Алла Полянская - Одна минута и вся жизнь Страница 44

— Сима…

— Ну, что тебе?

— Не сердись на меня. Мне некуда было…

— Да разве я из-за этого?! Ты глупая девочка, мы рады тебя видеть. Я сержусь из-за того, что ты с собой делаешь. Знаешь, я часто оперирую практически безнадежных больных, но у них такая воля к жизни, они так сопротивляются смерти, что она отступает. А ты сама себя похоронила. Мне больно это видеть, понимаешь? Потому что это ошибка.

— Ты не знаешь.

— Не знаю чего? Да, я ничего о тебе не знаю, ты права. Но у меня есть глаза и кое-какой жизненный опыт, чтобы понять: ты поставила себе программу на самоуничтожение. Неужели не осталось ничего, ради чего стоит жить? Дана, летом такие облака! И тополя, и чабрец в поле пахнет. Живи ради них — дело того стоит.

Сима уходит, а Дана лежит и смотрит в окно. Апельсиновым соком наливаются окна дома напротив. Она думает о том, что сказала Сима. Белоснежные летние облака. Она хочет стать таким вот облаком и улететь куда-нибудь далеко, чтобы никогда не чувствовать боли, что постоянно гнездится в ней, а иногда выплескивается наружу. Стать облаком и улететь. Но кто сказал, что облакам не больно? Может быть, они тоже тоскуют — там, в небе. И тоска гонит их вперед, поэтому они всегда в движении. Полет глушит тоску. Или нет? Нет. Полет позволяет не думать о ней.

Дана переводит взгляд на капельницу. Сима смешала для нее какое-то зелье, и теперь оно медленно перетекает в ее кровь. Наверное, ей станет от него лучше, и, может быть, она забудет тот ужас, который подгонял ее там, на далеком пустынном шоссе. Или нет? Нет. Такие вещи остаются с нами навсегда. То, что не убило нас сразу, все равно убивает.

Дана слышит, как в замке поворачивается ключ. Это, наверное, пришел Родька — она просто фиксирует звук краешком сознания, капельница почти пуста, а значит, ей удалось уснуть. Но этот звук… Дана садится на кровати. Нет. Она достаточно долго прожила в этом доме и научилась различать звуки. Родька совсем не так отпирает замок. И Сима тоже. Дана вынимает иглу из вены, соскальзывает с кровати и быстро одевается, достает «беретту» и навинчивает глушитель. Кто-то осторожно идет по коридору в сторону ее комнаты. Дана двигается бесшумно — она быстро сооружает из постели нечто, отдаленно напоминающее лежащего под одеялом человека. Она уповает на то, что в комнате зажжен только ночник. Возможно, незваный гость купится на этот нехитрый трюк. Она тихонько скользит в сторону окна и садится на пол, скрывшись за креслом. Старо, как мир, поэтому, возможно, эффективно.

Дверь тихонько подалась. Дана сжалась в предвкушении опасности. Кошка прижалась к земле, замерла и превратилась в предмет интерьера с часовым механизмом внутри.

В комнату тихо входит человек. Дана никогда не видела его, но с первого взгляда понимает, что это — хищник. И если он появился здесь, значит, ее выследили. И Сима с Родькой теперь в опасности. Дана мысленно отвесила себе пинок: она не должна была сюда приходить. Но пришла. Потому что ей было плохо.

«Может, это кто-то из родственников близнецов? Какой-нибудь кузен из провинции? Данка, ты сама этому не веришь. Ну, малыш, и что мы сейчас будем делать?»

Между тем намерения гостя оказались вполне однозначны. Он вынул внушительный пистолет и выпустил несколько пуль туда, где вырисовывались очертания головы, — муляж на кровати выглядел не очень достоверно, однако убийце, скорее всего, и в голову не пришло проверить, что именно находится под одеялом. Похоже, он был абсолютно уверен в себе. Дана мысленно усмехнулась: даже таракан с оторванной башкой поинтересовался бы содержимым кровати, а этот тип просто истратил боезапас.

«Может быть, он не один. Может, они следили за квартирой и сейчас следят… Но как он добрался сюда и кто его прислал? Я должна это узнать. Видно, Танкер был не одинок в своем желании добыть мой скальп».

Парень засунул пистолет за пояс и направился к шкафу. Вот он достал ее чемодан и открыл замки. В его руках оказалась увесистая папка — та самая, что собрала приснопамятная Иванова. Киллер совсем было изготовился засунуть ее куда-то в недра своей одежды, но Дана приняла решение. Она должна знать, как ее нашли, потому что это может быть опасно для Симы и Родьки.

— Я бы на твоем месте этого не делала.

Парень вздрогнул и резко обернулся. Дана выстрелила, целясь в запястье — пистолет выпал из раненой руки бандита и самопроизвольно выпалил. Пуля зарылась в плинтус.

