Вячеслав Жуков - Топор войны Страница 5

Ракитин так загляделся, что чуть не угодил в столб электрического освещения. Благо тормоза у «Форда», который он одолжил у своего заместителя по работе, оказались зверскими. В результате – всего лишь поцарапал бампер. Могло быть хуже.

В чужой машине, да еще за тонированными стеклами Алена отца не узнала и не стеснялась, лобзая тридцатипятилетнего директора базы. И это продолжалось почти полчаса.

Все это время Ракитин терпеливо сидел в «Форде» и ждал, чем еще закончится любовная игра его дочери и Павлова.

Закончилась она поездкой за город, в лес.

Ракитин не поленился проследить, а на другой день пожаловал к Павлову в кабинет, чувствуя себя оскорбленным и жаждущим мести, которая заключалась не в чем-нибудь, а в компенсации в пользу оскорбленной стороны двадцати тысяч американских долларов. Для бизнеса Ракитина как раз недоставало именно этой суммы. На улице Варшавской он присмотрел вполне пригодное помещение для магазина, которое муниципальные власти были не прочь отдать ему за указанную сумму.

Но Павлов рассмеялся ему прямо в лицо.

– Не много ли ты хочешь за свою дочь? – нагло спросил он, позабыв о всяком приличии и даже не предложив Ракитину сесть.

Тогда Ракитин сам выдвинул из-за стола новенький стул, уселся на него и закурил, стряхивая пепел на расстеленный на полу ковер. Старался вести себя раскованней. Понял, с кем имеет дело. Такие люди уважают только наглость и напористость.

– Ты меня не так понял. Я вовсе не прошу, – сказал Ракитин, стараясь не показаться в глазах директора базы просителем. Пусть знает: он тоже не полунищий кооператор.

Павлов уставился на Ракитина наглыми глазищами и подвинул бронзовую пепельницу в форме орла с распростертыми крыльями.

– Я предлагаю тебе выплатить эти деньги за то, что ты трахал мою дочь. Между прочим, несовершеннолетнюю, – не поленился Ракитин напомнить возраст Алены. – Получается, ты ее совратил, склонил к развратным действиям.

Павлов слащаво улыбнулся и кивнул головой, как бы давая понять – пой, мол, дальше, у тебя хорошо получается. И Алексей Викторович решил от убеждений перейти к наступлению.

– Зря ухмыляешься, – сказал он угрожающе, – твои действия можно расценить и как изнасилование несовершеннолетней. А это, между прочим, уже другая статья. И срок побольше.

Павлов, гадюка, упорно стоял на своем.

– Ерунда, папаша. Дочка твоя отдалась мне по любви. Понял? И никуда ты заявлять не побежишь, фофан драный! Не гони мне тюльку. Заяву он понесет в ментовку. Клал я на тебя и твое заявление. Понял? Ничего у тебя не выйдет. Трахались мы с твоей Аленкой вчера. Она девка аккуратная. Наверняка подмылась. Так что, хрен ты докажешь. А если и попытаешься, хуже Алене сделаешь. Опозоришь ее только. Ни один кобель потом на ней не женится. А я найму хорошего адвоката и эти двадцать тысяч, за которыми ты пришел, отвалю ему и судье. И видал я тебя на кочане! Понял? Вали отсюда. А то я позову охранника и по хлебальнику получишь!

Ракитин был поражен, с какой решительностью Павлов произнес эти слова. А еще его разбирала обида. И дело было даже не в том, что Павлов оскорбил его, назвав фофаном драным, а в том, что прав он: дура дочь. Вечером просидела в ванной больше часа и тщательно подмылась. А он, Ракитин, оказался еще дурее. Надо было ехать к Павлову сразу, вечером, а не откладывать до утра. Бизнесмен хренов. Решил на дочке денег «срубить».

Но Ракитину не раз доводилось слышать, что директор базы Павлов нечист на руку. Сдавая свободные склады кооператорам, предпочтение отдавал в первую очередь тем, кто больше платит и не скупится положить на директорский стол сумму сверх оговоренной договором. И тогда директор по обоюдному согласию едва ли не вполовину занижал метражи помещений.

На другой день Ракитин нашел человека, который давно имел на Павлова зуб и мог дать в милиции показания о взятке. Дальше менты сработали четко. Пометили деньги, и, когда предприниматель вышел от директора с липовыми договорами, они вошли и надели на белые рученьки Павлова железные браслеты.

Но самым неожиданным оказалось то, что ровно через неделю директорское кресло в кабинете Павлова занял сам Алексей Викторович Ракитин.

Дома все недоумевали. Но Павлов через адвоката передал Ракитину записку, в которой писал, что наймет кого-нибудь и грохнут его. Обязательно грохнут. Пусть Ракитин не надеется на долгую жизнь.

