Аманда Линд - Один коп, одна рука, один сын Страница 5

Ее мысли путались в белом липком месиве, и она пыталась их вытащить на свет, чтобы они стали хоть немного понятными.

Фрэнси оглядела свой похожий на оранжерею кабинет. Цветы, повсюду цветы с открытками от всяких идиотов, а также от родни и друзей. Явились с поздравлениями и двоюродные братья-сестры, чтобы заодно попросить пособия на ремонты, частные школы для детей и все такое. Она выбросила им несколько сотен тысяч на расходы в надежде, что они теперь долго не появятся. Несколько раз приходили ее родители.

Сестра Кристина навестить не удосужилась, прислала только красные розы, хотя прекрасно знала, что Фрэнси любит желтые. Кроме того, поступила целая гора подарков, прямо как на Рождество.

Один из придурков, киллер по имени Исаак, прислал чудесный светло-розовый костюмчик с мигающим красным сердцем на животе. Фрэнси пришлось как-то раз к нему обратиться, когда Крошка Мари лежала с гриппом и головы не могла поднять. К сожалению, Исаак убил не того, кого надо, и утверждал, что это из-за косоглазия. Насколько ей было известно, он теперь поменял работу и трудился вышибалой в каком-то баре на Сёдермальме.

— У тебя что-нибудь есть для меня? — спросила она Юханссона.

— Да, вот тут… — Он так нервничал, что был вынужден прибегнуть к шпаргалке, которую достал из кармана выцветшего пиджака. — Отдел по борьбе с наркотиками пронюхал об одной из твоих квартир.

— О какой?

— На улице Сюрбрюннсгатан.

— Черт! И когда облава?

— Они ждут следующей поставки.

Фрэнси всучила Бэлль Юханссону и быстро подошла к письменному столу, чтобы открыть ежедневник.

— Так, во вторник, — уточнила она.

И сразу же позвонила Крошке Мари, чтобы распорядиться об эвакуации людей и товара.

— Мы в расчете? — поинтересовался Юханссон, когда она опять села.

Только сейчас она обнаружила, что даже не прикрыла грудь.

Ей стало так неловко, что она сообщила ему о небольшом уменьшении его долга, не решаясь поднять глаза. Но, учитывая ту невероятно огромную сумму, которую он ей задолжал, она знала, что Юханссон по-прежнему был по уши в долгах.

— И что мне теперь делать? — спросил полицейский, уже чуть не плача.

При этом Бэлль по-прежнему была у него на руках, и, похоже, ей это нравилось.

— Я что-нибудь придумаю, — ответила Фрэнси несколько смягчившимся голосом. — Не волнуйся. Как-нибудь договоримся. Просто будь на стрёме.

Юханссон кивнул и пообещал. Выбора у него все равно не было. Но настроение у него не особенно улучшилось, потому что он понимал, что время поджимает. Конечно, Фрэнси никогда прямо ему не угрожала, но он прекрасно знал, что, если он не сумеет каким-то образом с ней расплатиться, его навестят Крошка Мари или близнецы.

— На тебя похожа, — сказал он, передавая Бэлль Фрэнси.

— Знаю, — улыбнулась Фрэнси.

Они пожали друг руки.

— Жену свою не проиграй, — сказала она на прощание.

Чтобы навести полицию на ложный след, Крошка Мари отправила двух мелких торговцев с парой граммов каждого в разные стороны. Затем быстро прибрала все в квартире на Сюрбрюннсгатан и очень быстро оттуда смоталась. Мало того что она была вооружена до зубов, ей совсем не хотелось стычек с полицией, потому что она очень не любила стрелять в приличных людей. Это совсем не то что палить по таким, как она сама. И рисковать, что ее возьмут, она тоже не хотела. Отсидев уже два срока, оба раза за нанесение тяжких телесных повреждений, она считала, что с нее хватит. Страх опять сесть за решетку был даже сильнее, чем страх, возникший после нескольких изнасилований, которым она когда-то подверглась.

Нет ничего лучше свободы.

Уже оказавшись на приличном расстоянии от Сюрбрюннсгатан, она наконец-то перевела дух. Зашла в кафе и заказала кофе с пирожным. И тут обратила внимание, что две женщины за другим столом как-то странно на нее смотрят.

Да уж, выглядела она грубо. Нельзя сказать, что как мужик, но тонкокостной и женственной ее никак не назовешь. Застеснявшись, она вся сжалась. Не писаная красавица, но все же и не уродина. Глаза — светло-карие. Ресницы — длинные. Губы — тонкие. Круглые щеки. Нос широковат, похож на картошку. Летом там и сям выступали веснушки. Темно-русые волосы до плеч, которые она почти всегда собирала в хвост. На подбородке ямочка. Уши красивой формы издалека слышали крадущиеся шаги. Однажды она ходила к аудиологу проверять слух, и тот поразился его остроте. «Как у собаки! — воскликнул врач. — Просто фантастика!» От восторга он решил угостить ее и весь свой персонал тортом.

