Борис Акунин - Чёрный город Страница 6

Тут можно читать бесплатно Борис Акунин - Чёрный город. Жанр: Детективы и Триллеры / Криминальный детектив, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Борис Акунин - Чёрный город

Борис Акунин - Чёрный город краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Борис Акунин - Чёрный город» бесплатно полную версию:
Действие нового романа об Эрасте Фандорине происходит накануне Первой мировой войны в Баку, великолепном и страшном городе нефти, нуворишей, пламенных террористов и восточных разбойников. На этот раз великому сыщику достался противник, победить которого, кажется, невозможно…

Борис Акунин - Чёрный город читать онлайн бесплатно

Борис Акунин - Чёрный город - читать книгу онлайн бесплатно, автор Борис Акунин

Тот сидел, блаженно обмахивался бумажным веером. Духота японца не утомляла. Ему вообще всё очень нравилось: и дорога, и то, что он вместе с господином, а больше всего цель путешествия.

Во времена, когда Эрасту Петровичу приходилось зарабатывать на жизнь платными расследованиями, Маса тяжко страдал. Говорил, что господин роняет свое достоинство, как оставшийся без службы самурай, который вынужден продавать свой меч за деньги. Однако в Баку, по мнению японца, Фандорин ехал по делу почтенному и благородному — мстить врагу за нанесенное оскорбление.

— Порчяса это нисево, — безмятежно сказал слуга. — Скоро господзин успокоится, потомусьто мы найдзём Одиссэй-сан.

К врагам господина японец относился с уважением — потому революционер удостоился почтительного «сан».

Эраст Петрович сел, хотел было закурить сигару, но Маса поднял палец и строго сказал по-японски:

— «Никки-до»! Неизвестно, будет ли сегодня время.

Он был прав. Задержку нужно было использовать, чтобы отделаться от Никки.

Поймав себя на этой мысли, Эраст Петрович устыдился. Что значит «отделаться»? Нехорошо так относиться к «Никки-до». Но прошло уже почти полгода, а он все не мог привыкнуть к этой утомительной обязанности.

Если в программе физического самоусовершенствования 1914 года значилось «нимподзюцу», то в качестве духовной практики Фандорин решил освоить «Никки-до», «Путь Дневника».

Дневник ведут многие, как на Западе, так и на Востоке. Юные гимназистки записывают в заветную тетрадку свои сердечные переживания, прыщелобые студенты предаются ницшеанским грезам, семейные матроны ведут хронику детских болезней и салонных сплетен, писатели причесывают свои мысли ради посмертной публикации в предпоследнем томе полного собрания сочинений (в последнем, как известно, бывают «Письма»). Но человек, который во всяком занятии стремится отыскать способ подняться на более высокую ступеньку бытия, хорошо понимает: настоящий смысл ежедневных письменных излияний в том, чтобы развивать ясность ума и духа. Когда к дневнику (по-японски «никки») относятся подобным образом, это не просто бумагомарание, а Путь, и очень непростой. Посложней, чем квантовая теория, которой Фандорин посвятил весь 1913 год.

Никки положено вести ежедневно. Уважительных причин, по которым разрешалось бы сделать перерыв, не существует. Ни болезнь, ни горе, ни опасность оправданием не являются. Если ты оказался в пустыне без бумаги и кисти — скреби палочкой по песку. Если потерпел кораблекрушение и плывешь по морю на доске — води пальцем по воде.

Необычайно важен стиль, менять который ни в коем случае нельзя.

Стили в «Никки-до» существуют разные. Можно сосредоточиться на описаниях природы и погоды, чтобы постоянно соотносить внутреннее состояние души с дыханием Вселенной. Другой метод, наоборот, рекомендует отстраниться от внешнего и сконцентрироваться на тончайших нюансах своего внутреннего мира, причем каждый день, желательно в час заката, во что бы то ни стало находить свежий повод для возвышенных слез.

Всего стилей существует около сорока. Фандорин выбрал тот, который называется «Три гармонии». Именно такой лучше всего подходит человеку с кармой разновидности «Февральская ночь на морском просторе» — то есть чередование тьмы и лунных просветов при шквалистом ветре. Чтобы не стать игрушкой волн, муж столь непростой судьбы много обретет, используя формулу «Дерево — Клинок — Иней».

Первый элемент этой красивой триады отвечает за усилия ума и помогает интеллектуальной сфере размеренно крепнуть и подниматься — как тянется к небу растущее дерево. Поскольку ум укрепляется посредством новых знаний, ежедневную запись рекомендуется начинать с какого-нибудь полезного сведения, обретенного за минувший день. Иногда Эраст Петрович попросту брал энциклопедию или научный журнал и выписывал оттуда заинтересовавший его факт. (Полезная, между прочим, привычка.)

