Кирилл Казанцев - Я не киллер, я – палач Страница 5

– Митя! Митя! – закричала Матрена и потянулась руками к могиле мужа. – Прости меня, окаянную! Не уберегла я нашу дочку!.. Не уберегла…

– Мама, не надо! Не надо… – Стелла еле удерживала мать.

Но Матрена словно не слышала ее. Она повернулась к стоящим вокруг односельчанам и родственникам и запричитала:

– Люди добрые! Да скажите вы мне, где же она, моя доченька?! Где моя красавица, радость моя, утешение мое на старости лет?

Женщины только сильнее разрыдались в ответ…

Беллу похоронили рядом с отцом.

– Теперь они будут вместе – отец и дочь, – сказал кто-то из родственников.

– Да, одна дочка будет там, с папкой, другая – здесь, с мамкой, – вздохнула сквозь всхлипывания тетка Лида, двоюродная сестра Дмитрия.

После похорон все отправились в кафе, где уже были накрыты поминальные столы, и две двоюродных сестры и племянницы Матрены суетились с подносами, расставляя последние тарелки и стаканы.

Стелла чувствовала, что не может притронуться ни к чему. Кто-то уговаривал ее отведать кутьи, кто-то советовал обязательно выпить рюмочку: «Оно и полегчает!..» Девушка смотрела на всех растерянно. Что они, черт возьми, хотят от нее? Какая рюмочка?! Ее сестру только что похоронили! Вот эту маленькую, мечтательную глупышку, любящую поспать и почитать книжку про любовь, вздыхающую о каком-то благородном принце, бросающем ей в окно букет цветов с запиской о любви. Милая наивная дурочка! Она смотрела на мир сквозь розовые очки и верила, что на свете есть любовь! Сама Стелла в нее не верила давно, разочаровавшись в этом чувстве благодаря некоему Андрею, симпатичному веселому водителю, в которого она, дура, влюбилась в семнадцать лет просто без памяти…

Черт! Вот только о нем сейчас не надо. В такой день не стоит даже вспоминать всяких уродов и подонков!

Стелла опрокинула рюмку водки, закусила ее кутьей – наверное, невпопад, потому что сосед по столу дядя Егор посмотрел на нее удивленно. Потом девушка встала и вышла на крыльцо, на воздух. В обеденном зале сидело столько народа, что дышать было практически невозможно, несмотря на открытые окна и дверь.

Возле крыльца в тени деревьев стояли родственники, которым не хватило места за столами. Решили покормить сначала чужих – соседей, потом уж родню. Эти свои, не обидятся. Люди на улице тихо переговаривались, качали головами. До Стеллы донеслось: «Господи! Какая молоденькая! Совсем еще ребенок. Жить бы да жить… Только школу окончила в прошлом году… Вот горе Матрене!..»

Возле кафе остановился милицейский «уазик». Из него вышел участковый Сергей Иванович, тридцатипятилетний майор, живший в соседней Смирновке, большой – не в пример Матрёнино – деревне. Он тихо поздоровался со всеми и подошел к Стелле.

– Прими мои соболезнования, – негромко сказал он, сняв фуражку и пригладив непослушные, торчащие во все стороны черные волосы.

Она только кивнула в ответ:

– Сергей Иванович, вы подождите немного, сейчас вторую очередь кормить будут, помяните с нами Беллу…

– Да, да, конечно… Извини, что на похоронах не был: меня в район вызывали. Кстати, как раз по этому делу.

– Что? Нашли тех уродов?

– Нашли. По номеру машины и твоему описанию. Так что теперь будет суд, и посадят этих субчиков надолго! Уж ты мне поверь!

– Быстро же их… Подождите, Сергей Иванович, как посадят? Почему только посадят? А расстрел? Их надо расстрелять! Это же звери – трое сорокалетних мужиков убили беззащитную восемнадцатилетнюю девчонку!

– Да, да, расстрелять! – К участковому и Стелле подошли стоящие поблизости и слышавшие их разговор родственники. – Мы требуем расстрелять гадов, убийц!..

– Подождите, граждане! – поднял руку Сергей Иванович. – Вы что, телевизор не смотрите? В нашей стране преступников давно не расстреливают. У нас мораторий на смертную казнь…

– Отменить мораторий к такой-то матери! – закричали люди.

– Так это же не от меня зависит, граждане! Я со своей стороны сделаю все, что могу, и обещаю вам: преступники понесут заслуженное наказание. Они сядут, и надолго сядут! Уже заведено дело, ведется следствие, потом будет суд… Вы все сможете прийти на этот суд и убедиться, что их посадили!..

Год спустя Стелла ехала в кабине «большегруза» и вспоминала этот разговор. «Они сядут, и надолго сядут!.. Вы все сможете прийти на этот суд и убедиться, что их посадили!..»

– …Так что, нашли тех тварей, которые убили твою сестренку? – спросил пожилой степенный Василий, водитель, который со своим суетливым напарником Серегой регулярно заезжал к ним в кафе пообедать.

– Нашли, – нехотя ответила Стелла, сосредоточенно глядя вперед на дорогу.

– Хорошо, что нашли. И много им дали?

– Ничего не дали. Отпустили. Еще и извинились, – не удержалась Стелла от вздоха.

– Это как же так? – встрял в разговор молодой напарник Василия. – Нашли и отпустили? Так не бывает.