И наконец, что немаловажно, все тело Крошки Мари покрывали многочисленные шрамы. Один тянулся через всю грудь — где-то между верхними ребрами сидела пуля.

Ну, в остальном она выглядела как обычная женщина.

Однако эти дамочки по-прежнему на нее глазели, а потом начали презрительно перешептываться. Две карги. А не почикать ли их? Раз — и готово. Четыре шага вперед, каждой по молниеносному удару ножом в горло, затем быстро вон оттуда, не оглядываясь и ни с кем не встречаясь взглядом. А когда посетители опомнятся от шока, она будет уже далеко.

Ну уж нет. Она доела пирожное и быстро вышла, все еще сжавшись и сгорбившись от чувства неловкости.

Едва переступив порог дома, она переоделась в тренировочный костюм и спустилась в спортивный зал в подвале. И только через час почувствовала себя уверенно. Мокрая от пота Крошка Мари с удовольствием осмотрела свою коллекцию.

Рука с татуировкой дракона спокойно плавала в контейнере. Ее хотелось пожать и спросить, как дела. Хозяин руки был все еще жив. Чертов псих пытался облапать ее у киоска с хот-догами как-то поздним вечером. Как он выразился, ему нравились трансвеститы. Она заманила гада в общественный туалет, где заткнула ему рот перчаткой, а затем откромсала руку до плеча. До сих пор не понимала, почему вообще не убила. Хотя вряд ли он узнает ее при встрече — в те времена она была значительно худее. В любом случае, все это произошло, когда она была проездом в Гётеборге, так что вероятность вновь на него наткнуться слишком мала.

Крошка Мари еще немного посмотрела на руку, затем погасила свет и поднялась наверх.

Опять пошел снег. Или скорее мерзкая липкая каша из снега с дождем, заставлявшая ее вспоминать те бесконечные зимы, когда она шла в школу и обратно, слишком легко одетая, в вечно протекавших ботинках.

Избитая до синяков.

Каждый божий день.

Хотела убить родителей.

Каждый божий день.

Давно надо было это сделать. Почему она не решалась?

Каждый. Божий. День.

Вера, соседка, чью таксу она выгуливала, когда у хозяйки разыгрывался ревматизм, уже повесила на окно Вифлеемскую звезду и выставила рождественский подсвечник. Неужели скоро Рождество? Как быстро бежит время! Она все чаще стала находить у себя седые волосы. На лице появились морщинки. Все более заметными становились вены на руках. С годами потяжелела грудь. Оставить силикон или нет? Нельзя же будет ходить с такими шарами, когда ей будет восемьдесят. Если она, конечно, доживет.

Долго простояв под горячим душем, Крошка Мари, с тюрбаном из полотенца на голове и пакетом чипсов на коленях, наконец уселась перед телевизором. Стала переключать каналы и увлеклась шоу «Матери-одиночке требуется…». Крошка Мари болела за Ребекку, одну из мамаш, ей хотелось, чтобы та выбрала очаровашку Тобиаса, а не Янне, красивого, как манекенщик. Даже стала грызть ногти от волнения.

— У меня есть заказ из Гранд-отеля, — говорила по громкой связи Фрэнси, сидя у себя за столом и положив на него ноги; рядом в люльке лежала Бэлль. Одновременно она еще прижимала к уху мобильник, так как прослушивала сообщение от матери, предлагавшей пообедать вместе в пятницу. — Заказывают трех девочек на субботу, обязательно молоденьких.

— Насколько молоденьких? — уточнила Элизабет.

— В рамках закона, но не намного старше. Можешь организовать?

— Без проблем.

— Доставка ровно в двадцать три часа в номер триста тридцать один.

— Кто клиент?

— Пафф.

— Кто-кто?

— Джимми Пафф. Так его зовут.

— Хм…

— Слушай хоть иногда музыку, которую любят твои детки, тогда будешь знать. Новая звезда хип-хопа. Молодой похотливый козлик. Любит всякие странные штучки, насколько я слышала.

— Мои девочки все умеют.

— Знаю. В этом месяце можешь оставить себе побольше. Тебе еще что-нибудь надо?

— Да, знаешь, насчет дочки моей двоюродной сестры…

— Да, точно. Политехнический институт, правильно?

— Ну да, техническая физика…

— Баллов хватит, когда в следующий раз подаст документы.

— Спасибо.

— Что-нибудь еще? От Ронни Д. ничего не надо?

— Да, я жду несколько новых девочек. Иначе не справиться. Тесс беременна, а Рита с января пойдет учиться на медсестру. Думаю, Лена тоже скоро закончит, она нашла какого-то парня в Линчепинге.