятности, прекратим этот глупый разговор. Иначе я окончательно потеряю уважение к вашему мундиру. А от мундира до человека всего один шаг.

Иванов весело рассмеялся моим словам.

— Так ты действительно ничего не знаешь?!

— А что я должен знать?! — с вызовом спросил.

— То, что вместо Говорова вы схоронили какого-то бомжа?

Я вконец растерялся. Был дурак дураком. Лупил на Иванова глаза, все ещё отказываясь поверить услышанному. И, вероятно от этой самой растерянности, ляпнул:

— Гонишь?!

Чем ещё больше рассмешил Иванова. Видно, вид мой являл собой действительно комическое зрелище. Вдоволь насмеявшись, Сергей Иванович устал, откинулся на спинку стула и поведал мне удивительную историю «убийства Андрюши Говорова», его «похорон» с последующим «воскрешением». И за этой операцией стоял никто иной, как мой закадычный друг Юра Дронов. Каков гусь?! Мне ни слова, ни полслова. Но ничего, это ему ещё боков выйдет. Определенно. Но это потом. А сейчас ликовала моя душа от великой радости. Нравился мне Говоров — этот веселый и беспечный малый, умевший крутить «кино», как, пожалуй, никто из нас не умел.

— Я рад! — сказал я кратко, попытавшись вложить в эти два слова все, что чувствовал.

— Вполне тебя понимаю, — серьезно проговорил Иванов. — Я теперь ступай к Рокотову. Он лично возглавляет оперативно-розыскные мероприятия. Он и определит, чем тебе надлежит заняться.

— И все же, я хотел бы довести это дело до логического конца, — ответил я, кивнув на бумаги.

Сергей Иванович задумался, почесал затылок.

— Вы слишком настырны, майор. А это не очень нравится начальству. Пусть решает Рокотов. Скажешь, что я не против. Тем более, что это не должно занять много времени.

Но, как показали дальнейшие события, Иванов глубоко ошибался, считая, что поставки героина в наш город не имеют отношения к расследуемому делу.

Покинув прокуратуру, я решил попроведовать «Мутанта». Перед моей поездкой на Северный Кавказ, он что-то здорово «приболел», и я отдал его подлечиться своему соседу Геннадию Безбородову, имевшему мастерскую в пяти минутах ходьбы от прокуратуры.

— Слушай, Константиныч, ты где пропадал?! — возмутился Гена, завидев меня. — Я уже стал беспокоиться — не случилось ли что?

— Уж и отдохнуть человеку нельзя, — проворчал я. — Ты мне лучше ответь — «Мутант» на ходу?

— Сам ты, Константиныч, «Мутант». — По его воинственному тону, я понял, что он подготовил мне какой-то убойный сюрприз. — Пойдем! — он решительно направился в мастерскую.

В её дальнем углу стоял, блистая блеском лака, какой-то незнакомый иностранный фраер.

— Вот полюбуйся! — гордо сказал Гена, указывая на него.

Я пригляделся. Ё-маё! Так ведь это же мой «Мутант»! Но что с ним сделал это волшебник-"костоправ"?! Мама миа! Неужели это возможно?! Он в лучшие годы не выглядел столь неотразимо. Такой-то он точно совратит какую-нибудь красавицу «Вольво», к которым последние годы питал роковую страсть.