Кирилл Казанцев - Отпуск строгого режима Страница 5

Валет глубоко вздохнул, брезгливо взял пустой лопатник двумя пальцами и отправил его за борт.

– Кошелек, кстати, почти новый был, из натуральной кожи, – проводил его взглядом Борода.

– Кошельки, бумажки, кредитки нужно сразу же выбрасывать, чтобы не загреметь, – напомнил напарнику карманник. – Берем только лавешки.

– Разве это лавешки? Так, слезы одни.

– Я и не спорю, – и тут Валета прорвало, он зашептал, подавшись к напарнику: – И ради этого я сегодня корячился? Я, щипач-виртуоз, каких во всей стране единицы. Я мордой в грязный пол уткнувшись лежал! Потом ментам голым задом светил и кровью харкал! Но отмазался от них. А затем чуть пьянчужку не трахнул!

– Ты о чем?

– Ни о чем, так, развлекся сегодня немного. Еще мне менты неделю времени дали, чтобы из города с концами свалил, а то закроют, сказали. А, Борода, давай нажремся сегодня. Тошно мне.

– Нажраться бабок хватит, – согласился Борода. – Дело нужное, если, конечно, на дорогое пойло губу не раскатывать.

– Какое там дорогое?! – закатил глаза к небу Валет.

Борода сгонял к стойке, принес графин с водкой и тарелку с мясной нарезкой, пару кусков хлеба положил на салфетку. Разлили спиртное по пластиковым рюмкам, задумались. Получалось, что и выпить-то не за что.

– Давай за все хорошее, – предложил незатейливый универсальный тост Борода.

– А оно есть – хорошее в этой жизни?

– Раньше было, – сказал Борода.

Рюмки сошлись над столом. После первой мир вроде бы стал выглядеть чуть привлекательнее.

– Давай по второй, – предложил Борода.

– Не гони, – покачал головой Валет. – Ты вот выпил, и тебе вроде как веселее стало. Думаешь, что после второй еще лучше будет? Но выпьешь ее, а ничего не изменится. Тогда решишь, что после третьей похорошеет. А вот и облом случится – после третьей хуже становится. Надо поймать состояние приятного легкого кайфа и потом в нем плыть, как в плоскости, – насколько протрезвел, столько же и добавить. Так что не гони, покайфуй.

– Это же ты предложил нажраться, – удивился Борода. – По твоей методике в умат не ужрешься, до утра сквозь зубы водяру цедить придется, – сказал он и налил.

– Я вот чего думаю, – Валет и впрямь принялся цедить водку мелкими глотками. – Мы с тобой этот город исчерпали. Нас уже повсюду знают, примелькались. Так что менты, по большому счету, правы, сваливать отсюда надо.

– А если амплуа сменить? – прищурился Борода.

– В каком смысле? Во взломщиков переквалифицироваться – медвежатников? Так ни у тебя, ни у меня таких талантов нет.

– Я уже все продумал, – оживился Борода. – Мы и дальше будем на пару работать. Ты на улице пакетик прозрачный обронишь, а в нем баксы лежат. Обронил и пошел. Какой-нибудь лох обязательно купится, нагнется, а тут я подхожу: мол, вместе нашли, надо пополам делить. Ну и идем в подворотню, чтобы не светиться…

– Долго думал? – зевнул Валет.

– С понедельника, – ответил Борода.

– Этой хохме, наверное, лет сто, если не больше. Да ее каждый мальчишка знает. Не прокатит.

– Тогда и не знаю, чего делать. Может, в Москву подадимся? Там народу много, не примелькаемся. И люди при бабках.

– В Москве всё бандюганы мертво держат. Только попробуешь влезть без их санкции – кончат.

– Тогда в Питер податься можно.

– Там менты – звери. Наши против них, как детский сад против застенок гестапо. Креатив нужен, а у нас его нет.

Борода тоскливо смотрел на речной пейзаж. Он привык во всем полагаться на своего напарника Валета, а потому и чувствовал себя сейчас не лучшим образом. Если уж Валет приуныл, то дело совсем дрянь.

От компании за шумной стойкой, откуда долетал громкий, но незлобный мат, отделился сильно пьяный мужик. В одной руке он держал чекушку, второй зажимал рот.

– Подвиньтесь-ка, мужики, – невнятно прохрипел он, протиснулся к поручням и тут же смачно блеванул за борт, закашлялся, отхаркнул, вытер рот рукавом и уселся за столик напротив Валета. По его глазам стало понятно, что он потерял ориентацию во времени и пространстве, а потому объяснять ему, что ошибся столиком, было бы бесполезно.

– …ну, так я и говорю, что там одни басурмане семь раз нерусские, только и смотрят, как нашего русского человека нае… – продолжил он начатый за стойкой разговор, будучи уверенным, что обращается к прежним собеседникам.

– Где? – уточнил Валет.

– Где-где? В п… – повеселел пьяный. – В Турции, в смысле.

