Андрей Гуляшки - История с собаками Страница 5

Спиридон на мгновенье побледнел, но тотчас ехидно улыбнулся и в свою очередь апеллировал к Аввакуму:

– Вы лучше его спросите, с чего это он ни к селу, ни к городу заговорил о следователях.

– Я имел в виду твоего следователя! – развел руками Прокопий. – Ты же счастливый обладатель домашнего следователя!

– А вы подсчитали, сколько раз он повторил слово «следователь»? – вновь обратился Спиридон к Аввакуму. И добавил: – Почему-то это слово не выходит у него из головы.

– Мне это слово произнести – все равно, что «добрый день» сказать, а ты шарахаешься от него, как черт от ладана! – презрительно усмехнулся Прокопий.

– А кто же из здесь присутствующих не вздрогнет, неожиданно услыхав, как ласково называют имя его жены? – весело рассмеялся Димо Карадимов. – Разве найдется такой смельчак?

Вот так Спиридон Хафезов впервые заговорил с Аввакумом.

Но они с Прокопием стали частыми посетителями кабачка, лишь когда по ЗСС поползли разные слухи и над конструкторским отделом стали сгущаться тучи. Первым же порог корчмы переступил Димо Карадимов еще два года назад. Вдвоем с дамой они посидели в «уголке», скромно поели, немного выпили и ни о чем серьезном не говорили. Но на следующий день сорока разнесла на хвосте по всему Н. новость, что молодой инженер и дочь одного из видных лиц города обручились. Дело дошло до того, что отец девушки позвонил Карадимову по телефону и сердито спросил, долго ли еще он собирается держать в тайне помолвку с его порядочной дочерью. Парню пришлось вновь привести девушку в «Пьяные вишни», но на сей раз в большой зал, и вызвать Трифона Конова, в чьем присутствии они в один голос заявили, что в прошлый раз в «уголке» говорили лишь о погоде и тому подобном, что никакой помолвки они не только не касались, но и в мыслях у них ничего подобного не было. Трифон Конов сказал, что и у него создалось подобное впечатление, и твердо пообещал положить конец данному недоразумению. Иначе человек, обладающий чувством ответственности, поступить не мог, поскольку и Димо, и девушка твердили одно и то же, только она говорила грустно, а молодой инженер сердито и категорически.

После того случая Димо Карадимов обходил «уголок» стороной. Он продолжал посещать кабачок, но всегда садился в большом зале. Там он подсаживался к охотникам, хотя сам не особенно смыслил в охоте. А в «уголок», пока дела на заводе не приняли такого оборота, не осмеливался заглядывать даже с приятелями – он стал ему отвратителен.

Так обстояли дела до того дня.

До вечера двадцать четвертого октября.

Трое конструкторов добрались до цели как раз вовремя, так как холодный ветер усилился, а реденький дождик неожиданно перешел в ливень. В «уголке» уже сидели посетители. За одним столиком расположились первый заместитель генерального директора со Светломиром Горановым, а за другим, развернув какой-то журнал, решал кроссворд Аввакум, лениво посасывая трубку и время от времени пуская кудрявые кольца голубоватого дыма. Конструкторы села за третий столик, находившийся ближе других к входу, и Прокопий сразу же пригласил Аввакума присоединиться к ним.

– Жаргонное словечко из семи букв, кончающееся на «а» и означающее место, где отбывают наказание? – спросил Аввакум.

– Кутузка, – снисходительно усмехнулся Димо. Аввакум заполнил клеточки кроссворда и довольно кивнул головой. Затем достал из бумажника две старинных серебряных монеты, потемневшие от времени и еще не очищенные от въевшихся пыли и окиси, и похвалился:

– Вот это я сегодня нашел на Сухой речке.

– Старое серебро! – заявил Прокопий, но не потянулся к монетам. – Бог знает, каких времен!

– И я уверен, что старые! – иронично скривился Димо.

– Македонские! Четвертый век до нашей эры, – промолвил Аввакум.

– Да, это не вчера, – сказал Прокопий. Аввакум вновь убрал монеты в бумажник.

– Два месяца работы – две серебряных монетки! – ехидно рассмеялся Димо. – Довольно низкая производительность труда. Или, как говорят в народе, гора родила мышь!

– Это не мышата, а медвежата! – похлопал Аввакум по бумажнику. – И не обычной породы, а редкой, исключительной!

– Что касается производительности труда, то ты, уважаемый, – обернулся начальник отдела к Димо Карадимову, – мягко говоря, мыслишь, как невежа. Каждый средне интеллигентный человек знает, что в археологии количество и стоимость найденного не играют никакой роли. В этой науке важны другие вещи. Уникальность и историческая ценность. Не так ли, друг? – усмехнулся он Аввакуму.

