Кирилл Казанцев - Кристальная ложь Страница 5

— Нет, дело в другом. Понимаете, Виктор Иванович, тут в Москве один тип интересный нарисовался, — стал объяснять Максим. — Сергей Лазаренко, ранее известный по прозвищу Лазарь. Вышел недавно из тюрьмы. Полагаю, что вас эта информация заинтересует.

— С какого перепугу? Кто это такой? Наместник папы римского или губернатор острова Борнео? — иронично уточнил Битов, на самом деле не понимая, почему его должен интересовать какой-то откинувшийся с зоны зэк.

— Просто в 90-е вы были с ним хорошо знакомы, — заметил главный охранник.

— В 90-е я много с кем был знаком. Все это дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Одних уж нет, а те далече. Слышал такое? — в своеобразной манере продолжал удивляться шеф, открывая окно.

Шум столицы ворвался в зал. Начальник службы безопасности терпеливо и довольно деликатно объяснял хозяину суть проблемы:

— В середине 90-х ваши интересы, так сказать, пересеклись. Пересеклись так, что ему пришлось получить двенадцать годков «строгача». Ну а вы остались в выигрыше. Он еще перед тем, как все случилось, собирался жениться на вашей сестре.

— А-а-а, — протянул Битов, отводя взор от окна. — Эта уголовная рожа…

Такая реакция была вполне предсказуемой. Человек, который ворочал миллиардами долларов, про свой первый миллион давным-давно забыл. За двенадцать лет в его жизни произошло столько всего, что вспоминать эпизод середины 90-х годов было просто недосуг. Он был вытеснен из памяти куда-то в подсознание.

— И к чему ты клонишь? — после небольшой паузы спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Все, что было в лихие 90-е, там и осталось. Не хрена ворошить прошлое. Себе дороже выйдет. Ну, вышел этот Лазарь из тюряги. И что? Кто он, а кто я? Мы люди совершенно разных миров. Наши с ним калибры совершенно несопоставимы. Это то же самое, что сравнивать привокзального бомжа с деловым человеком со страниц журнала «Форбс». Ты это улавливаешь? Я крупный игрок на инвестиционном рынке. Делец мирового масштаба. А он простой зэк без денег, без связей, без какого-нибудь влияния. Думаешь, от него может исходить опасность? Но ведь он мне ничего не сможет сделать. Разве что обоссыт дверь центрального входа в офис моего фонда. Да и то вряд ли. Ты со своими орлами возьмешь его раньше, чем он успеет ширинку расстегнуть. Так что твои опасения насчет него абсолютно безосновательны. Нам что Лазарь, что Цезарь — все равно. Моська лает, а караван идет.

— То есть мы вообще не будем обращать на него внимания? — переспросил Кущенко.

Битов на несколько секунд задумался, нахмурив лицо. Но затем оно озарилось хитрой, если не сказать ехидной, улыбкой.

— Знаешь что? — заговорил он. — Давай не будем его оставлять полностью без внимания. Мало ли какие тараканы завелись у него в голове за время отсидки. Не сможет навредить по-крупному, так еще по мелочам начнет нам воду мутить. Короче, бери своих пацанов и последите за ним пару недель. Выясни, чем он сейчас живет. Какие у него настроения. Забыл ли прошлое. Ну, и так далее. Не мне тебя учить, ваше благородие.

Виктор похлопал начальника службы безопасности по плечу и захохотал.

— Понятно, — сохраняя серьезность, отреагировал тот и уточнил: — А особое внимание на что-нибудь обратить надо?

— Особое внимание может быть обращено лишь на одно. Смотрите, чтобы он не стал болтать о нашем прошлом. Ты прекрасно знаешь, что мне такие воспоминания не нужны. Одно дело, если он на кухне с бутылкой водки будет своими мемуарами делиться. А другое, если вдруг начнет вякать публично. Вот это мне ни в сад ни в огород. Эта тема не должна нигде всплывать. Никто не должен лишний раз задумываться, с чего начинался мой бизнес.

Кущенко принял все сказанное к сведению. Битов посмотрел на часы и вздохнул. Посидеть с виски и сигарой уже не получалось. Нужно было ехать на очередную деловую встречу. Начальник службы безопасности проводил его. По дороге присоединились телохранители. Виктор полностью вернулся к своей повседневности. Повседневности, в которой не было Сергея Лазаренко. Можно сказать, что он о бывшем подельнике почти сразу забыл. Настолько рядовым и неважным казался ему вопрос…

В сопровождении охраны Битов вышел из офиса. Его уже ожидал новенький «Майбах» с мигалками. Рядом находился джип с охраной. Охрана в инвестфонде была организована на весьма высоком уровне. Это являлось заслугой Максима Кущенко. Но и сам глава, заботясь о себе, постоянно настаивал на модернизации охраны и всего того, что было с ней связано. В общем, на собственной безопасности Виктор не экономил.

Едва он сел в авто, как о своем существовании напомнил мобильный телефон. Звонила сестра. Бизнесмен приказал водителю отправляться и принял вызов. Сразу после приветствия из динамика хлынул поток истеричного набора слов. Битов отдалил трубку от уха, выдерживая паузу. Когда на том конце линии, наконец, установилась относительная тишина, он вернул трубку в исходное положение и промолвил:

— А теперь объясни мне нормальным языком, что ты хотела всем этим сказать. Если честно, то я ни черта из лепета не понял.

— Ты издеваешься, что ли?! Мне жизни с этим проходимцем нет, а родной брат даже не слышит меня. Хорошенькое дельце. Я сейчас обижусь, — послышалось в ответ.

