Сергей Майдуков - Выжить любой ценой Страница 5

Грудь под ее голубым купальником вздымалась после заплыва. Зная, что обратно ехать на машине, она не побоялась намочить волосы, после чего отбросила их назад и заправила за уши, чтобы не падали на глаза.

Реплика про теплую воду означала, что все остальное никуда не годится. Соне стало неловко за маму. Дядя Женя так хотел их удивить, когда вез сюда. Элементарная вежливость обязывала радоваться и восхищаться, чем Соня и занималась.

– Здесь просто волшебная атмосфера, – сказала она.

– Счастлив, что ты оценила, – улыбнулся Роднин.

Он выглядел загорелым и мощным в обтягивающих плавках, которые отважился бы надеть далеко не каждый мужчина.

– Комфорта маловато, – обронила Юлия, взглянув на него одним глазом.

– А по-моему, здорово, что мы сюда приехали, – сказала Соня упрямо.

Один Данко молчал. Выйдя из воды, он сел прямо на песок, чуть в стороне от лежаков. На нем были большие, как паруса, красные трусы. Золотой медальон почти затерялся среди зарослей на груди.

Взглянув на него, Роднин сообщил женщинам:

– Такого пустынного пляжа в окрестностях Бангкока не найти. Сюда мало кто выбирается. В основном дайверы и просто любители одиночества. Тишина какая, слышите?

– На мой взгляд, тут слишком тихо, – заметила Юлия. – Тихо и скучно.

Белоснежный коралловый песок и кристально-чистая вода в лагуне не вызывали у нее восторга. За спиной зеленая стена джунглей, далеко слева какой-то рыбацкий поселок, на оборудованном пляже и трех десятков людей не наберется. В общем, нечем глаз порадовать. Стоило в такую даль тащиться, чтобы оказаться в подобной глуши?

Юлия зевнула. Сегодня они встали ни свет ни заря, чтобы совершить почти трехчасовое путешествие по шоссе номер три – одной из четырех главных автомобильных артерий Таиланда. Официально эта дорога значилась как улица – Сукхумвит-Роуд – самая длинная улица мира протяженностью более четырехсот километров. Перед выездом Роднин заявил, что, прокатившись по этой магистрали, Максимовы увидят практически всю страну. Если так оно и было в действительности, то Таиланд особого впечатления на Юлию не произвел. Сплошные рестораны, отели и магазины. С другой стороны, она осталась бы недовольной и в том случае, если бы всю дорогу видела морскую гладь залива, горы и джунгли. Все дело было в настроении, а оно у Юлии было не самым радужным.

Появление Евгения Роднина внесло в их семейную атмосферу какую-то тревогу. Не то чтобы он когда-нибудь сбивал Данко с пути истинного или плохо на него влиял. Нет, Роднин был хорошим другом и, главное, безопасным. Напоминал о своем существовании нечасто, излишним пристрастием к спиртному не отличался, любовными победами не хвастался, пошлых намеков Юлии не делал. В последнее время вообще исчез с горизонта, чему она, положа руку на сердце, была рада. Женам нравятся друзья мужей только в том случае, если… они действительно нравятся, в принципе. В противном случае они являются «персонами нон грата». Еще бы! Разве пресловутая мужская солидарность не представляет собой угрозы для семейного очага? Женатым мужчинам друзья ни к чему! Таково было твердое убеждение Юлии Максимовой, и многие, очень многие женщины разделяли его целиком и полностью.

Была и еще одна причина держать Роднина подальше и самой сторониться его всеми возможными способами. Секс. Измена. Чувство вины. Страх разоблачения. Иногда Юлии казалось, что Роднин возникает рядом только для того, чтобы напомнить ей о своем существовании и о том, что было. В его улыбке чудилось обещание рассказать обо всем Данко. Его глаза смотрели так, словно и теперь помнили Юлию – глупую, пьяную и голую, находящуюся в его безраздельной власти.

Вот и сегодня ей чудилось, что ткань купальника прикрывает тело от всех взглядов, кроме тех, что изредка бросает на нее Роднин.

Еще когда путешественники ждали моторной лодки, которая должна была переправить их с пирса деревушки Бан Пхе на островок Ко Самет, где они теперь загорали, Юлия улучила момент, когда осталась с Родниным наедине, и спросила напрямик:

– Женя, зачем ты здесь?

Он непонимающе сморщил лоб:

– Здесь? Как зачем? Я теперь живу в Таиланде, разве я вчера не говорил?

– Говорил, – сказала Юлия, стараясь не показывать своего напряжения. – Но я имею в виду: здесь, с нами. Тебе от нас что-то нужно?

– Мне? От вас? Нужно?

Переспрашивая, Роднин насмешливо смотрел ей в глаза. Мол, лично от вас, Юлия Максимова, я давно получил все, что хотел.

Она смутилась.

