Дэвид Ливайн - Приют мертвых Страница 5

— Ну пожалуйста, — упрашивала его Викки.

— Резинки и комнату — это мы по крайней мере можем им предоставить, — рассмеялся муж. — Мальчишки есть мальчишки. — Викки заподозрила, что дело тут не в «мальчишках», а совсем даже наоборот. Ему, видимо, нравилось, что в их доме то и дело появляются девицы в соку. Стало не хватать туалетной бумаги и замороженной пиццы. И если бы она не предприняла своих превентивных мер, гостьи начисто бы лишили ее шампуня и косметики.

Очнувшись от воспоминаний, Викки повернулась к дежурной гостье и удостоила обычным ответом:

— Послушайте, милочка. Я буду из последних сил ухаживать за своими сыновьями, но мне нет дела до их мелких причуд. Таково мое правило. Так что решайте сами. — Она стряхнула крошки с поверхности холодильника и закурила. Короткий смешок, донесшийся до нее, дал ей знать, что Кенни уловил ее слова.

Блондинка сморщила носик.

— Класс! Кенни, пойдем фотографироваться?

— Подожди минуту. — Он прожевал мясо и навалил на тост яичные белки и бекон.

Девушка шумно фыркнула и скрестила на груди руки, а миссис Шлегель оперлась о разделочный стол и отхлебнула кофе.

— Вот так. — Кенни свернул тост и превратил его в сандвич. — Пошли, моя крыска.

Они встали и пошли из кухни.

— Пойдем, Кенни-медвежонок. — Она обхватила его за пояс.

— Выматывайся! — Кенни шлепнул блондинку по заднице, и та хихикнула.

Викки Шлегель, задохнувшись от негодования, потянулась за кофейником.

Глава седьмая

Аурелио Сантос сначала двигался быстрым шагом, а на Кумберленд замедлил темп ходьбы. Пересек стоянку и, пританцовывая и напевая «Chuva, Suore Cerveja», подошел к школе. Ключи позванивали, когда он, готовясь войти, вращал на пальце брелок. Когда он вставил ключ в замок, тот не повернулся — дверь уже была отперта. «Странно», — подумал он. Аурелио не сомневался, что закрыл ее на замок накануне вечером. Он вошел внутрь и тут же получил по затылку увесистый удар. Боль обожгла жаром, в глазах потемнело. Аурелио попытался сохранить равновесие, потянулся к стулу, но не удержался на ногах и, падая, опрокинул его и стоящий рядом стол. Колени оказались под мышками. Подчиняясь инстинкту, он перекатился на спину и свернулся в клубок — занимать нужные позиции стало его второй натурой. Он повернулся лицом к нападающему и в тусклом утреннем свете различил за его спиной других. Один из них держал большой черный дробовик. «Этим меня и ударили», — отметил про себя Аурелио и нанес боковой удар в коленную чашечку врагу. Преступник упал, и Аурелио вскочил с пола. Но удар по затылку не прошел даром — он нетвердо держался на ногах. Сделал неверное движение и достал второго нападающего, однако неточным приемом. Просто отпихнул от себя, и тот, ударившись о стену, оставил на ней вмятину. Снова белые всполохи в глазах — это сзади опять нанесли удар прикладом. Аурелио почувствовал, что падает и проваливается в темноту…

Бэр топал по мостовой и вколачивал ярость каблуками в Сэддл-Хилл. На нем была тяжелая куртка, добавлявшая лишние тридцать фунтов. Ее подарила Сьюзен, заметившая как-то на его плечах ссадины от набитого рюкзака, который он надевал всякий раз, когда занимался пробежками. Надо признать, что в ней ему лучше. Но куртка оказалась недостаточно тяжелой, чтобы загнать его в красную зону. Ничто не могло сравниться по жестокости со спарринг-боями в джиу-джитсу. Они продолжались десять, двадцать, тридцать минут без перерыва и требовали силы и способности восстанавливать сердечную активность и молочную кислоту, особенно если он дрался с Аурелио. Хотя тот весил меньше двухсот фунтов, у него были особые отношения с гравитацией. Аурелио знал, как стать тяжелым. Когда он делал боковой захват, Бэру казалось, что он попал под «хаммер».

Он вспомнил первую тренировку почти полтора года назад. Оказавшись на мате против Аурелио, Бэр почувствовал себя слабым и беспомощным, как новорожденный котенок. Неравенство между ними было не меньше, чем десять к одному. Это вызывало беспокойство. К тому же Бэр сознавал, что легко бы превзошел учителя, если бы дело было только в весе. Вопрос заключался в средствах, способных обеспечивать победу. Но по мере того как Бэр овладевал техникой, он чувствовал, что неравенство начинает сглаживаться.

