Марко Незе - Спрут Страница 6

— Чем это вы тут занимаетесь? — произнесла она глубоким грудным голосом («Голос у нее чарующий», — подумал Каттани). — Издали за мной наблюдаете? Боитесь подойти поближе? Меня зовут Ольга Камастра.

Женщина без предрассудков и весьма ловка. Двадцати пяти лет, ослепительно красивая, без роду без племени и без гроша денег, она выскочила замуж за графа Камастру, на сорок лет старше ее. И теперь, оставшись вдовой, она с полным правом звалась графиней. Но главное, что она унаследовала, — это капитал. Обладая предприимчивостью, основала строительную фирму. «Запачкала известью родовой герб»,— как прохаживались на ее счет злые языки.

— Так что же, комиссар, вы в самом деле меня боитесь?

Каттани не отрываясь смотрел в ее лучистые черные глаза.

— Может, и боюсь, — флегматично ответил он. — Я знавал женщин вашего типа.

Графиня рассмеялась.

— Ну давайте же, скажите откровенно. Сколько убийств вы мне приписываете? Сколько трупов, упрятанных под фундамент домов, которые я строю?

— Да нет, — Каттани наконец оторвал от нее взгляд. — Я имел в виду совсем другую опасность. — И продолжал, стараясь глядеть на нее не так откровенно: — Вы мне кажетесь червонной королевой. И жертвы ваши совсем иного рода. Представляю, сколько их!

Из толпы вынырнула изящная фигурка Эльзе. За ней как тень, следовал Нанни Сантамария, танцевавший с Эльзе весь вечер. Увидев мужа, любезничавшего с Ольгой, она вскричала чуть ли не с истерическими нотками в голосе:

— Ах, вот он где, мой муженек! А я-то никак не могла понять, где ты запропастился!

— Ты же знаешь, что я не выношу такой толкотни. Стоял тут, в сторонке.

«Не слишком-то убедительный ответ, дружище, — подумал он. — Нет, совсем не убедительный».

— Если вам интересно это знать, то комиссар признавался мне, каков его идеал женщины, — вмешалась графиня. Ей хотелось поддразнить ревнивую жену.

Каттани словно только сейчас заметил Сантамарию и смерил его взглядом. «Сначала делает подарки моей дочери, потом пристает к моей жене», — подумал он. Этот тип начинал его раздражать.

Вновь выплыла сутулая фигура Платто, поглощавшего кто знает какой по счету бокал.

— Мертвый придавлен доской гробовой, тот, кто еще жив, ищет покой... Разрешите представиться: барон Платто, поэт.

Смерть полицейского

Девушка сидела на скамейке, обхватив себя тонкими, слабыми руками. На лице ее застыло выражение тоскливого страха. Де Мария поспешил подойти к ней и сразу же понял, что у его невесты что-то стряслось.

— Анна, почему у тебя такое выражение лица?

— Все из-за брата. Его перевели в другую тюрьму. В Палермо, в Уччардонскую. Он страшно испуган, хочет тебя видеть. Говорит, должен тебе что-то сказать. Ты к нему съездишь?

— Конечно. Сегодня же, — успокоил ее полицейский.

Возвратясь из Палермо, Де Мария позвонил невесте.

— Да, я с ним говорил. Это очень важно. Ты успокойся, а я сейчас же должен повидать комиссара.

В квартире Каттани зазвонил телефон. Комиссар находился как раз у аппарата и сразу же снял трубку.

— Слушаю.

И услышал, как что-то щелкнуло, словно повесили трубку. Через несколько минут вновь раздался звонок.

— Говорит Де Мария.

— Это ты сейчас звонил? — спросил комиссар.

— Нет, я только вот набрал ваш номер.

— Ну ладно. Выкладывай.

— Я ездил в тюрьму к брату Анны. — По его голосу можно было понять, что Де Мария не в силах скрыть волнения. — Я должен немедленно видеть вас, комиссар. Я нахожусь в баре на площади, в трех кварталах от вас, там, где поворачивает автобус.

— Сейчас приду.

Вешая трубку, Де Мария не заметил вошедшего в бар приземистого парня с худым лицом и пластиковым пакетом в руках. Полицейский подошел к стойке бара, парень, намеренно замедляя шаги, сзади приблизился к нему. В двух шагах от Де Марии он сунул руку в пакет и вынул оружие. Взгляд его был прикован к затылку полицейского. Он поднял пистолет и спустил курок. Тело Де Марии, ударившись о стойку, сползло на пол.

Никто не пошевельнулся. Всех парализовал ужас. Только хозяин бара, словно в истерическом припадке, стал кричать как одержимый. Киллер, схватив его за отворот пиджака, прошипел ему в лицо:

— Молчать, молчать!

Прежде чем опустить пистолет в пластиковый пакет, он снова прицелился в голову полицейского, и вновь прогремел выстрел.

