Данил Корецкий - Принцип карате Страница 6

Разговор вызвал у Геннадия двойственное чувство. Давая Лене свой телефон, он не надеялся, что она станет ему звонить, да еще так скоро… Можно было порадоваться, но откровенно практичная направленность беседы портила настроение. На помощь пришла Система.

«Маленькая победа лучше большого поражения». Фраза всплыла в мозгу сама, оставалось повторить ее десять раз, медленно, по слогам, вдумываясь в смысл. И Колпаков ощутил удовлетворение: он сумел пробудить в Лене интерес к себе, а это только первый важный шаг. Настроение восстановилось.

В середине дня Колпакова вызвал Дронов.

— Оказывается, ты решителен не только на собраниях. К тому же чрезмерно скромен. Ну-ну… Вот товарищ хочет с тобой поговорить…

Илья Михайлович, улыбаясь, похлопал его по плечу и вышел, оставив наедине с худощавым парнем, уверенно сидевшим в профессорском кресле.

— Капитан Крылов, из Центрального райотдела милиции, — привычно представился тот, доставая из папки официальный бланк, оттиснутый на грубой серой бумаге.

Колпаков рассказал о событиях прошлого вечера, прочитал составленный капитаном протокол, расписался.

— Подробно записано.

— Вы же основной свидетель.

— Почему? Там стояла целая толпа!

— Зеваки. Только глазеть любят. Вмешаться боятся, показания давать ленятся. Так и живут всю жизнь в сторонке.

Крылов пренебрежительно махнул рукой.

— Черт с ними. Покажите лучше, как вы взяли его на прием.

Колпаков показал.

— Ага… Мы пользуемся другим: аналогичный захват, потом отвлекающий удар левой в лицо и локтевой сустав на изгиб через предплечье… Эффективность та же, но контролируется сила нажима, потому, как правило, удается обойтись без травм. А вы уложили его на операционный стол. В горячке?

Колпаков, глядя в сторону, кивнул.

Перед закрытой кассой уныло толклась очередь, рассчитывающая на дополнительные билеты. Разрезав ее плечом. Колпаков открыл дверь служебного входа, кивнул старушке у столика с телефоном, в раздевалке надел кимоно и присоединился к ребятам, разминающимся в пыльном полумраке отгороженной тяжелым занавесом сцены.

Разогрев мышцы, Колпаков слегка раздвинул плотную, напоминающую плюш ткань. Открытый, без крыши, поднимающийся амфитеатром зал был заполнен до предела. Он скользнул взглядом по первым рядам — пригласительные сюда раздавали членам оргкомитета.

Лену с подружками отыскал сразу. Веселые, оживленные, нарядные, они ярким пятном бросались в глаза.

Дронов и Гончаров, лаборантка кафедры, Вася Савчук, несколько преподавателей — видно, шеф распределил билеты…

Колпаков вспомнил, что он собирался сделать, да так и не удосужился, — пригласить мать. Впрочем, ей всегда некогда, да и неинтересно.

Монументом силы выделялся во втором ряду бородатый хирург. Колпаков снова испытал к нему непонятную антипатию и отошел от занавеса.

Перебрал кирпичи, квадраты и прямоугольники неструганых досок, проверил устойчивость изготовленной Окладовым у себя на заводе опорной конструкции, попробовал, легко ли раздвигаются лапы держателя.

— Порядок? — подмигнул Николай.

— Да вроде.

— Даром, что ли, у меня пятый разряд! — Окладов поставил на стол аптечку и графин с водой.

— А вы сомневаетесь, щупаете, Гришка своими ручищами все перевернуть пытался… Выдержит!

— Готовы?

За кулисы вышел Колодин. Строгий черный костюм председателя городской федерации резко контрастировал с белым, свободного покроя кимоно.

— Будем начинать.

Следом появился председатель спорткомитета Стукалов, зампред федерации бокса Добрушин, мастер спорта международного класса по боксу Литинский, чемпион республики по самбо и дзюдо Таиров, быстрый и энергичный Володя Серебренников из горкома комсомола.

Все по очереди здоровались с четверкой участников и рассаживались за длинным, покрытым зеленым сукном столом в углу сцены.

Последними пришли корреспонденты местных газет с фотокамерами на изготовку.

— Со вспышкой не снимать, — встревоженно предупредил Габаев. — И не отвлекать, особенно в момент сосредоточения!

— Все собрались?

Колодин махнул рукой, занавес раздвинулся.

Колодин представил публике сидящих в президиуме, потом участников. Парни в кимоно коротко поклонились и опустились на пятки. В зале пронесся шумок удивления.