— Ты погоди обижаться. Объясни толком, что произошло.

— Да я про муженька своего! Он меня измучил совсем! Витя, приезжай к нам, пожалуйста.

— Хорошо. Жди. Обязательно приеду. Только прошу тебя, не наделай глупостей.

Алена пообещала. Виктор сбросил вызов, после чего недовольно вздохнул и приказал водителю изменить маршрут. Нужно было срочно ехать к сестре и на месте разбираться, что же там стряслось.

Глава 3

Сергей назначил Татьяне свидание в маленьком уютном баре. Не хотелось больших пространств и сопутствующей им суеты. Само слово «свидание» вызывало у него бурю эмоций. По сути, это была его первая встреча с возлюбленной на свободе. Букет ее любимых роз. Шампанское, греческий салат, стейки с картошкой. Сплетение романтики и обыденности. Они оба так спешили на встречу, что приехали одновременно. Не пришлось ждать друг друга. Это выглядело символично. Казалось, сама судьба решила хоть немножко компенсировать свои прежние огрехи. Они нежно обнялись и поцеловались, прежде чем зашли в бар и сели за заказанный заранее столик.

Первый раз бокалы подняли как раз за то, что сумели вынести все испытания и дождаться этого самого дня.

— А помнишь, как мы с тобой в первый раз встретились? — глядя Сереге в глаза, с улыбкой спросила Таня.

— Помню, конечно. Так все странно тогда было, — тоже не скрывая улыбки, отвечал недавний заключенный.

— О, да! «Странно» — это даже не то слово! Я ведь тогда только-только с юридического выпустилась. Мне сразу же дали твое дело. Обставили все так, что я думала: вот ведь душегуб попался. Сначала была уверена, что в деле все правильно, безо всяких там передергиваний. А оказалось, что нитками белыми шито…

— Ох, я помню, когда ты в первый раз пришла. Посмотрел на тебя и подумал: «Ну, все, мне капец». Был уверен, что ты «ментяра поганая», которая засадит меня за решетку по меньшей мере лет на сто. Только потом понял, как сильно ошибся. А когда ты впервые ко мне на «свиданку» в тюрягу приехала, я…

— Ха-ха-ха, ты ведь говорил, что на зоне тогда вся братва ржала. Узнали, что я тебе не жена и не любовница, а твой следователь, и надрывали животы.

— Да было дело. Это же так необычно. Как ни крути. Но я от той нашей встречи столько душевного тепла получил, что вдруг осознал: я выдержу все, выдержу и вернусь на свободу…

Возлюбленные осушили еще по бокалу. Поглощая ужин, они продолжали беседовать. Вспоминали и встречи, и переписки. Ведь за двенадцать лет случалось разное! Было однажды, что временно исполняющий обязанности начальника колонии не дал Гребенниковой разрешения на встречу с осужденным Лазаренко. Просто уперся рогом и не хотел, чтобы их «свиданка» состоялась. Никакие доводы не принимал. Татьяне пришлось тогда ни с чем уехать обратно в Москву. Случился как-то также сбой и с перепиской. Танины письма по вине почтовиков вдруг перестали доходить до Сергея. Но он-то об этом не знал. Думал, что ей просто надоело все это и она решила прекратить их странные отношения. Писать встречные письма и задавать важные для себя вопросы он не стал. Гордость взыграла. А за ней последовала депрессия и чуть ли не разочарование во всем. Ситуацию спасла сама Татьяна. Она всполошилась, когда от ее возлюбленного перестали приходить письма, и примчалась на «зону», так сказать, вне графика. Только тогда все и прояснилось, и Сергей в очередной раз убедился, что эта женщина его по-настоящему любит и не променяет ни на другого мужчину, ни на работу.

Кстати о работе. В прокуратуре Гребенникова проработала всего лишь четыре года. Оказалась чересчур честной, принципиальной, неподкупной. В то время такие люди там надолго не задерживались. Начальству надоело постоянно отстранять ее от дел… Поэтому в конце концов ее и уволили. После увольнения с ней тоже случился небольшой период депрессии. С ней Таня справилась опять же благодаря «свиданке» с Сергеем. Тот убедил ее, что расстраиваться не стоит, что свои знания она прекрасно сможет применить и вне прокуратуры. Она и сама это понимала, но слова любимого человека ее взбодрили и дали этому пониманию ход к реальному воплощению. В последующие несколько лет Татьяна работала юрисконсультом, затем — в адвокатской конторе. Везде были свои плюсы и свои минусы, свои свободы и свои ограничения. Минусов и ограничений было больше, и это ее сильно смущало. В конце концов, посоветовавшись с Лазаренко, она приняла поворотное в своей жизни решение. Гребенникова открыла небольшой собственный бизнес — детективное агентство «Лунный след». Агентство специализировалось на слежке за неверными женами и мужьями. Спрос на услуги ее агентства оказался очень высоким. Да и как могло быть иначе в Москве, где все друг другу изменяют! Бизнес наладился. Дела были разными — и нудными, и веселыми, и странными. Иногда приходилось идти и на нарушение закона: частенько требовалась прослушка телефонов, взлом электронной почты или страничек в социальных сетях. Однако Тане ее работа очень и очень нравилась. В агентстве она почувствовала себя по-настоящему самостоятельной и независимой. Никто не заставлял шить липовых дел, не долбил мозг нереальными сроками и графиками. Она стала сама себе хозяйкой. И это было одним из самых главных моральных результатов работы в собственном агентстве. Несмотря даже на регулярное появление причудливых клиентов.