Владимир Колычев - Жизнь прахом, земля пухом Страница 52

– Потом найдем, – наклонившись к покойнику, сказал Федот. – Этот еще теплый… Ехать надо, я не думаю, что они ушли далеко…

– Навстречу они нам не попадались, – покачал головой Степан.

– У них «Хаммер», они могли уйти другой, более плохой дорогой…

– Какой?

Карта показала всего одну альтернативную дорогу, по которой могли уйти бандиты. Дорога была мокрой после дождя, и на ней легко было «прочесть» следы «уазика» и угнанного «Хаммера»… Но чем дальше в лес, тем хуже становилась дорога, и настал момент, когда «девятка» банально забуксовала… Машину вытащили, но повернули назад.

Глава 24

Телефонная трубка издавала короткие гудки, но это не мешало Комову вести разговор.

– Да, братишка, как договаривались, – сказал он, мельком глянув на вошедшего в кабинет задержанного. – Вот он как раз у меня… Да нет, чмо такое, что убивать жалко… Ты его не больно, ладно? А то Гаврилыч, говорят, долго мучился… Да, сейчас поговорю с ним и к тебе отправлю. Это быстро…

Он положил трубку и посмотрел на желтушного с улыбкой человека, только что заключившего выгоднейшую сделку.

– Ну, присаживайся, Чернавкин. Задерживать тебя не буду, дашь мне предсмертное интервью и поедешь.

– К-куда поеду? – испуганно спросил похоронный кладовщик.

– Заказчик тебя требует. Мы уже и о сроках договорились…

– К-какой заказчик? Какие сроки?

– Брат у покойного Самогорова объявился. О-чень большой человек. Нет, не бандит… Но из бывших, да. Миллионами ворочает… В общем, за брата отомстить хочет… Вы же с Баничем надругались над Самогоровым, а в деловых кругах это не поощряется… Банича уже нет… Теперь твоя очередь… Да, гражданин хороший, это действительно так, милиция у нас в стране продажная, коррупция бешеная: все продается, все покупается. Вот и тебя продали, на убой… Это я тебя предупредить хотел, чтобы ты не питал иллюзий. Жить тебе осталось совсем чуть-чуть…

Чернавкин смотрел на Федота выпученными глазами, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Вот это я и хотел тебе сказать… Подожди немного, сейчас за тобой приедут…

– Н-но я не виноват… За что продали, за то и купил, – наконец-то разговорился гробовщик. – И… И я не знал, откуда этот гроб…

– Вот и я такой же, за сколько тебя купил, за столько и продал. А виноват ты или нет, это пусть заказчик разбирается. Главное, что я деньги за тебя получил…

– Но вы не имеете права!

– Конечно, не имею. Но коррупция, мужик, о правах не спрашивает. Деньги оптом, апельсины бочками…

– Но… Но я свидетель… Ценный свидетель! Я вам нужен!!!

– Чему ты свидетель? Тому, что твои молдаване людей убивали? Так это мы и без тебя знаем… И зачем они убивали, тоже знаем. И кого убивали… Ты не знаешь, а мы знаем.

– Знаю!

– Много знаешь, мало живешь… Парадоксальная ситуация, ты знаешь много, но это никак не влияет на продолжительность твоей жизни. Не влияет, а тем не менее жить тебе осталось совсем чуть-чуть…

– Не надо! Не надо меня никуда везти! – запаниковал Чернавкин.

– Кто убил Самогорова?

– Тарас! Тарас все организовал…

– Камышова кто убил?

– Мирча стрелял…

– Алексеева кто?

– Не знаю такого!

– А Самогорова знаешь?

– Ну, знаю… Тарас о нем говорил… А я только гроб для него выделял…

Комов снова поднял трубку:

– Товарищ генерал! Чернавкин, оказывается, много знает… Да, полезен для следствия… Пусть живет? Я тоже так думаю, что пусть живет… А если говорить не будет, я его этим отдам. Чего деньги терять?..

Бросив трубку на рычаги телефонного аппарата, он обнадеживающе посмотрел на задержанного:

– У тебя появился шанс, Чернавкин… Скоробогатова кто убил?

– Скоробогатова?.. Не знаю такого… То есть знаю, гроб для него выписывал… Но кто убил… Тарас говорил, что его отоморзки какие-то убили…

– Какие отморозки? Он с ними был знаком?

– Нет… Не знаю… Не говорил… Сказал только, что надо под них работать… Он так и сказал, работать…

– Я смотрю, ты прямо черный прораб какой-то, один гробы для тебя таскает, другой клиентов поставляет…

– Клиентов?! Клиентов мне никто не поставляет. Моя работа маленькая, памятники делать, за складом смотреть…

– А Тараса кто надоумил людей убивать?

– Я… Я не знаю…

Комов внимательно посмотрел на задержанного. Понял, что ему врут. Нет, не нагло, но врут.