Не спеша вышел из бара, свернул за угол и исчез. Как раз в тот момент, когда с противоположной стороны подходил Каттани. Комиссар уже слышал взволнованные крики посетителей бара. Они не в силах были без ужаса глядеть на мертвое тело у своих ног.

— Все это выдумки, — монотонно твердил молодой парень. Он сидел, весь скорчившись. Левая сторона лица у него то и дело подергивалась от нервной усмешки.

Каттани обвел взглядом тесную голую тюремную камеру.

— Послушай, — сказал он вполголоса увещевающим тоном, — тебя сейчас никто не слышит. Не бойся и повтори все, что ты сказал Де Марии.

— Вы что, не понимаете, что я вам говорю? Все, что он вам наболтал, — выдумки. Я ему ровно ничего не сообщал, — упрямо твердил заключенный.

— Зачем же ты просил, чтобы пришел Де Мария? О чем хотел с ним поговорить?

— Семейные дела, — пожал плечами заключенный. — Моя сестра Анна осталась одна, мы с ней сироты. И кроме меня, хоть я и попал за решетку, кто же о ней позаботится? А так как Де Мария увивался за ней, я хотел разобраться в его намерениях. Комиссар начал терять терпение.

— Этого парня убили за то, что ты ему нечто сообщил. Что-то такое, о чем ему нельзя было знать. Если ты мужчина, то должен сказать мне, в чем тут дело.

— Я, господин комиссар? — прохныкал арестованный. — Да я ведь ничего не знаю. Я хотел его спросить, собирается ли он жениться на моей сестре. Клянусь вам.

Каттани пристально на него посмотрел.

— Ну что же. Ты сделал свой выбор, — сказал он. Юноша молчал. — Но если передумаешь, дай мне знать через Анну.

Анна Карузо прибиралась в кухне, когда в дверь позвонил комиссар. Увидев его, она не выказала удивления. Молча отодвинулась, пропуская его в комнату. В черном траурном платье она выглядела старше своих двадцати лет.

— Я пришел просить о помощи, — сказал Каттани. — Мне необходимо знать, не сообщил ли вам жених какие-нибудь тайные сведения, которые узнал из разговора с вашим братом.

Девушка даже не подняла глаз.

— Мне не хочется мучить вас, — продолжал Каттани, — но я тоже был привязан к Де Марии. Если у вас есть хоть какие-то данные, они могли бы быть очень полезны.

— Я ничего не знаю, — резко ответила девушка.

— Вы должны хотя бы знать, зачем вашему брату понадобилось видеть Де Марию.

— Семейные дела, — пробормотала Анна. — Брат хотел узнать, когда он собирается на мне жениться.

— Вижу, вы тоже поете эту песенку, — взорвался комиссар. — Известно ли вам, что я могу привлечь Вас к ответственности за сокрытие улик?

Наконец Анна подняла голову. Взгляд ее был полон горя и отчаяния.

— Вы думаете, это будет иметь для меня какое-нибудь значение?

Сильный и резкий африканский ветер гнал по небу гигантские дождевые тучи. Они были желтые от песка пустынь, и все вокруг казалось нереального желтовато-серого цвета. Песчаные дожди не редкость на Сицилии — они оставляют свой след на автомобилях, покрывая их тонким слоем песчинок, и на людях, изнемогающих от жаркого дыхания Африки.

Каттани ехал на работу в самом мрачном настроении. Этот странный свет на улице еще больше усиливал его раздражение. Его стратегия, как видно, зашла в тупик. Каждый шаг ведет к неудаче. Где выход? Что теперь, черт возьми, ему делать дальше?

Он поставил машину на стоянке . полицейского управления, взял пистолет, который, когда был за рулем, всегда держал в углублении под приборной доской, и направился к своему кабинету. Следом за ним с похоронным выражением на лице шел его заместитель Альтеро.

— К сожалению, ничего нового. Известно только, что убийца Де Марии был очень молод.

Они вместе вошли в лифт.

— Мы ведем проверки во всех направлениях, — выказывая служебное рвение, добавил Альтеро, словно желая оправдаться в том, что расследование брело наугад в абсолютной тьме.

Они подошли к кабинету Каттани. Комиссар резко обернулся и взглянул на Альтеро так, словно хотел испепелить его взглядом.

— Скажите положа руку на сердце, вы ничего от меня не скрываете?

— Не знаю, почему вы меня об этом спрашиваете. — Альтеро весь напрягся, и лицо у него потемнело.

— Например, в ту ночь, когда убили Маринео, вам позвонила по телефону какая-то женщина.

— Женщина? Не припомню. Может, моя жена.

— И вы куда-то бросились сломя голову из-за звонка жены?

— Послушайте, дорогой Каттани, — с некоторой досадой произнес Альтеро, — вы пренебрежительно относитесь ко мне с первого же дня, как тут появились. И мне непонятно почему. Если к тому же вы мне теперь не доверяете, то отстраните меня от расследования. Поступайте, как хотите, но я не желаю, чтобы на меня смотрели как на врага.