После Вадима у Алены было много любовников, и так уж получалось, что все они были старше ее.

Засидевшись в дешевом ресторане, который в основном посещали по вечерам студенты и всякая безденежная шелупонь, Алена пошла на автобусную остановку. Когда-то, почти пять лет назад, в этот ресторанчик ее привез Вадим. И в нем по-прежнему все дешево: выпивка, закуска. И все так же уютно.

Вадим. Теперь Алена почти не вспоминала о нем. Разные слухи доходили до нее. Говорили, будто убили его на зоне. А кто-то даже пустил слух, что он сбежал, теперь где-то скрывается. Но Алена его в своем городе не встречала, а писем ей он не присылал. Все между ними также внезапно кончилось, как и началось. В семье был грандиозный скандал, который Алена с достоинством перенесла. А потом успокоилась и стала жить, словно ничего и не произошло.

Буквально перед самым носом Алены несколько наглецов вместе с девчонками-малолетками заняли три машины такси. А Алене не досталось. И по их милости пришлось топать на автобус. Даже настроение испортилось.

Закурив сигарету, девушка медленно добрела до остановки.

Алена посмотрела в темный прогал между домов и увидела движущееся по тротуару черное пятно, которое постепенно принимало очертания человека.

Еще когда только вышла из ресторана, она обратила внимание на человека, стоящего возле стенда, на котором местные кинотеатры размещали рекламные объявления с названием фильмов. Видно, он кого-то ждал. Затем бросил сигарету и сделал вид, будто совсем не смотрит в ее сторону, но Алена видела, как, отвернувшись, он косился, наблюдая за каждым ее движением.

Потом, цокая каблучками по тротуару, она оглянулась. Тот человек так и остался стоять возле стенда. И Алене даже стало скучно. Может, он вовсе и не обратил на нее внимания? Может, его интерес вызывал кто-то другой, кого Алена попросту не заметила.

Уже отойдя довольно далеко, Алена обернулась еще раз. Того человека уже у стенда не было. Зато вдруг у нее появилось нехорошее ощущение, что тот незнакомец непременно следует за ней.

«Вот еще глупость какая-то, – попыталась она внушить себе уверенность, что ничего необычного не происходит. – Почему он должен идти за мной? Если б хотел, подошел сразу».

Она поглядела по сторонам. Раздражало безлюдие. Все как вымерли, даже ни одной влюбленной пары.

Алена посмотрела туда, где бесшумно двигалось черное пятно, и вдруг почувствовала легкий озноб.

«Черт! Почему не слышно его шагов? Я же не дура. И не слепая». – Она поспешила повернуться туда, откуда должен показаться автобус. Волнение все больше переходило в самую настоящую трясучку.

В какой-то момент Алена почувствовала за своей спиной легкий шорох. Она резко обернулась, крутанувшись на одном каблуке.

Чуть в стороне от нее стоял человек чуть повыше ее ростом, в спортивной куртке, брюках и белых кроссовках. Лица его она рассмотреть не могла – мешала проклятая темнота. Но показалось, он оскалился в улыбке.

«Чокнутый какой-то!» – подумала про него Алена. Никогда не нравились ей такие вот уличные наглецы. «Идиот! Не хватало еще, чтобы целоваться полез и обслюнявил меня всю. Вот будет вино. Или, чего доброго, трипаком наградит. Но до секса, думаю, дело не дойдет. Пусть губы не раскатывает. Интересно, за кого он меня принял? Наверное, за проститутку. Иначе бы не поперся. Козел!» Она напрягла зрение. Показалось, будто у типа что-то не в порядке с головой. Покачивает ею из стороны в сторону.

«Ну, где этот проклятый автобус?» – в очередной раз подумала девушка, скосив глаза в конец улицы. Отвернуться от этого придурка не решилась. Кто его знает, что у него на уме.

Заметив, что он на шаг приблизился, Алена не выдержала.

– Слушай, тебе что, места тут мало? Стой спокойно. Я не хочу, чтобы ты приближался. Понял меня? Чего молчишь? – На всякий случай она отступила на шаг.

Голос его показался сиплым, но, возможно, он намеренно его исказил.

– Сейчас отвечу, – произнес он, подступив еще ближе.

– Эй, эй! Стой, где стоишь… – Алена не договорила, увидев, как он левой рукой чуть задрал спортивную куртку, а правой выхватил из-за пояса небольшой топорик с широким лезвием. И теперь это лезвие тускло блеснуло, нагоняя на девушку ужас.

– Слушай, ты что?.. – Кажется, эту фразу она прокричала, видя, как рука, сжимавшая короткую рукоять топора, взлетела над его головой.