– Ты, мужик, наверное, чего-то не понимаешь. Тебе бояться нечего, ты под охраной. И охранять тебя будут лет десять, не меньше. Когда на свободу выйдешь, все быльем порастет. Если выйдешь… Я спрашиваю, кто Тараса надоумил?

– Я… Я не… Хозяин приезжал… Они о чем-то долго говорили. А потом началось…

– Что началось?

– Ну сначала Самогоров, потом Камышов… И еще в вашего начальника стреляли…

– Кто стрелял?

– Тарас был, Мирча с ним…

– Зачем стреляли?

– Не знаю… Колпаков знает, он «Стиксом» руководит. Через него все… На Базовой у него офис, он сейчас там…

Комов распорядился отконвоировать Чернавкина в камеру, а сам направился к Степану.

«Стикс». Бюро ритуальных услуг. Степан ожидал увидеть перед входом в офис венки, выставочные модели гранитных и мраморных памятников, крышки от гробов, но ничего подобного, чем изобиловал склад в Янтарном, здесь не было. Обычный офис, размещенный на первом этаже дома между парикмахерской и стоматологическим кабинетом. О скорбном предназначении этого заведения напоминала только латунная вывеска.

Стояночный «карман» напротив входа занимали три машины, среди которых особенно выделялся черный «Порше» с нулеванными номерами.

– Уж не сам ли Скоробогатов сюда пожаловал? – выходя из «Волги», спросил Федот. – Карающий кулак из черного потусторонья.

– Не напугал, – грустно усмехнулся Степан. – Не покойников бояться надо, а живых… Никого раньше не боялся, а сейчас что-то страшно стало…

– Какие ж они живые? Упыри… А это кто, упыриха? Или это мне кажется…

Из похоронного бюра вышла и направилась к своей машине мадам Скоробогатова. Яркая, свежая, сногсшибательно красивая. На губах сдержанно-счастливая улыбка. И так ей было хорошо, что ничего вокруг себя не замечала… А чему, казалось бы, можно было радоваться? Обвинение на ней – ни много ни мало, соучастие в убийстве. Да, ей повезло, что суд изменил меру пресечение под залог. Но следствие продолжается, и вряд ли она сможет уйти от ответственности.

– Анжела Максимовна, какая встреча!

Женщина вздрогнула, сначала услышав, а затем увидев Степана.

– А-а, товарищ подполковник! – вымученно улыбнулась она.

– Такая молодая цветущая женщина – и помирать собрались. Рано вам еще гроб себе заказывать!

– А я не себе!

– А кому? Алексееву?

– Да, – опрометчиво подтвердила она.

– Бедный мужик, такая смерть…

– Что-то страшное творится…

– А мы тут проездом. Собирались к вдове Алексеева ехать. Бедная женщина, она даже не знает, что стала вдовой…

– Да, беда пришла и в ее дом, – скорбно вздохнула Скоробогатова.

– Как же так, Анжела Максимовна, жена Алексеева еще не знает, что стала вдовой, а вы уже гроб для него заказываете.

Надо было видеть, как перекосилось лицо Анжелы. Как будто ей дали нюхнуть технический нашатырь. И краска схлынула с щек.

– Боюсь, что судья ошибся, когда выпускал вас. Придется исправить ошибку…

Степан выразительно посмотрел на Косыгину, которая прибыла вместе с Куликом. Рита уныло вздохнула, но немую команду выполнила – взяла Анжелу под руку и повела к машине. Немного подумав, Степан отдал ей на усиление старшего лейтенанта Косыгина. Кто его знает, сколько атомной энергии в этой черной вдове.

После того как Косыгины уехали с задержанной, под рукой у Степана остались только Комов и Кулик. Но эти стоили целой группы захвата.

И в крохотном вестибюле бюро не было венков и прочей ритуальной атрибутики, зато Степан увидел «Ямаху». Уж не за этим ли мотоциклом он в свое время гнался?

В просторном кабинете, откинувшись в глубоком кресле, с блаженной улыбкой на губах сидел мужчина лет сорока. Если его и можно было сравнить с ильфовским Безенчуком, то лишь в качестве полного его антипода. Тот был неудачник и пропойца, а этот весь светился изнутри от мысли, что дела его идут великолепно. И совсем не важно, что успех этот щедро смазан кровью. Белая водолазка, на спинке стула спортивная куртка жизнеутверждающего апельсинового цвета. И кабинет в светлых тонах… В черный цвет была окрашена только душа.

Степан вспомнил, где видел этого хлыща. Это вместе с ним Анжела Скоробогатова шла от могилы Олега Самогорова. Это было уже после того, как он обнаружил «Ямаху» во дворе ее дома. Выходит, что Анжела уже вовсю крутила роман с Колпаковым. А как она тогда, на кладбище, убедительно разыгрывала невинную овцу… Похоже, в ней умерла великая актриса…

– Ну вот, а ты, Михаил Олегович, спрятаться от меня хотел! – весело улыбнулся Степан.