— Как вы уже знаете из газет, недавно создана Всесоюзная федерация карате, таким образом, получил права гражданства новый, оригинальный и необычный вид спорта, — обратился Колодин к собравшимся. — Его необычность состоит в том, что путем специальных тренировок тела и воли спортсмен получает возможность высвобождать скрытые запасы энергии и концентрировать их, добиваясь феноменальных результатов. Например, голой рукой сокрушать твердые предметы: камни, доски, кирпичи. Как это делается, вы скоро увидите. — По залу вновь прошла волна оживления. — Занятия карате укрепляют не только мускулы, но и дух, позволяют лучше познать себя и разобраться в окружающем мире.

Литинский шепотом спросил что-то у Добрушина, тот пожал плечами и обратился к Стукалову, но увидел лишь повторение собственного жеста.

Корреспонденты делали пометки в блокнотах, один сфотографировал зал, президиум, сидящих неподвижно спортсменов.

— Сейчас я коротко расскажу об истории этого экзотического вида единоборства…

То, что последует дальше, Колпаков да и любой другой из четверки бойцов знали наизусть.

— …Карате — военное искусство, имеющее возраст около двух тысяч лет. Его истоки можно найти в Индии, Китае, Японии. Существует множество легенд, объясняющих происхождение карате. Согласно одной, в глубокой древности индийский правитель, наблюдая за борьбой животных, проанализировал и классифицировал их движения и на этой основе разработал технику боя и экспериментировал на людях, нанося удары в жизненные центры организма. При этом он убил более ста рабов…

Колпаков сосредоточился, и голос, излагающий хорошо знакомые вещи, пропал, исчезла сцена, заполненный зрителями амфитеатр, сознание обволоклось непроницаемой серой пеленой, но он все же оставил узкую щелочку, чтобы не пропустить нужного момента.

— …в китайских монастырях… на острове Окинава феодалы запрещали простым людям ношение оружия… в начале двадцатого века начался японский период развития карате, который тесно связан с именем профессора Гишина Фунакоши… в нашей стране карате развивается как соревновательный вид спорта, дающий прекрасную тренировку ума, воли, тела, позволяющий полностью использовать возможности человеческого организма…

Серая пелена растаяла.

— Сейчас мы переходим к первой части программы сегодняшнего вечера, — объявил Колодин. — Шивари — разбивание твердых предметов — один из самых сложных и эффектных разделов карате.

Мальчики из начинающих принесли в президиум несколько кирпичей и после того, как их тщательно осмотрели, установили один на держателе опорной конструкции.

Саша Зимин встал, поклонился публике, президиуму, положил сверху маленькую матерчатую прокладку — он всегда берег руки — и без видимого напряжения коротким, обманчиво легким ударом разбил кирпич на две части.

Мальчики положили два кирпича, один на другой. Саша на мгновение замер с поднятой рукой, потом ладонь стремительно, как нож гильотины, обрушилась вниз, и красные обломки посыпались на пол.

В зале зашумели.

Зимин поклонился президиуму, публике и сел на место.

— Обман, кирпичи треснутые, — прорвался сквозь одобрительный шум глумливый выкрик.

Колпаков сразу нашел в двенадцатом ряду компанию расхристанных юнцов, визгливым гоготом поддерживающих самого нахального.

Пьяные? Просто развязные, не привыкшие и не желающие считаться с нормами поведения и правилами приличия?

— Вот демонстрация умения мгновенно выплескивать в точку удара всю свою силу, — не обращая внимания на крик, пояснял Колодин. — А поклоны — элементы ритуала, обязательного для карате. Продолжаем показ шивари. Более сложный, требующий серьезной подготовки удар выполняет Николай Окладов.

Теперь Зимин взял кирпич за верхний край, уперев локоть в бок. Окладов стал в стойку напротив и выбросил кулак от бедра. Брызнули осколки.

— Дуриловка, у них все кирпичи трухлявые!

— Попрошу соблюдать тишину и порядок. Бойцам необходимо сосредоточиться, вы им мешаете, — предупредил Колодин.

Следующий предмет — полуметровый отрезок двухдюймовой доски — он показал не только президиуму, но и пустил в зал. Доску передавали из рук в руки, осматривали, искали трещины или дефекты древесины, изо всех сил гнули, пытаясь сломать. Потом ее вернули на сцену и положили на раздвинутые лапы держателя. Колпаков сделал положенные по этикету поклоны, подошел по-кошачьи, присел на широко расставленных ногах, собрался.