«Клинок» — это символическое обозначение ясности и эффективности всякого планируемого действия. Клинкообразность поступка очень выигрывает, если вначале изложить свои соображения и выводы на бумаге. Очень мудрая практика — особенно во время трудного расследования, да и вообще, если нужно разобраться в какой-то сложной проблеме или душевной смуте. Эту часть дневниковедения Фандорин ценил выше всего.

Хуже обстояло с последним элементом — «Инеем», которым полагалось завершать упражнение. «Иней» — это состояние душевного покоя, просветления и освобождения от суетных тревог. Лучше всего преодолению внутреннего сумбура помогает создание мудрого изречения. Чертовски трудно после утомительного дня исторгнуть из себя что-нибудь мудрое, да еще 365 раз в году! Но критерий строг. Мысль должна быть достаточно глубока, оригинальна и изящно изложена, чтобы ее было не стыдно написать на свитке и повесить в токонома.

Вот с этой морокой больше всего и приходилось мучиться. К примеру, напишешь вечером что-нибудь высокомысленное: «Одно из самых недостойных чувств, какие могут охватить человека, — это ощущение неподъемности принятой на себя ноши и неосуществимости поставленной цели. Если ты добровольно согласился взвалить на себя ношу, считай, что она уже поднята; достижению цели, которую ты перед собой поставил, может помешать только смерть — и то временно, лишь до следующего рождения, когда ты все равно ее достигнешь». Ляжешь спать, гордый собой. А утром, на свежую голову, перечтешь и сплюнешь. Ну и мудрец! То же самое можно сказать куда короче: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж». Схалтурить изволили, Эраст Петрович.

Японский язык основательно подзабылся, поэтому писать приходилось по-русски, и не кисточкой — американским вечным пером, но все-таки это был самый настоящий Никки, а не тривиальный европейский дневник. В первый день 1914 года Фандорин торжественно вывел на обороте обложки эпиграф — начало «Записок из кельи» средневекового монаха Тёмэя: «С той поры, как я стал понимать смысл вещей, прошло уже больше чем сорок весен и осеней, и за это время накопилось много необычного, чему я был свидетелем». В чудесной английской тетрадке с металлическими зажимами сменилось уже два стостраничных блока дырчатой бумаги. Старые записи Эраст Петрович не хранил, а просто выкидывал — Никки велся не для перечитывания или, упаси боже, ради потомства, а исключительно во имя самого процесса. Что надобно уму и сердцу, и так останется. Что лишнее — пускай улетает, как сухая листва под ветром.

Итак, Фандорин сел за столик, заставил себя позабыть о духоте, которая из-за остановки поезда сделалась невыносимой, и аккуратно написал пониже сегодняшнего числа (16 июня) иероглиф «дерево».

С «Деревом»-то просто. В дорогу Эраст Петрович запасся путеводителями и справочниками, чтобы получить представление о местности, в которой предстояло работать. За время пути полезная литература была проштудирована, нужные странички заложены, строчки подчеркнуты. Не разбирая, что может пригодиться для дела, а что нет, Фандорин выписывал подряд всё примечательное.

Золотое перо заскользило по бумаге.

 «Российская история города Баку насчитывает двести лет. Во время Персидского похода Петр Великий дал приказ генералу Матюшкину «идтить к Баке как наишкорее и тщиться оный городок с помощью Божиею конечно достать, понеже ключ всему нашему делу оный». Его величество даже не представлял себе в свою доэнергетическую эпоху, до какой степени Баку — «ключ всему нашему делу». В 1859 году, когда этот приморский городок стал губернским центром, здесь проживало семь тысяч человек, а дома были сплошь «азиятской архитектуры», по преимуществу глинобитные. За минувшие полвека население увеличилось в сорок раз, и это без учета нелегальных рабочих-амшари, которые приезжают на заработки из нищего Ирана и живут в «амшари-паланах», трущобных кварталах. Сколько в Баку этих бесправных пролетариев нефти, никто не считал и не собирается».

Поколебавшись (для «Дерева» одного этого абзаца было маловато), Фандорин решил переписать из книжки поучительную историю о человеке, которому город был обязан своим головокружительным взлетом.

Сорок лет назад молодой швед Роберт Нобель, брат владельца петербургского оружейного завода, отправился в Ленкорань на поиски орехового дерева, необходимого для производства ружейных прикладов. Нужной древесины Нобель не нашел, однако, проезжая через Баку, заинтересовался нефтью, которая в те не столь отдаленные времена добывалась кустарно, из колодцев, и использовалась лишь в качестве дешевого осветительного масла. Первый промысел Роберт Нобель купил за пять тысяч рублей и нанял всего тридцать рабочих. А в 1913 году на бакинских предприятиях концерна «Бранобель» трудились 30 тысяч человек, прибыль же составила 18 миллионов.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.