– Святая правда! Я готов хоть два года копать, лишь бы найти всего одну золотую монету времен Александра Великого! – ответил Аввакум.

– Эх, золото – совсем другое дело! – заявил Димо. Да и на рынке Александр Великий, наверное, высоко ценится. Ради такой монеты и я согласился бы день-другой в земле порыться.

– С удовольствием предоставлю вам лопату и кирку! – рассмеялся Аввакум.

Прокопий кашлянул, видимо, собираясь сказать что-то резкое в адрес Димо, но тут к нему подбежал официант и сообщил, что его зовут к телефону.

Прокопий потянулся к жилетному карману за часами – он носил карманные часы, – но Аввакум опередил его:

– Двадцать восемь минут седьмого! – подсказал он.

– Благодарю! – кивнул ему Прокопий, вставая из-за стола.

Он пошел к выходу нерешительно и как-то неохотно, будто направляясь в поликлинику, где ему предстояло рвать зуб.

– Странно! – сказал вслед ему Димо.

– И мне так кажется! – впервые подал голос Спиридон Хафезов.

– Значит, вы все же не онемели! – пошутил Аввакум.

– Не люблю пустых разговоров, – тихо огрызнулся Спиридон.

– Пустых не любите, а к умным не прислушиваетесь. Хорошо, – Аввакум наклонился к Хафезову: – Что же вам здесь кажется странным?

– Неожиданное исчезновение нашего шефа! – отозвался вместо него Димо. сидевший напротив. – А на вас это не произвело впечатления?

– Нет! – покачал головой Аввакум. – Я не настолько впечатлителен. Но, мне кажется, такое с каждым может случиться.

– Что именно?

– Вызов к телефону!

– Конечно! Только те, кому он нужен, должны заранее знать, где он находится!

– Еще бы! Мои друзья знают, что я в «Пьяных вишнях» и в любую минуту могут меня позвать. А разве ваша супруга, зная, что вы в «Пьяных вишнях», не позвонит при необходимости? – задал Аввакум вопрос Спиридону Хафезову.

– Ну что вы! – поднял руку Спиридон. – Моя жена, слава богу, не знает, что я в «Пьяных вишнях».

– Не знает? – удивился Аввакум.

В этот миг появился человек, которого Аввакум называл Алексием.

– Алексий, подсаживайся к нам! – позвал его Аввакум. – Имеется свободное местечко.

– Благодарю за внимание. Я сяду к камину погреться, – вежливо ответил Алексий. – На улице страшный ливень и собачий холод.

– Принеси-ка нам, приятель, еще по рюмке коньяку! – обратился Аввакум к официанту, накрывавшему стол заместителя генерального директора. – И ему тоже! – указал он головой на Алексия. Потом наклонился к Спиридону Хафезову и дружелюбным тоном продолжил прерванный диалог:

– Значит, вы живете двойной жизнью!

– Почему «двойной»? – дернулся Спиридон.

– Потому что у вас есть тайны от жены! Каждый, кто хоть что-то скрывает, ведет двойную жизнь!

– Браво! – впервые согласился с ним Димо. – У вас железная логика!

– Что за произвольные выводы!

– А чего вы обижаетесь? – спросил Аввакум.

– Обижаюсь?

– И даже тревожитесь!

– А вам-то что, пусть даже и тревожусь?

– Я просто шучу, товарищ Хафезов. Просто так, чтобы стало веселее. Простите.

– Археологам лучше оберегать собственные тайны, чем совать нос в чужие, – пробурчал Хафезов.

– Правильно! – поддержал его Димо, который неожиданно вспомнил, что они с Хафезовым все же коллеги.

– Значит, вы единым фронтом выступаете против меня. Что-то вроде заговора? – продолжал игру Аввакум. – Но почему, скажите, пожалуйста?

– Ну вот, сразу и заговор! – скривился Карадимов. – Это ж надо додуматься!

– Никакого единого фронта нет ни против вас, ни вообще! – холодно отрезал Спиридон. – На работе каждый сам за себя отвечает, а живет по собственному разумению! – повторил он, почему-то многозначительно глянув на коллегу, а не на Аввакума.

– Коллега Хафезов, что это ты заладил – по собственному, да по-собственному! Меня аж с души воротит! – поморщился Димо, нехорошо сверкнув глазами.

С соседнего столика отозвался заместитель генерального директора:

– Чего вы так горячитесь, товарищ Карадимов? Коньяк в голову ударил, что ли?

– Нет, вот из-за него, товарищ директор! – Димо ткнул пальцем в грудь Хафезову. – На него напала какая-то мания величия, все «сам» да «сам» решает, вот я и не выдержал!

– Он вообще в последнее время очень нервный! – пожал плечами Хафезов.