Боец пытается удержаться на ногах, но схватки заканчиваются на земле. Такова истина, и Бэр это знал, но ему потребовалось много времени, чтобы ее принять. Он долго тренировался в полицейской академии, работал патрульным, занимался жестким боксом, тайским кикбоксингом, но отлично понимал: как ни старайся наносить удары и ставить блоки, почти все реальные физические сражения завершаются на полу. Борцы не отличались чистоплотностью и дисциплинированностью, демонстрируемыми киногероями, наоборот, они были жестокими и непредсказуемыми, производящими странные движения, непонятные звуки и запахи. Бэр привык полагаться на свой вес, силу и накачанность еще со времен занятий спортом в школе, и если становилось жарко, решал спор кулаками. Но старался об этом не задумываться, как и о том, насколько труднее становилось с возрастом работать в спортивном зале, поддерживая себя в форме. Не хотел представлять будущее, когда постареет, усохнет и потеряет мощь, а те, с кем придется схлестнуться, будут моложе, крупнее и сильнее. Но однажды вечером в баре он смотрел на матч чемпионата боев без правил, передававшийся по платному каналу. Здоровенный детина сражался против опытного бойца. Громила скакал по рингу и наносил устрашающие удары в воздух, а опытный боец, уклонившись после очередного наскока, нанес всего один — по ноге, опрокинул соперника и прикончил меньше чем за минуту. Его противник оказался совершенно беспомощным. Долгие часы занятий по отработке ударов руками и ногами были нейтрализованы за одну секунду, и Бэр больше не мог этого отрицать. Завсегдатаи бара остались недовольны скоротечностью главного боя, а победитель в интервью после матча поблагодарил спарринг-партнеров и тренеров бразильской школы джиу-джитсу. На следующий день Бэр нашел телефон академии и заехал посмотреть занятия.

Тренировкой руководил мужчина среднего роста, но крепко сбитый, с широкой улыбкой и густыми черными вьющимися волосами. Он был необыкновенно энергичен на мате и обучал небольшую группу, как правильно выполнять броски и падения. Заметив Бэра у двери, он пригласил его на мат.

— Хотите к нам присоединиться?

Бэр пожал плечами:

— Может быть.

— Похоже, вы в форме. Попробуйте сбить меня с ног, — предложил тренер. — Свалите на землю, и мы определим, нужно ли вам вообще обучаться джиу-джитсу. — Он стоял босой, в шортах серфингиста и облегающей нейлоновой майке. И, улыбаясь, сверкал ослепительно белыми зубами. Бэр привык в колледже к стычкам на футбольном поле с игроками намного сильнее себя — сильными, как ломовые лошади — и поэтому недолго колебался, прежде чем утвердительно кивнуть и снять с себя часы, пиджак, ботинки и носки. Но этот обычного роста человек оказался неподатливым — Бэр сразу это понял. Они сошлись в клинче, удерживая друг друга за локти и ворот, и кружили по мату. Выдержка противника производила впечатление — она оказалась лучше, чем у Бэра. Улыбка не сходила с лица тренера, и, продолжая борьбу, он не забывал весело подбадривать новичка.

Бэр наконец решил, что затягивать бой не в его интересах, и, обхватив руками торс бразильца, поднял его в воздух и швырнул на землю. Он предполагал, что тот рухнет к его ногам и будет корчиться, словно сопящий мешок с переломанными ребрами. Но с удивлением обнаружил, что бразилец не только не получил травм, но даже не утратил самообладания. Тренер вообще не ударился о мат, а, взяв в захват его руку, ногами обвил плечи и шею и заставил его упасть на колени. И Бэр, похлопав его по ноге, признал себя побежденным, иначе в следующее мгновение ему бы вывихнули руку в локте.

— Добро пожаловать к нам! — Аурелио ослабил хватку и похлопал Бэра по спине. Пока охваченные благоговением спортсмены возвращались на мат. Бэр поднялся. — Вы сильны, станете хорошим бойцом. — Бразилец не переставал улыбаться. И Бэр сразу же решил, что будет здесь тренироваться.

Он по крайней мере решил, что Аурелио сказал именно это, но первые три месяца тренировок не понимал ни слова бразильца. И не только из-за сильного акцента до него не доходило то, чему его учили. Пользоваться весом и силой противника и оборачивать его движения и намерения против него самого — это было в новинку для Бэра, привыкшего противопоставлять силе силу. Если перед ним возникала кирпичная стена, он бился об нее головой, пока не пробивал ее или не набивал себе шишку.

Он тренировался по утрам четыре раза в неделю, и постепенно до него стало доходить то, чему его учил Аурелио. После каждого занятия в академии он чувствовал себя физически выжатым и измотанным до дрожи, все, что недавно соприкасалось с матом, горело и распухало, мучила боль в суставах и сухожилиях, а иногда и в шее, подвергшейся железным захватам тренера-бразильца. Знания, приобретаемые им, давались явно нелегко. Прежде чем тренировка завершалась, он успевал прочувствовать свою беспомощность и никчемность, видел свои промахи. Но обрывки информации просачивались внутрь и оставались в мышечной памяти, где только и могли принести пользу, если бы в них возникла реальная потребность.