– А… – протянул карманник. – Оно и понятно, в Турции басурмане и должны жить, это их родина.

– Нет у них родины! – окрысился мужик и глотнул водку прямо из горлышка принесенной с собой чекушки. – Они же все там суки чернозадые.

– Базар фильтруй, – как мог мягко напомнил Борода. – Я, между прочим, тоже турок, только из наших, месхетинец.

– Да я же не про тебя, братан, – даже не понял своей оплошности пьяный. – Ты другое дело, ты же наш, русский. Ты хоть и басурманин, но по-человечески говорить умеешь, с пониманием. А они ж нас только на бабки разводят. Вот с ними разве посидишь так душевно, по душам поговоришь? Он же только одно слово знает – купи!

– Отдыхать в Турцию впервые ездил? – вяло спросил Валет.

– Да уж не на заработки, – засмеялся и тут же закашлялся мужик.

– На каком море отдыхал? – пока еще просто так, лишь бы не молчать, спросил Валет.

– На каком-каком? На Черном в Анталье.

– Вообще-то в Анталье Средиземное море. Но это так, для общего развития.

– Я там того моря, считай, и не видел. Даже не загорел, – мужик с готовностью рванул рубаху на груди и продемонстрировал незагорелое тело.

– Водобоязнь, что ли? – издевательски поинтересовался Валет. – Болезнь такая есть.

– Не боись, никакой заразы я не подцепил, – мужик приложился к горлышку, вытряс последние капли. – На хрена мне это море – лежать жариться. Там же в отеле «все включено». Но это только вроде как их послушаешь, так у них «все включено». Пей – залейся! А на самом деле они, суки черные, хитрые.

– Положим, не только турки хитрые, – вставил Валет. – У русских своя хитрость имеется.

– Только с десяти утра до десяти вечера наливают, а потом – сухой закон. Какое тогда это «все включено»? А если у меня душа продолжения просит? Только разогнался, а он – шабаш, больше не наливает. Потому и спешишь принять в течение дня. Утром продрал глаза – и к стойке: наливай! Он мне пятьдесят граммов нацедит в стаканчик и улыбается, издевается, мудак. Говорю ему, ты мне в пивной стакан налей, по-нормальному, чтобы махануть как положено. А он вроде не понимает. Я первый день заманался от столика в бар бегать, по пятьдесят их гребаных грамулек глотать. Потом фишку просек. На следующий день просто стал у стойки, он мне нацедил, я тут же, не отходя от кассы, маханул и снова рюмец подсовываю – повторить. Через полчаса он какого-то их старшего мудилу позвал. По-своему – по-тарабарски базарят, специально, чтобы русский человек ни хрена не понял, ублюдки. Нет чтобы по-человечески говорить. Чего базарить-то, наливай! Так они ничего против меня и не придумали. К обеду я так набрался, что прямо у стойки и заснул. К вечеру оклемался. Все нормально, опять понеслось по кочкам. Не успел я разогнаться, как тут без десяти минут десять объявляют: мол, с этого момента один «дринк» в одни руки и больше ни капли до завтрашнего дня, а там очередь выстроилась. Это ж издевательство форменное, басурманское. Еле уговорил их мне два «дринка» налить, еле втолковал, что у меня две руки, значит, двойной «дринк» положен – по одной в каждую. В пиво водяры налил, чтоб с прицепом пошло, по шарам врезало. А уж после десяти за бухло в том же баре платить приходилось. Только что на халяву пил, а тут тебе сразу за пузырь сорок баксов выложить приходится. Культуршок полный. А куда денешься, платишь.

– Много пропил? – спросил Валет.

– Считай, весь зеленый косарь, который с собой брал, на бухло ночное саданул. Ну, еще по мелочовке сынишке сувениров купил, орешки там, восточные сладости – «пархат-лукум» называются.

– Не «пархат», а «рахат», – машинально поправил Валет.

– Один хрен, есть нельзя.

– А жене чего купил?

– Я со своей бабой не живу, в разводе мы.

– Ездил там куда? На экскурсии, может? – предположил Валет.

– Братуха, какие экскурсии? Я там и в отеле мало чего запомнил – с утра вмажешь, похмелишься, поспишь, потом снова вмажешь. День-ночь, ночь-день, трансфер-самолет.

– Ясно, – неопределенно произнес Валет и добавил: – Культурная программа была насыщенной.

Мужик уставился на свою опустевшую чекушку. Борода потянулся к графину, стал разливать. Пьяный оживился, поискал глазами, схватил с пола перекатывавшийся там под порывами ветра пустой использованный стаканчик, дунул в него и подставил. На недоуменный взгляд Валета пояснил:

– Так мы ж в него водяры нальем, форменная дезинфекция произойдет. Опущенные сюда не ходят, дорого.

– Смотри, – пожал плечами Борода.

– Что ты всем как тот турок наливаешь? – обиделся мужик. – Разливай уже все на троих. Я еще схожу, добавить принесу, бабки у меня есть.