Системный сбой - Александр Николаевич Бубенников Страница 49

– Пока не знаю, Лида, но я, действительно, при всей занятости, готов плюнуть на все дела, даже самые первоочередные, и прилететь к тебе в твой дом, пусть не на крыльях любви, а на такси.

– А я, честно говоря, немного боялась, что ты за прошедшие четыре года сильно изменился, ан, нет. Так, да не так. Понятное дело, любящий муж, отец, глава семейства. Как здоровье дочурки? Прости, я даже не поинтересовалась у Веры…

– Нормально, всё под контролем.

– Рада за вас с Верой… – Лида сделала внезапную паузу. – Домой, говоришь, ко мне… Только вот в дом как раз и не надо ко мне приезжать… Опасно, Ветров… Я могу навлечь на тебя опасности, если приглашу тебя в дом… Мне кажется, за мной следят, возможно, даже прослушивают домашний и мобильный телефоны… А тут еще твой старый знакомец Георгий, как черт из табакерки, откуда-то с запада объявился, названивает постоянно, откуда-то узнал мой телефон, просит, умоляет срочно устроить встречу с тобой…. Так ведь не бывает – столько диких совпадений, даже с использованием теории вероятности всё это более чем невероятно… Потому и звоню, чтобы тебя и себя обезопасить, с кафедры… Мой компьютер не рядом с телефоном, в другой комнате… Ты это понял… С другой стороны, это телефон не прослушивается…

– Понял, – внезапно посерев лицом, сказал Алексей, – говори прямым текстом: это продолжение истории со смертью Андрея, «Борисовичей», Игоря Ивановича?

– С максимальной вероятностью ты попал в точку…

– Ты сейчас на кафедре одна? – Алексей задал нелепый вопрос и тут же, стушевавшись, поправился. Ах, да, по крайней мере, трое, включая двух Лид – из МГУ и ЛГУ.

– Снова в точку, именно трое, но Лидия и Анна скоро уходят. Через полчаса я точно буду одна.

– У вас пропускная или свободная система прохода.

– Пропускная, но если я тебя встречу внизу, то такой проход у нас называется «проход с сопровождающим». Всё равно, имеет смысл взять служебное удостоверение или паспорт. Я ведь часто остаюсь по вечерам и даже ночам работать на компьютерах. – Она усмехнулась. – Вечные, неповторимые уроки Андрея, как никогда, в цене, по организации сетей и мультипроцессорных вычислений…

– Когда? Я мог бы подъехать прямо сейчас… Завтра весь день забит под завязку, хотя… Как скажешь, одним словом…

– Ничего не надо будет объяснять супруге?

– Так и объясню супруге, что по срочному делу вызывает на двадцать два ноль-ноль бывшая любовница… – Весело ответил Алексей.

– Только поясни своей очаровательной супруге, что едешь не к своей бывшей любовнице, а к любовнице Андрея, которую все в вашем институте называли «гражданской женой»… Как, впрочем, и в поликлинике, в больнице, где загубили, убили нашего с тобой Андрея, Ветров…

Последнюю фразу Лида произнесла с еле сдерживаемым надрывом в грудном голосе, с подкатившими к горлу слезами боли и отчаяния.

– Хорошо, – ответил, как можно спокойнее Алексей, – я скажу Вере, что еду к тебе на кафедру. Она всё поймет и, надеюсь, отпустит…

– Все мои нынешние проблемы оттуда, с гибели, точнее, убийства Андрея… Сначала Андрей, потом Влад, потом Вера – это только с нашей стороны… А с той чужой стороны – там череда до сих пор неразгаданных, нераскрытых убийств… Самое лучшее, если меня пасет полиция по тому делу – а если нет?

– Поговорим и всё обсудим. Ровно через футбольный тайм я буду у тебя со служебным удостоверением…

– Я буду ждать тебя у вахтера у центрального входа.

– Договорились. Пока.

После тяжелого разговора с Лидой, Ветров прямо из преподавательской комнаты, на глазах Лиды, позвонил со своего смартфона Седому. Тот, как всегда, взял трубку не сразу.

– Что случилось, Алексей, – пробасил Седой. – Что-то экстраординарное, судя по твоему сапу в трубку? С тобой или с Владом?

– Палыч, снова «Час Че». Да не со мной, черт возьми, – чертыхнулся Ветров, в сердцах, – с Лидой… Ну, помнишь, конечно, по тому делу… Незакрытому… Много там оказалось замешанных и подвешенных… Только сейчас всё обострилось… Всё очень серьезно… И, как назло, перед самым моим отъездом… Мне надо скоро отъезжать в Европу, но как-то на душе неспокойно… Конечно, дело с книгой и диссертацией сдвинулось с мертвой точки – не в этом суть… Есть предложение… Какое?.. Давай сегодня Лиду до дома проводим… Ну ясно, я за руку, а ты, как положено, со стороны. Диктую адрес… Мы от метро пройдем пешком… Под ручку, как положено старым возлюбленным… Ты что не знал, что это моя старая возлюбленная?.. Жду и надеюсь на помощь…

27. Снова Седой

Ветров знал, как себя вести, провожая Лиду от метро до ее дома. А вначале была легкая имитация встречи у входа в метро, по строгой инструкции Седого.

– Лида, я весь издергался, – напыщенно воскликнул Алексей, появившись на пять минут раньше ее у метро, – обзвонился… Хотел бежать к тебе домой… Но что толку… У меня в запасе всего день…

Он нес какую-то ахинею, впрочем, достаточно возбужденно и громко, возможно, его должны услышать неведомые ему уши и увидеть неведомые ему глаза. Где-то краем глаза Ветров зацепил Седого. С изумлением отметил про себя, что он побрил голову на манер «а ля новый русский» – несколько раз победно блеснул бритой головой под фонарями и исчез из поля зрения.

Раз он здесь у метро, значит, он уже отследил всё у дома Лиды, если спросил у Ветрова ее адрес, даже номер подъезда, этаж ее квартиры. Зачем-то ему это было нужно ему, опытному и мудрому Седому, решившемуся войти в опасную, быстротекущую реку чужой жизни второй раз.

Лида была предупреждена, что должна играть роль тайной возлюбленной из прежней запутанной жизни Ветрова перед их долгим прощанием. Она светилась, как наливное яблоко, чистым светом женственности и красоты в вечернем свете московских окраинных фонарей. Чему-то загадочно улыбалась, как от хмеля ранней нехолодной осени, шарф упал на плечи ее плаща, свешиваясь на спину, она не замечала ничего, якобы потрясенная неожиданностью встречи перед долгим прощанием.

– Я на несколько минут стал ближе к защите второй диссертации… Уже без минуты-двух двенадцать, может всего минута сорок пять секунд осталось на часах моей судьбы.

Ветров нес сумасшедшую ахинею, впрочем, довольно громко, радостно и безапелляционно. Он уже заметил двух