Владимир Колычев - Отступники Страница 6

– Из армии взялся.

– Из армии?.. Ты его знаешь? – Мужик пальцем показал на Юлю, а потом ткнул им в Игоря.

– Это жених мой. Он из армии вернулся. Я его два года ждала!

Голосок у Юли нежный, ласковый, но сейчас он звенел от негодования.

– А дядю Сережу не ждала?

– Нет, дядю Сережу не ждала!

Игорь едва сдерживался, чтобы не отправить мужика в нокаут. До службы он занимался боксом, в армии осваивал рукопашный бой – ротный у них был большим специалистом по этой части. Не щадил на своих занятиях капитан Запашный, и это не раз спасало Игорю жизнь. Два раза он сходился с боевиками в рукопашной, одному вырывал, как учили, кадык, а другого зарубил саперной лопаткой. Не комнатный он боец, и дядя Сережа мог в этом сейчас убедиться.

Но мужик явно не в себе, а с пьяными и обдолбленными Дергун старался не связываться. К тому же Вероника Ивановна могла обидеться: вдруг этот дядя Сережа ей очень дорог. И еще этот дикобраз сам по себе крутая личность, если у него есть телохранитель. И проблемы из-за него могли начаться прямо сейчас. Громила в кожаной куртке мог оказаться непосильным противником. Да и сам дядя Сережа наверняка умел держать удар.

– А жаль… Дядя Сережа вернулся… Ну, до встречи, дочка! – Мужик приветливо подмигнул Юле и, ожесточенно глянув на Игоря, повернулся к ним спиной.

Он подошел к черной «Волге», которая стояла неподалеку, громила открыл ему дверь. В машину он садился как директор крупного предприятия, ничуть не сомневающийся в своем праве на персональный транспорт. Но ведь не директор он. На уголовника он больше похож. На какого-то маститого, прожженного лагерной жизнью уголовника. Сейчас такие персонажи в почете…

– Ты его знаешь? – спросил Игорь, обняв Юлю за плечи.

– Впервые вижу… Почему он меня дочкой назвал? – в раздумье спросила она.

– Ну, выражение такое. А что?

– Да нет, ничего… Как хорошо, что ты вернулся!

Юля прижалась к парню, но спохватилась и отстранилась. Людей на улице много, все идут, смотрят, а она девушка застенчивая. Какой была, такой и осталась… Дергун вспомнил про скамейку под яблоней и улыбнулся. Есть у них фирменное место, где они могли бы целоваться хоть до утра.

– Ты сейчас домой? – спросила Юля.

– Да надо бы. Но сначала провожу тебя. Мама твоя просила встретить и проводить. Волнуется она за тебя… И, кажется, не зря.

Неспроста Вероника Ивановна говорила о бандформированиях в городе. Видно, местная братва повылезала из нор, нормальных девчонок отлавливает. А может, именно этого дядю Сережу Вероника Ивановна и боялась.

Ханка, ширка, лярвы… Мирон и выпить любил, и морфием по вене ударить, и бабу накрутить. Но увлекаться этим нельзя. Тот же Говорец сначала берега под наркотой попутал, а затем от передоза склеился. Мирон говорил по душам с Фруктом, пацан уверял, что не трогала новая братва старого вора. А если все-таки помогли Говорцу скопытиться, так он сам в этом виноват. Дурь ему и нюх отбила, и чуйку, а без этого в мире животных долго не протянешь.

У Мирона оставалась склянка с морфием, и дел у него сегодня особых нет. Почему бы не раскумариться? Но все-таки он сдержал свои желания, отдал склянку Сазону, чтобы он отнес его Мурзе – пусть братва оттянется. А себе водочки налил, чисто аперитив перед обедом, сейчас это модно. И от девочки бы он не отказался, от такой хорошенькой, например, как Юля.

Он собирался спускаться в ресторан, когда в дверь номера постучали.

– Да!

Сазон дождался разрешения, зашел в номер и закрыл за собой дверь.

– Мирон, там к тебе твоя Вероника.

А Вероника разрешения дожидаться не стала. Дверь распахнулась, и она решительным шагом переступила порог. Роскошная баба, эффектная, но уже не молодая. И Мирон уже хотел ее далеко не так, как раньше. Хотя и не прочь был оторваться с ней.

– Что, по горячему соскучилась?

Он опустился в кресло, забросил ногу на ногу, достал из пачки сигарету, но Вероника вырвала ее.

– Не понял… – ошалело протянул Мирон.

– Все ты понял! Мы же с тобой договаривались! – чуть ли не заорала на него женщина.

– Ты меня со своим чушком мужем не попутала? – угрожающе нахмурился Мирон.

– Извини! – спохватилась Вероника.

– Вмажешь? – Он барским жестом показал на стол.