– Бывает, – снова вздохнула Стелла. – Те мужики оказались большими «шишками».

– Ну и что – «шишки»? Теперь что, можно девчонок убивать?! – продолжал возмущаться Серега.

– Таким все можно, – глубокомысленно изрек Василий. – Это вот ты, паря, кому-нибудь дашь в морду в запарке и сядешь на несколько лет. А такие и воровать могут вагонами, и людей убивать, – для них закона нет! Они – хозяева жизни! Они – над законом!

– Ну, дела! – продолжал возмущаться Серега. – Ну, страна!.. Ну, ёшь твою клёшь!

– Это не страна виновата, а правительство, – глубокомысленно изрек степенный Василий, – страна тут как раз ни при чем. А вот с правителями России всю жизнь не везло. Думаешь, если бы простой народ законы писал, то они были бы такими сволочными? Нет, паря, законы пишут богатые и для богатых, и пишут, заразы, так хитро́, что на них самих они вроде как и не распространяются.

– Да, Стрелка, не повезло вам с матерью, что именно богатые дяханы Белку вашу грохнули! – вздохнул Серега. – Были бы такие работяги, как мы с Василием, гнить бы им сейчас в тюряге.

Стелла молчала. Она и сама все это понимала, не маленькая. Этой весной ей исполнилось двадцать три. А Белле в июне было бы девятнадцать. Только теперь у нее совсем другой отчет. Вот на днях будет год… Год со дня смерти…

– А кафе, значит, вы с матерью продали?

Она покосилась на Василия.

– А зачем оно нам? Прибыль небольшая, а мороки много. Мать после смерти Белки долго не могла оправиться, так что кафе, считай, я одна и тянула. А когда весной завернула к нам одна семейка – жена-предприниматель да муж – владелец нескольких летних закусочных, – им почему-то наше кафе приглянулось, и они предложили нам его продать. Мы с мамкой посоветовалась между собой, она только рукой махнула: «Делай что хочешь…»

– И за сколько вы им кафешку продали? Если не секрет, конечно.

– Недорого, нам лишь бы свое вернуть.

– И куда же Матрена-то подалась?

– К своей сестре, тете Вере в Сарафаново. Там хоть какая-никакая работа есть: там же ферма большая. Вот мать туда на ферму дояркой и устроилась. Тетка давно одна живет: муж у нее помер, а дети все в город сбежали. Теперь им с мамкой вдвоем не так скучно будет.

– А ты чего в город-то едешь? Хочешь там на работу устроиться?

Стелла сузила свои серые большие глаза.

– На работу, – сказала она таким тоном, что оба водителя повернули головы и посмотрели на попутчицу недоуменно.

– Чтобы в городе на работу устроиться, прописка нужна, – поучительно изрек Василий.

– У меня дядька в городе есть, папкин двоюродный брат, он обещал мне временную прописку. Я пока у него остановлюсь, а там видно будет…

Водилы привезли Стеллу к Центральному рынку. Прямо за ним поднималась в гору улица Верхняя, где жил ее дядя. Попрощавшись, они поехали к себе на автобазу, а девушка, подхватив дорожную сумку, направилась к дому родственника.

– Боюсь только, с работой будет сложно… Поскольку прописки у тебя нет.

Дядя Ваня отхлебнул из своего бокала и посмотрел на племянницу.

Стелла пила свой чай с пирожками, которые привезла с собой из дома, и молчала. Не могла же она вот так прямо сказать дяде, что приехала в город вовсе не за тем, чтобы найти здесь работу. О работе она сейчас думала меньше всего. Ей просто не терпелось разыскать тех, кто убил ее сестру, и посмотреть, как живут эти люди. Вернее, нелюди. Ей все-таки удалось выудить из участкового подробности смерти Беллы. Оказывается, сначала она была жестоко изнасилована двоими мужчинами, причем не только обычным, но, как говорят, и извращенным способом, при этом еще избита (на теле ее обнаружены множественные ссадины и гематомы), потом девушку душили руками, о чем свидетельствуют синяки на ее шее, и лишь потом преступники утопили уже бездыханное тело, привязав камень к ноге, чтобы не всплыло.

Когда закрыли дело, участковый Сергей Иванович приехал к Матрене и Стелле и, помявшись, объяснил расстроенным женщинам, что те трое рыбаков на шикарном «Мицубиши Аут Лендере», оказались совершенно ни при чем. Они-де только привезли девушку на пруд, а она показала им это место. Да, от этого они не отказываются, но потом они взяли и передумали там рыбачить и уехали с этого пруда искать другое место, а Белла пошла пешком к дороге ловить попутку до Матрёнино. Еще участковый добавил, что все необходимые анализы у подозреваемых взяли, но какая-то там группа, кажется, ДНК, не совпала с той группой спермы, что была обнаружена в теле потерпевшей. Стелла во всем этом совершенно не разбиралась, но понимала одно: преступникам как-то удалось вывернуться. Рассказывая им с матерью о закрытии дела, Сергей Иванович отворачивал лицо, прятал от женщин глаза, немного запинался и вообще, по всему было видно, что ему до ужаса неловко. Врет, поняла Стелла, врет, хотя и краснеет. Откупились преступники, видать, сильно богатые, небось денег у них – куры не клюют. Машина вон какая! Как пить дать, откупились!..