— Ты, сука!..

Лицо у него смуглое и довольно приятное — если бы не гримаса боли и злобы. Дана чувствует, как злость нарастает в ней. Эти ублюдки совсем зарвались в своих преступлениях. Они воруют, убивают и продаются направо и налево и хотят, чтобы им все сходило с рук. Они имеют наглость притворяться приличными людьми — и находятся простофили, которые верят им. Они все преступники. Их надо судить и убивать. В назидание другим и просто потому, что ничего ценного они не делают. От них в мире только зло. И они посылают убийцу к ней! Но ведь ее уже убили.

— Я не люблю, когда меня называют сукой. — Дана стреляет снова, пуля проходит в сантиметре от головы парня. — Я могу так развлекаться довольно долго. И не промахнусь. Хочешь, прострелю тебе колено? Сказать, что это больно — ничего не сказать. Я многое знаю о боли.

Парень смотрит на нее помертвевшими от ужаса глазами. Его бесконечно пугает этот тихий, без интонаций голос и стеклянный взгляд дымчатых глаз. В глазах стоящей перед ним женщины — пустота. Он понимает, что перед ним — его собственная смерть. Ему часто приходилось убивать, но он не думал о том, что когда-нибудь будет так бояться.

— Я хочу знать, как ты нашел меня. Не утруждай себя ложью, я не люблю, когда мне лгут.

— За тобой следили. Скоро неделя, как мы следим за твоими передвижениями, а ты и не заметила.

— Ты лжешь.

Кем бы они ни были, все равно не могли следить за ней неделю по многим причинам. Дана стреляет снова, и пуля вгрызается в плечо парня. Он вскрикивает, и она снова поднимает пистолет.

— Я не позволяю тебе кричать. Мы же не хотим привлечь ненужное внимание, правда? Тогда мне придется тебя убить. Мне повторить вопрос или ты помнишь?

— Господи, это… слушай, я ничего не знаю.

Дана поднимает пистолет, и парень на полу сжимается в комок:

— Нет, не надо… ты права, я скажу. Тебя случайно заметил один из наших людей. Провел до этого дома, ты была неосторожна. А дальше — дело техники. Взяли хозяина, попытались расспросить. Но ты ничего не сказала ни ему, ни сестрице, умная девочка. Так что я просто понаблюдал, потом решил, что время пришло. Кто же мог знать, что сестрица вкатила тебе вовсе не снотворное?

— Где Родька?

— Был на нашей базе.

— Что значит — «был»?

— То и значит. Был там, когда я уходил. Может, и сейчас там, может, шлепнули его, я не знаю. Он уже не нужен.

— Кто прислал тебя?

— Думаю, ты знаешь. В этой бесценной информации заинтересован один человек. Ему я должен передать то, что найду здесь. Этот человек мне заплатит — и все. Такой договор.

— Кто он?

— Я не знаю. Оговорено место встречи и сумма. Деньги он привезет, как только я позвоню ему и назначу встречу. А сделать это я должен только тогда, когда работа будет выполнена: папка у меня, а ты — на небесах.

— Почему он уверен, что ты не прочитаешь содержимое папки?

— Это вопрос нашей этики, понимаешь? У нас есть репутация.

— У кого это — у вас?

— Мы оказываем разным людям определенные услуги. Долго бы мы протянули в таком бизнесе, если бы распространялись о наших клиентах?

— Понятно. Агентство по найму убийц.

— Не только. Это и другие конфиденциальные услуги. У нас широкая сеть агентуры. Агенты, кстати, даже не знают, кто мы такие и зачем нам та или иная информация. Мы хорошо платим за несложную, в принципе, работу. Например, поступил заказ — найти тебя. Мы рассылаем ориентировку агентам. И тебя находят и отслеживают. Эффективная система.

— Наверное, вы — бывшие менты?

— Ты права. Но наш бизнес приносит отличный доход, гораздо больший, чем доход даже самого продажного мента.

— Человек, которому ты должен отдать папку, знает тебя в лицо? Или ты его?

— Я же сказал: нет. Мне только известно, что там — компромат на него. Кто он и что именно в папке, я не знаю и не хочу знать. Это вредно для здоровья.

— Тебе теперь незачем беспокоиться о здоровье. Кстати, где гарантия, что тебя просто не шлепнут при передаче? Для подстраховки, так сказать?

— Нет, это исключено. Наша фирма очень известна в определенных кругах, как и наши методы. А насчет твоих угроз… Убьешь меня? Вот уж не думаю. Ты не убийца. — Красивое лицо парня исказила злая ухмылка. — К тому же я тебе еще нужен. Ты же хочешь знать, где находится наша база?

— Хочу. И ты мне скажешь.

— А если я солгу?

— Я это пойму и отстрелю тебе член. Я всегда определяю, когда лгут.