Бутылка «Пшеничной», отборное сало крупными ломтями, ядреные огурчики домашнего посола, хрустящая капустка. В холодной лагерной зоне такая поляна была редкостью, а здесь это у него как разминка перед обедом. И всегда так будет, потому что он хозяин в этом городе. И заводские платят, и октябрьские, и всякая мелкая шушера вроде Бурмистра, который занимался автоугонами. Еще можно будет прижать цыган с их наркотой, но с этим спешить не стоит. Да и не хотелось никуда спешить. Если жизнь наладилась, чего суетиться? Сейчас водки для заводки, на обед можно винца для поднятия огольца, а потом в номера с Вероникой. А если она еще и дочурку свою приведет… Но ведь не приведет. И глядя на Веронику, Мирон очень хорошо это понимал.

– Ну, можно.

Она махнула водки, хрустнула огурчиком и, взяв со стола зажигалку, запалила ту самую сигарету, которую забрала у Мирона.

– Ты же не куришь, – ухмыльнулся он.

– С тобой не только закуришь!

– Ну, да, еще и ноги раздвинешь! – подхватил мужчина.

Вероника резко глянула на него, но сдержалась, хотя грубое словцо рвалось наружу.

– А что не так? – усмехнулся Мирон.

Недолго ломалась она. Сначала он опрокинул ее в ресторанном кабинете, а потом она сама пошла к нему в номер. Через недельку после первого раза пришла, по первому же звонку. Только он ей больше не звонил… Притупилась вдруг острота очарования.

– Сказала бы я тебе…

– Так скажи!

– К Юльке чего приставал?

– Я приставал?! Да я пальцем ее не тронул!

– А подходил зачем?

Юлю Мирон увидел случайно. Подъехал к ней, заговорил. И даже захотел ее. Очень захотел. И сейчас, на трезвую голову, хочет. А Вероника уже на втором плане. – Я должен у тебя спрашивать, к кому подходить, а к кому нет?

– Ну мы же договаривались! – с беспомощной злостью посмотрела на него женщина.

– О чем мы договаривались? Ты спишь со мной, а я не лезу к Юле? Ты так не спишь со мной.

– Ты мог бы позвонить, – обескураженно сказала женщина.

– А сама прийти не можешь?

– Ну, пришла.

– А я тебя хочу? – совершенно серьезно спросил он.

– Э-э… – замялась Вероника.

– Хочу, хочу, – небрежно пошевелил Мирон пальцами, вытатуированные перстни на которых закрывали золотые печатки. – Вот видишь, как хорошо, подъехал к твоей девочке, и ты уже здесь. Сама приходить не будешь, буду подъезжать.

– Хорошо, сама буду приходить! – закивала Вероника.

– Я что-то не понял, ты что, в жертву себя приносишь?.. А зачем это мне? Ты меня любить должна. Больше, чем своего мужа, должна любить. Скажи, ты меня любишь?

– Ну, ты же знаешь, я скажу все, что ты хочешь, – сквозь зубы проговорила женщина.

– Я знаю, что у тебя хорошая девочка, – глумливо усмехнулся Мирон. – Она реально девочка?

– Мирон, будь человеком!

– Я задал вопрос… Что там за пацан у нее?

– Игорем его зовут, он из армии вчера вернулся.

– И дальше что?

– А что дальше? Ну, поженятся.

– А право первой брачной ночи за кем?

Мирон очень хотел получить это право. Но так просто никто с этим правом не расстанется, значит, его надо будет забрать. А почему бы и нет?

– Ну что ты за человек! – глянув на него с затаенной ненавистью, всплеснула руками Вероника.

– Я реальный человек, и не надо на меня так смотреть, – разозлился он.

– Ты вор! А Юлю хочешь взять по беспределу!

– Ты хорошо подумала, что сказала?

Вероника вздохнула и отвела взгляд. При всем своем желании она не могла противостоять бандиту.

– Ты меня любишь? – напористо спросил он.

– Да, – обреченно кивнула она.

– Громче.

– Да!

Приелась ему Вероника, но все-таки смачная она, только вот в постели как бревно. Но если она сама возьмет синицу в руки да покажет журавля в небе, то, пожалуй, можно будет на время забыть Юлю. Так думал Мирон, поднимаясь со своего кресла.

– А как ты меня любить будешь? – спросил он, пристально и с похотливой усмешкой глядя на нее.

– Как скажешь…

– Да нет, я даю слово тебе. Прошу к микрофону.

Он опустил руки ей на плечи, приложил усилие. Вероника все поняла и опустилась на колени. И кто скажет, что это любовь по беспределу? Нет, все по взаимному согласию.

А Юля пусть отдыхает. Пока…

Глава 4

Быстрей, мощней, глубже. Два года без бабы – это слишком, жуть сколько энергии за это время накопилось, и наконец-то все это выплеснется в новую, свободную жизнь. Два года в армии, два года в зоне – четыре года, вычеркнутые из жизни. Но ничего, Сантос наверстает упущенное. И Каринка этого хочет, и он сам… Быстрей, быстрей. И вниз, на бреющем полете над землей, по мягкой пушистой траве прямо в мягкий стог сена. Это не жизнь, это Монтана!