– Я хотела спросить, для чего ты разыскал Данко? У тебя к нему какое-то дело?

– Дело? – удивился он. – Какие могут быть дела в этом раю? И потом, я никого не искал. Встретил Соню случайно и подумал, что нужно непременно повидаться.

– Ну да, ну да, – покивала Юлия.

И улыбнулась такой же натянутой улыбкой, какой одарила Роднина накануне, когда он неожиданно появился в отеле.

– Юля, если тебя напрягает мое присутствие, то…

Тут он осекся, глядя на приближающегося к ним Данко. Юля досадливо прикусила губу. То ли случайно, то ли умышленно Роднин сделал паузу в самый неподходящий момент. Данко перевел подозрительный взгляд с друга на жену:

– О чем секретничаете?

Люди всегда чувствуют, когда разговор обрывается на полуслове при их появлении. Именно так произошло на причале.

– Уж не ревнуешь ли ты, Женька? – подмигнул Роднин. – Если да, то напрасно, поверь. Я не собираюсь мешать вашей семейной идиллии. Прокатил вас немного, поболтал – и хватит. Больше я вас не побеспокою, – он прижал ладонь к груди, – даю слово.

– Вздор, – отрезал Данко, бросив выразительный взгляд на супругу. – Никого ты не побеспокоил. Я чертовски рад, что ты объявился, дружище.

– Я тоже, – поспешила объявить Юлия.

Поскольку врать она умела плохо, голос ее прозвучал фальшиво.

Брови Данко сошлись на переносице, появилась глубокая вертикальная морщина – он терпеть не мог неискренности. И всегда пресекал любые посягательства на свою свободу.

– А потому, – продолжил он, покосившись на жену, – предлагаю сегодня посидеть где-нибудь всем вместе.

– Заметано, Дань, – откликнулся Роднин.

На этот раз настал черед Юлии проявить характер. Она тоже много чего не любила. Например, когда Данко принимал решения, не посоветовавшись с ней.

– В таком случае вам придется ужинать вдвоем, – сказала она. – У меня сегодня дела. Голову хочу помыть, массаж сделать. А Соне в вашей мужской компании делать нечего.

– Как хочешь, – сухо произнес Данко. – В таком случае мы пойдем вдвоем.

И он направился к Соне, которая кормила с причала громадных чаек, похожих на гусей с укороченными шеями.

Юлия закусила губу.

– Я могу отказаться, – быстро сказал Роднин, когда они опять остались вдвоем. – Придумаю предлог и…

– Зачем же такие жертвы? – перебила она. – Конечно, сходите, повеселитесь. Вы же друзья, вам необходимо общаться. А мы с Соней посидим в отеле. У нас отличный номер. Так бы и провела там все время отпуска.

Юлиной ошибкой было то, что она окрасила свою речь слишком тонкой иронией. Вместо того чтобы устыдиться, Роднин благодарно закивал и сказал:

– Спасибо, Юля. Не волнуйся, похищение будет недолгим. Не позже полуночи верну твоего супруга в целости и сохранности. Просто посидим немного.

Не позже полуночи? Ничего себе «посидим немного»! Гнать этого обнаглевшего Женю в три шеи! Нет, нельзя. Данко не простит. Назло дружка к себе приблизит. У него характер мужской, то есть дурацкий и ужасно упрямый. Стоит надавить, как он весь ощетинивается и все делает наоборот. Лучше не связываться и поберечь нервы. Ничего, потом Юлия найдет возможность поквитаться.

Поскольку мысли такого рода не покидали ее и на пляже Ко Самет, то совсем не удивительно, что отдых был испорчен. Как ни уговаривала себя Юлия забыть о небольшой размолвке и расслабиться, у нее ничего не получалось.

В Бангкок она возвращалась совершенно расстроенной. А когда, приняв душ, Данко стал собираться на встречу со старым дружком, Юлия вообще пожалела, что приехала сюда. И, надо сказать, дальнейшие события подтвердили, что она была совершенно права.

Подружились Максимов и Роднин при довольно необычных обстоятельствах. Данко тогда учился на втором курсе университета, так что был парнем довольно взрослым, особенно если вспомнить его габариты. Сейчас, через столько лет, уже было сложно вспомнить, почему он так надрался в тот вечер. То ли в общаге что-то отмечали, то ли в городе гуляли, не важно. А важно то, что, приближаясь к своему дому, Данко обнаружил, что сигареты у него закончились, а курить, как всегда в таких случаях, хотелось просто невыносимо. Тут ему и повстречался Женя Роднин – совсем зеленый еще пацанчик с дымящейся и искрящейся на ветру сигаретой в зубах.

Если бы не лихо закушенный сигаретный фильтр, Данко, вероятно, обратился бы к Роднину иначе. Но, заподозрив некий вызов в свой адрес, он потребовал грубо: